Виктор Каннинг - Дерево дракона

– …его супруга Мэрион Эдит Шебир…

Джон видел, как Мэрион бросила взгляд на Шебира, но его отсутствующий вид свидетельствовал о том, как далек он от всего происходящего. В этой крохотной, переполненной людьми каюте он и полковник Моци были единственными, кто держался с поистине царским достоинством.

– Фадид Сала Моци, фермер…

Ну и придурки, подумал Джон и почувствовал, какого снова охватывает приступ гнева. Моци прирожденный солдат, воин, а то, что он владеет несколькими акрами апельсиновых плантаций не означает ровным счетом ничего. И называть Моци фермером глупо и унизительно для тех, кто знает Кирению и арабский мир, Поэтому Джон даже почувствовал некое удовлетворение, когда, посмотрев на сэра Джорджа, Моци сухо произнес:

– Я полковник, ваше превосходительство.

Сэр Джордж оторвал взгляд от документа, и Джону показалось, что губернатор в какой-то момент понял нелепость написанного, однако не подал вида.

– Полковник какой армии? – спросил он отрывисто.

– Киренийской национальной армии.

– Правительство ее величества не признает такой армии.

Моци пожал плечами и улыбнулся:

– Странно. Последние шесть лет армия ее величества воюет против Киренийской армии.

Рядом с собой Джон услышал шепот Грейсона:

– Господи, какой осел насочинял все это?!

Сэр Джордж продолжил чтение документа:

– …по приказу ее величества подлежат содержанию под стражей в Форт-Себастьяне на острове Мора…

Мэрион не сводила глаз с орденов на мундире сэра Джорджа. Прямо у нее над головой висела цветная репродукция с изображением королевы Елизаветы и принца Филиппа; а теперь напротив нее, на другой стороне каюты, представитель ее величества, невзирая на собственное мнение и чувства, зачитывал вслух официальную ноту…

– …принимая во внимание вышеупомянутые причины, сочли целесообразным…

А что, неплохо звучит – «сочли целесообразным», подумал Грейсон. Надо будет взять на вооружение. В его будущей политической деятельности без такого выражения ему явно не обойтись.

– …а посему ее величество, учитывая мнение тайного совета, приказывает…

Господи, подумал Тедди Берроуз, выставив вперед ногу, это сколько ж надо иметь времени, чтобы сочинить подобную дребедень! Делать им там нечего, что ли?

– …однако ее величество оставляет за собою право отменить приказ, вносить в него поправки и добавления…

Это конечно же означает, подумал Джон, что если они вдруг передумают и решат предать Шебира и Моци трибуналу, вместо содержания под стражей на атлантическом острове, они без труда смогут сделать это. С другой стороны, судебный процесс над этими двумя в состоянии спровоцировать бунт в Кирении, и британское правительство не может не осознавать этого. Гораздо проще запрятать куда-нибудь пленников подальше, сделав так, чтобы о них со временем совсем забыли, а вопрос будущего Кирении со временем тоже как-нибудь разрешится.

Правда, Джон с трудом представлял себе как. Он был уверен, что Хадид и Моци наверняка не захотят мириться с тем, что их собираются упрятать подальше и предать забвению.

Сэр Джордж Кейтор окончил оглашение документа, сложил бумагу и посмотрел на пленников.

– Комендантом форта назначен майор Ричмонд. Он будет выступать как мой представитель, и с этого момента вы поступаете в его распоряжение. – Немного помолчав, он менее официальным тоном спросил:

– Вопросы у кого-нибудь есть?

Тишину нарушил Хадид Шебир:

– Какой степенью свободы мы будем располагать, находясь в форте?

– Это предстоит решать майору Ричмонду. Ваша свобода передвижения в любом случае будет обусловлена мерами безопасности и ограниченностью территории.

– А связь с остальным миром?

Полковник Моци снова занял позицию за спиною Хадида.

Он держался гордо и непреклонно, в его хрипловатом голосе слышалось величавое достоинство.

– Ваши просьбы будут поступать ко мне через майора Ричмонда. Вся переписка будет отправляться в Лондон и там подвергаться цензуре, так что ее дальнейшая судьба будет зависеть не от меня.

– То есть вы хотите сказать, что если я попрошу прислать мне пару новых чулок, то какой-нибудь чиновник из Уайтхолла волен решать, могу я получить их или нет? – тихо проговорила Мэрион Шебир.

Пытаясь скрыть улыбку, Джон прикрыл рот ладонью, а сэр Джордж кашлянул, смущенный этим его невольным жестом.

– Полагаю, – мадам, что список необходимых предметов личного пользования будет со временем составлен.

Да, подумал Грейсон, впервые слышу, чтобы дамские чулки называли предметами личного пользования. А ножки, между прочим, у нее что надо. И Нил погрузился в раздумья по поводу красоты женских ножек.

Хадид, который, казалось, не обратил внимания на едкое замечание, отпущенное женой, вдруг сказал:

– Ваше превосходительство, я хотел бы отметить, что в заявлении, которое вы только что огласили, наше устранение из Кирении мотивировано необходимостью прихода нового правительства и поддержания порядка в стране. Но если против нас выдвигаются какие-то обвинения, мы хотели бы предстать перед судом в Кирении. В противном случае будем считать наше удержание здесь незаконным актом и нарушением прав человека. Я хочу, чтобы этот протест был направлен правительству ее величества.

– В таком случае вам следует подать его в письменном виде, а я прослежу, чтобы он был передан по назначению.

Вряд ли это поможет вам, подумал Джон. Все эти их гаагские конвенции и организации объединенных наций… «Их»… почему я говорю «их», когда имею в виду «наши»?… Конвенции конвенциями, а в результате всегда делается ставка на силовое давление. Да в общем-то так оно и должно быть.

Хадид Шебир провозглашен мучеником. Но разве можно забыть о море крови, пролитом в Кирении, о турецких фермерах и лавочниках, сгоревших дотла вместе со своими хозяйствами, об английских солдатах, убитых выстрелами в спину, полицейских джипах, то и дело взлетающих на воздух?… Все это отнюдь не добавляет ореола к мученическому облику Шебира.

Оставив пленников в кают-компании, все вышли на палубу, где уже ждал накрытый стол. Сэр Джордж, приняв из рук стюарда огромную порцию розового джина, наконец расслабился.

Немного погодя он сказал Берроузу:

– Тедди, ты останешься на Море, пока Ричмонд не обживется. – Потом, повернувшись, обратился к Джону:

– Неофициально мне разрешено предоставить им свободу в разумных пределах. Они не просто заключенные, и их нельзя запереть в камере. Однако привилегии, которые они получат, должны находиться в полном соответствии с мерами безопасности… Мы вовсе не хотим, чтобы они удрали у нас из-под самого носа. – Губернатор усмехнулся, отчего его обезьянье лицо покрылось мелкой сеткой морщин. – Мне осталось совсем немного до пенсии, а их побег может запятнать мой послужной список, да и вам, сэр, он ничего хорошего не сулит. Вы, кажется, сын Билли Ричмонда?

– Так точно, сэр Джордж.

– Мы с ним были большими друзьями. На Море вам будет скучновато, там нечем заняться. Правда, можно поохотиться.

Перепела, кабаны… Я как-нибудь приеду на пару дней посмотреть, как вы там устроитесь. «Данун» будет приходить раз в неделю. Кроме того, между островами есть прямая телефонная связь, хотя и очень плохая – кабель старый. Лично я никогда не могу разобрать ни одного слова. – Он поставил стакан, и Нил протянул его стюарду, чтобы наполнить снова.

– По-моему, им должно быть ясно, – Тедди Берроуз вступил в разговор, – что удрать отсюда немыслимо. Во всяком случае, без посторонней помощи. Что, в свою очередь, тоже невозможно. Все суда, курсирующие в местных водах, ходят по установленному расписанию… Банановозы и южноамериканский пассажирский лайнер. «Данун» будет патрулировать местные воды, и подобраться к острову – задача просто невыполнимая.

Грейсон протянул наполненный стакан сэру Джорджу.

– Побег, джентльмены, целое искусство! Во время последней войны это стало яснее ясного. Поэтому, даже заковав пленников в цепи, мы не можем быть ни в чем уверенными.

Полагаю, что и мадам Шебир будет им немалой помехой.

– Что ж, возможно… – Сэр Джордж просунул палец под тугой воротник мундира. – Ну что ж, пока все идет хорошо.

А теперь пора на берег. Нил, вы поедете со мной. Перенесите свои вещи в шлюпку.

– Они уже там, сэр.

– Вот и отлично! – Сэр Джордж повернулся к Джону. – Действуйте на свое усмотрение, Ричмонд. – Поступайте, как считаете нужным, и помните: я всегда рядом с вами и готов прийти на помощь.

Через пять минут губернатор уже сидел в шлюпке, беседуя с Грейсоном. А на «Дануне» загромыхали цепи, втягивая тяжелый якорь.

Через два часа эскадренный миноносец «Данун» бросил якорь возле небольшой деревушки Мора, давшей название всему острову и приютившейся в береговой излучине его северной оконечности. В ясную ночь, глядя на север, отсюда можно было наблюдать скользящий луч прожектора маяка на самой южной точке Сан-Бородона.