Андрей Курков - Не приведи меня в Кенгаракс

— Дело в том, что про вас и вашего коллегу мы знаем, — заговорил снова товарищ Борис, скрестив руки на груди. — Мы знаем и то, что сегодня в четыре утра в Выборг заедет другой состав. Его будут переформировывать. Там тоже есть вагон с сопровождающими. Нас интересует ящик «ТПСБ-46XX». Это что-то вроде дополнения к толковому словарю, не вместившему по случайности все толкования слов и названия действий. Вы молоды, вы нам поможете.

— Хорошо, — согласился Турусов. — А что именно в этом дополнении?

— Не имеет смысла говорить о том, что бы мы хотели там обнаружить, — покачал головой товарищ Федор. — Во всяком случае этот ящик должен кое-что прояснить.

— А разве вы чего-то не знаете? — искренне удивился Турусов.

— Многие думают, что мы хотим что-то скрыть от граждан, — монотонно зазвучал голос товарища Бориса. — Но скрывать можно только то, что знаешь, а ведь некоторые моменты и для нас еще остаются тайной. Те, кто делает историю, знают лишь собственный вклад в нее и обычно не спешат поведать о нем первому встречному историку. Мы объединились на старости лет, чтобы попробовать своими силами воссоздать хотя бы малейшие эпизоды нашего прошлого со всеми деталями, но без первопричин и последствий. Но все оказалось сложнее. Наши вклады не составили и сотой доли исторических свершений и ошибок. Но все-таки мы БЫЛИ. Нас сделали персональными пенсионерами и отрезали от действительности. Ни один журналист не хотел записывать с наших слов правду о событиях, участниками которых мы были. Они говорили, что такая история и такая правда в нынешнее светлое время никому не нужны. Что все уже описано так, как надо, учеными историками, которые лучше знают что и как описывать. Только один корреспондент признался, что он должен писать о будущем, а если о прошлом, то только о сегодняшнем прошлом, пока оно не стало вчерашним. Поэтому мы стали сами восстанавливать прошлое, реконструировать его.

— И, честно говоря, запутались немного, — перебил товарища Бориса товарищ Федор. — Но именно ящики нам во многом помогают. И вы сегодня нам поможете снять с вагона нужный груз. Уже два часа ночи.

— Скоро пойдем, — безучастно произнес товарищ Михаил.

— И все равно никто никогда не узнает всю историческую правду. — Товарищ Алексей, похоже самый старый из них, устало глянул на гражданина Турусова. — Она существует, она бродит крупицами по памяти людей, по пожелтевшим бумажкам, но ни у кого не хватит силы и желания собрать все эти крупицы и бумажки вместе.

— Я до сих пор удивляюсь как это тебя в тридцать восьмом вывели из-за заведенного грузовика и отпустили домой! — ехидно посмотрел на своего соклубника товарищ Борис.

— Нам надо помолчать перед выходом, — оборвал разговор товарищ Федор.

И все замолчали.

Выйдя из зданъица, услышали вой собаки, приглушенный туманом.

— Это вой одиночества, — изрек товарищ Борис.

— Нет, — не согласился товарищ Федор. — Это вой тоски.

— Мне кажется, это вой волка, — вставил свое мнение Турусов.

— Да, это одно из трех, — вздохнул товарищ Алексей, думая о том далеком грузовике, шум мотора которого мог оказаться последней музыкой жизни.

— Мы будем медленно идти, — предупредил Турусова товарищ Федор. — У нас слишком короткий путь.

Через полчаса Турусов споткнулся о рельс.

— Какой ногой? — оживленно спросил товарищ Борис.

— Правой.

— Значит удача, — обрадовался старик.

Они поднялись на сортировочную горку, где густой паутиной сбегались в один узел рельсы и в ожидании нового пути стояли одинокие недвижимые пока-что вагоны. С какого-то удаленного здания тускло светил прожектор. Слабый луч его был не в силах бороться с темнотой, в которой вдруг замелькали два огонька. Послышались чьи-то голоса.

— Там, кажется, охрана! — прошептал товарищ Алексей.

Они остановились и в возникшей тишине незнакомые голоса зазвучали громче.

— Я пойду посмотрю! — вызвался Турусов.

— Вперед, на подвиг! — напутствовал товариш Борис.

Два огонька папирос замелькали совсем рядом. Турусов пригнулся, обошел их сзади и замер, остановившись за углом вагона возле которого на брошенной шпале сидели и болтали два парня.

— Романтическая ночь! — восхитился один, задрав голову к звездам.

— Фух, наконец высчитал, — заговорил другой. — Значит, нам платят по сорок рублей в день. А?! Надо не быть дураками, бросать к чертям эту учебу и идти сопровождающими на постоянку!

— И зачем тебе эти деньги, если ты не имеешь права покидать вагон? — пожал плечами первый.

— Так уж и обязательно во всем слушаться инструкции! — ухмыльнулся другой. — Когда наберешь тысяч двадцать-тридцать, можно вообще спрыгнуть на ходу и зажить себе припеваючи. Наверняка, останусь!

— А я нет, — задумчиво ответил первый. — У меня мама старая. Внуков нянчить мечтает…

— Хватит болтать! — сердито из темноты сказал Турусов.

Двое вскочили со шпалы, испуганно вглядываясь в окружающую их темень.

— Ящики сопровождаете? — спросил Турусов.

— Да… — дрожащим голосом ответил один из них.

— Давайте накладную! — приказал Турусов.

Один зашелестел бумагами, сделал пару шагов в сторону Турусова и протянул в темноту листок накладной.

— Ящик «ТПСБ-46XX» у вас есть?

— Мы не проверяли… — виновато признался один. — Нас только на месяц оформили, чтоб на каникулах подзаработать.

— Кто это вас оформил, интересно узнать! — разозленно спросил бывший сопровождающий.

— Мой папа — сказал второй, хотевший остаться сопровождающим. — Он начальник большой станции.

— Все с вами ясно, — отрубил Турусов. — Живо вытаскивайте ящик «ТПСБ-46XX»!

— Мы мигом! — ответил «романтик» и они вдвоем покарабкались в вагон.

Через пару минут небольшой ящик с нужным шифром на крышке уже лежал на земле.

— Если вам очень надо, вы только скажите, — затараторил дрожащим голосом сынок начальника большой станции. — Мы можем вам все эти ящики отдать, нам они не нужны.

— Эй, товарищи! — крикнул в темноту Турусов. — Порядок!

Четыре старичка подошли.

— Ты не зря споткнулся на правую! — товарищ Борис улыбнулся Турусову.

— Действительно, удача!

— Давайте мы вам поможем отнести ящик куда надо! — предложил сын начальника станции.

— А это еще кто? — удивился товарищ Алексей.

— Временщики-сопровождающие, — ехидно произнес Турусов. — Студенты подрабатывают. Можем купить у них все ящики!

Турусов шутил, но товарищ Федор взволнованно заходил взад-вперед по узенькой площадке между вагонами, потом спросил:

— А сколько у них ящиков?

— По накладной всего-то три штуки, — ответил Турусов.

— Трех тысяч хватит? — товарищ Федор остановился.

— Конечно, хватит! — донесся голос сына начальника станции. — А мы вам их с доставкой на место.

Оставив свой вагон пустым на сортировочной горке, студенты пыхтя тащили по ящику, тяжело ступая вслед за четверкой пенсионеров и Турусовым, в руках у которого тоже был ящичек, размером с обычную посылку, и только черные трафареты придавали ему значительность и право называться громко и величественно: ГРУЗ. Это и был тот самый дополнительный «ТПСБ-46XX».

Шли в сторону хиленького прожектора, потом свернули. Через четверть часа подошли к клубу собаководства. Вперед вышел товарищ Федор и отпер двери.

Ящики пока поставили в углу.

Студенты стояли у двери и нетерпеливо ждали обещанной оплаты. Друг с другом они больше не разговаривали.

Товарищ Борис сунул «деловому» пачку облигаций и выпроводил их на улицу.

Старики чинно расселись за столом. В их позах чувствовалось ожидание. Так ждут официанта в ресторане: чуть высокомерно и нетерпеливо.

— Молодой гражданин! — повернулся к стоящему рядом Турусову товарищ Борис. — Что же это вы бездельничаете?! Доставайте дополнительный, вскрывайте. Пора работать.

Турусов поднял лежащий на полу топор и отодрал с ящика крышку. Старички привстали и с любопытством заглянули внутрь.

— Опять фактический! — сосредоточенно произнес товарищ Алексей.

— Разбирать будем попапочно или подокументально? — спросил всех товарищ Федор.

— Попапочно! — поспешил заявить товарищ Михаил. — Подокументально нам и месяца не хватит!

— Хорошо, — согласился товарищ Федор. — Итак заседание коллегии по редактуре реальной истории объявляю открытым. Что там первое?

Товарищ Михаил вытащил из ящика верхнюю папку и прочитал ее название:

— «Дела товарищества иностранных рабочих в СССР. 1924–1938.»

Товарищ Алексей скривился и чихнул. Даже глаза у него заслезились.

— Не надо нам это! — скоропалительно промолвил товарищ Борис.

— Все так считают? — товарищ Федор обвел присутствующих пытливым взглядом. — Что ж. У нас демократия большинства. Откладывай, товарищ Михаил, и доставай следующую.