Ли Уикс - Приз победителю

Мэнн решил, что сделал все что мог и ему пора двигаться восвояси. Поблагодарив мама-сан и сказав, что скоро вернется, вышел из клуба и, миновав висевшие у входа изображения драконов и приносящих удачу рыб, направился к лифту.

Неожиданно двери раздвинулись, и из лифта вышли два важных господина. Один из них был не кто иной, как представитель китайского правительства Сун-Ят-Сен собственной персоной. Инспектор узнал его по газетным снимкам. Он находился в Гонконге по делам торговли и договаривался о создании новых коммерческих союзов и предприятий, не забывая при этом и о собственной выгоде. Второй гость клуба был того же примерно возраста, что и Мэнн, и, уступая последнему в росте не менее пяти дюймов, носил великолепно сшитый костюм, делавший его и значительней, и выше. Он держал себя очень уверенно, носил аккуратную прическу с тонким пробором и обладал худым, с выраженными скулами небольшим лицом, на котором словно навеки запечатлелось мрачное выражение. Глаза с нависающими веками и темными мешками казались непропорционально большими для его треугольной аскетической физиономии с запавшими щеками.

Чан и Мэнн несколько секунд гипнотизировали друг друга взглядом, после чего каждый пошел по своим делам. Они не всегда враждовали и одно время считались близкими друзьями, почти братьями. Мэнн даже спас Чану жизнь, когда они учились в английской школе и поехали на экскурсию в Озерный край.[4] Чан отошел слишком далеко от берега и провалился в донную яму. Он не умел плавать и начал тонуть, но Джонни его вытащил. С этого дня они стали лучшими друзьями, рассказывали друг другу сны, делились планами и почти все время проводили вместе, что немаловажно для приехавших из-за границы детей, воспитывавшихся в строгой обстановке закрытой английской школы. За год до окончания школы они оба, как обычно, поехали на летние каникулы в Гонконг. Проведя вместе вечер, они расстались у дома Джонни. Когда Мэнн вошел в дом, он обнаружил, что его отца схватили боевики триады. Они подвергли его мучениям и пыткам, а сына заставили на это смотреть. Потом казнили отца, и Джонни видел это во всех подробностях. После этого мальчики дали клятву, что будут вместе бороться с триадой всю свою жизнь. Но только один из них сдержал слово. Другой же присоединился к врагам.

Встретившись с Чаном, Мэнн некоторое время пребывал в страшном напряжении. Его большое сильное тело требовало драки с человеком, которого он ненавидел всем сердцем. Джонни, однако, знал, что, ударив или избив Чана, получит лишь кратковременное удовлетворение. На час или два, не больше. Таким способом противника не уничтожишь, а Мэнн добивался именно этого. Потому что Чан не только присоединился к врагам. Он сам стал его врагом, причем худшим из них. Прежде чем войти в кабинку лифта, инспектор проводил взглядом гостей клуба. Неожиданно Чан обернулся и тоже посмотрел на него.

«Почаще оборачивайся, Чан, ибо я всегда буду наблюдать за тобой и в один прекрасный день достану тебя».

После интервью с Мэнном Люси вернулась в комнату для переодевания и стала ждать, когда назовут ее номер. Этот «второй дом» для местных обитательниц представлял собой большой прямоугольный зал, имевший около пятидесяти пяти метров в длину и двадцати — в ширину. Обстановку составляли многочисленные индивидуальные шкафчики, помещавшиеся слева от входа, и большие зеркала — справа. Перед зеркалами располагались столы и длинные скамейки. Здесь принимали пищу, наносили на лицо косметику и даже спали. Вокруг стояли стулья и табуреты, которых всегда не хватало.

В зале толпилось множество девушек, напоминавших стадо у водопоя. Количество девушек менялось в зависимости от времени суток. В самые напряженные рабочие часы их собиралось здесь до двухсот. На отворенных дверцах шкафчиков и спинках стульев висели сброшенные впопыхах яркие наряды и прочие предметы гардероба. Такие же яркие легкие одежды облегали гладкие лоснящиеся тела «хозяек» клуба.

Приветственные возгласы, не затихавшие ни на минуту разговоры и скрип от постоянно открывавшихся и закрывавшихся дверей шкафчиков создавали постоянный шум, способный оглушить непривычного человека. Этот шум свидетельствовал также о царившем в зале духе товарищества и взаимовыручки. Люси чувствовала себя здесь как рыба в воде.

— Привет, Люси! Где тебя носило? — прорезал шум громкий голос с американским акцентом, принадлежавший Кэнди. — Что-то ты сегодня припозднилась.

— Ничего подобного. Просто меня вызывали к одному типу, — бросила Люси через плечо, направляясь к своему шкафчику.

— Как, уже? — удивленно вопросила Кэнди. — Так ты у нас быстро разбогатеешь!

Люси хихикнула, но в следующее мгновение замолчала и поморщилась, так как ее вызвали по громкоговорящей связи:

— Номер 169, мисс Люси… Номер 169, мисс Люси…

Она повернулась и, лавируя среди девушек, направилась к выходу из зала, где ее ждала мама-сан.

— Сегодня ты должна вести себя особенно хорошо, Люси. — Линда взяла ее за руку и устремилась вперед по коридору. Со стороны можно было подумать, что она взывает к разуму непослушной дочери, ведя ее на встречу со строгим отцом.

Войдя в ресторанный зал и обходя полупустые еще столики, они направились к нужному месту мимо филиппинского джаз-банда, наигрывавшего популярный полицейский шлягер «Не стой от меня слишком близко». Шлягер исполнялся музыкантами с большим воодушевлением. Возможно, по той причине, что они уже успели вкусить от прибывшей сегодня из Манилы новой партии наркотиков. Потом женщины миновали освещенный мигающими прожекторами танцпол, на котором пьяный турист из Тайбэя выписывал на подгибающихся ногах немыслимые кренделя. Не падал он только потому, что его поддерживала худая, словно карандаш, юная спутница в обтягивавших тощую задницу скользких брючках с лайкрой. Там же, на танцполе, находилась и Бернадетта, облаченная в напоминавшее облако шифоновое платье. Голову она держала прямо, и ее похожие на медную проволоку волосы почти не колыхались, зато остальные части тела от шеи и ниже двигались в бешеном ритме. Люси вспомнилось, как однажды они с Бернадеттой ходили на двойное свидание. Это был какой-то кошмар. Ирландке достался крохотный тщедушный тайванец, которого она едва не раздавила своими массивными белыми бедрами. Когда ирландка водила ими, у бедняги выпучивались глаза и прерывалось дыхание. В конце концов Люси во избежание неприятностей увела ее из квартиры. При этом Бернадетта кричала: «Куда ты меня тащишь? Я еще не кончила!»

Неожиданно мама-сан Линда остановилась и повернулась к Люси, чтобы дать ей дополнительные инструкции. Понизив голос, она сказала:

— Это очень хороший клиент. Уже не в первый раз приходит сюда и спрашивает о тебе. Так что будь с ним полюбезнее, хорошо? Между прочим, он — очень важная персона. И владеет всем этим. — Тут Линда театрально развела руками, обводя пространство зала.

Люси ответила взглядом из серии «не учи ученого» и двинулась за ней следом, сосредоточив все свое внимание на колыхавшихся перед ней из стороны в сторону бедрах мама-сан, обтянутых красным, с золотым шитьем шелковым халатом. Минутой позже они подошли к беседке, расположенной в дальнем конце зала в секции для особо важных персон, огороженной с трех сторон, откуда открывался вид на центральный сектор танцпола.

— Привела. — Мама-сан отпустила руку Люси и втолкнула в беседку. — Вот наша Люси.

Девушка улыбнулась, скользнула за круглый стол и, елозя по диванчику, двигалась до тех пор, пока не соприкоснулась бедром с бедром клиента. Одновременно она пыталась рассмотреть его, но в беседке царил полумрак, и только минутой позже она поняла, что видит перед собой человека, который вызывал ее пару недель назад и еще несколько раз до того. Ей также потребовалось какое-то время, чтобы припомнить некоторые подробности из того, чем они занимались в заведении Лав-Мотель, уехав из клуба. Припомнив все это, «хозяйка» почувствовала, как у нее начал усиленно вырабатываться адреналин, ибо они предавались столь пикантным развлечениям, что после этого ей пришлось какое-то время залечивать раны.

Чан провел этот вечер, переезжая из одного клуба с «хозяйками» в другой. Он был зятем Си-Кей Леуна, главы связанной с триадой организации «Во син син», являвшейся самым могущественным сообществом Гонконга. В обязанности Чана входило надзирать за некоторыми предприятиями «Во син син», в том числе и за такими клубами, как «Мерседес». Кроме того, ему нравилось лично проверять на профпригодность молодых «хозяек», недавно появившихся на рынке сексуальных услуг. Чан испытывал особенную склонность к наиболее юным особам, так как считал, что девушки должны быть девушками. Поэтому всех удивило, что он вызвал Люси, которая к типу юных хрупких созданий никак не относилась. Для этого она была излишне коренаста и, поскольку ей минуло двадцать четыре, недостаточно молода. Но в этот вечер он разыскал и вызвал именно ее. Ему требовались необычные таланты.