Патриция Хайсмит - Выкуп за собаку

Эд направился к дому.

— Она не появлялась, — сообщил Джордж, придерживая дверь для пожилой дамы, которая выходила на улицу. — Что вы собираетесь делать, мистер Рейнолдс?

— Не знаю. Искать дальше. — Эд нервно нажал три раза на кнопку вызова лифта. Он жил на восьмом этаже.

— Ты забыл сметану, — сказала Грета, когда он вошел. — Что случилось?

— Не могу найти Лизу. Я бросил ей палку в парке — и она не вернулась. Я пойду туда, дорогая. Только возьму фонарик. — Эд достал фонарик из ящика стола в прихожей.

— Я пойду с тобой. Подожди, я переоденусь. — Грета исчезла в кухне.

Пока они спускались в лифте, Эд предложил:

— Давай ты спустишься по ступенькам у статуи Сигеля. Я же пройду дальше по улице и спущусь там, а в парке мы встретимся.

Так они и сделали, и через несколько минут оказались около тех кустов, где исчезла Лиза. Эд посветил фонариком на землю. Никаких следов, ничего.

— Это было здесь, — сказал Эд.

— По-моему, надо сообщить в полицию, — ответила Грета.

Эд подумал, что она права. Они направились к дому, зовя по очереди собаку, пока не перешли дорогу.

Эд отыскал телефон ближайшего полицейского участка и позвонил, его направили к другому дежурному, которому он сообщил приметы Лизы. Да, у нее на ошейнике был жетон с регистрационным номером и другой — с именем Лиза, фамилией Эда, его адресом и номером телефона. Кроме того, там было выгравировано слово «вознаграждение», вспомнил Эд, но посчитал, что не стоит упоминать об этом.

Они поели наскоро, без аппетита. Эд раздумывал, что делать дальше, а Грета то и дело повторяла, что надо снова вместе спуститься вниз и поискать. Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда он закурил сигарету, и Эд вскочил, надеясь, что им сообщат что-нибудь о Лизе, но это была приятельница Греты, Лили Брендстрам. Эд передал трубку жене.

Несколько минут спустя слова Греты прорвались сквозь поток его мыслей:

— Послушай! Мы немного не в себе, Лиза пропала... Да... Я не могу долго говорить.

«Объявление», — подумал Эд. Если они не найдут собачку сейчас, он позвонит в «Таймс» и даст объявление. Он сделает это хоть в полночь. И Эд начал сочинять текст, пока Грета говорила по телефону.

Лиза исчезла в среду вечером. Рано утром в четверг Эд отправился в парк и тщательно осмотрел землю. Теперь он высматривал даже пятна крови. Он не знал, что и думать. Он не нашел ничего подозрительного, но, впрочем, глупо было искать следы в таком людном месте. Это же не девственный лес, где сломанная ветка может послужить знаком. В завершение всего Эд прошелся вдоль тротуара поверху, на тот случай, если Лизу сбила машина и тело ее не успели убрать. Потом он вернулся домой и сказал Грете, что ничего не нашел. Грета налила ему еще полчашки кофе. Джордж принес «Таймс», но объявление о пропаже Лизы могло появиться только в завтрашнем выпуске, в пятницу. Эд договорился, что его будут печатать в течение трех дней, если он не отменит заказ. Можно было бы дать объявление еще и в «Пост», подумал он.

— Не волнуйся так, Эдди. Возможно, кто-то нашел ее вчера ночью и не позвонил, потому что было поздно. Может, будут какие-то новости сегодня утром.

Грета обещала сидеть дома весь день.

— Позвони мне сразу, ладно? И в любом случае позвони днем.

— Конечно.

Грета, немецкая еврейка, родилась в Гамбурге. Ростом она была чуть выше пяти футов, и при том не худенькая. Зубы слегка неровные, с промежутком между ними, волосы каштановые с рыжим отливом, густые и коротко подстриженные, глаза то зеленые, то светло-карие в зависимости от освещения. Она была пианисткой и выступала в концертах вместе с филармоническим оркестром, пока тринадцать лет назад не вышла замуж за Эда. После замужества ее артистическая карьера прекратилась, но она не сожалела об этом, так, по крайней мере, казалось Эду. В молодости она хлебнула горя, бежала с родителями сначала во Францию, где ходила в школу до 1940 года, затем в Америку. Они осели в Филадельфии, и Грета знавала тяжелые времена. Эду всегда казалось, что жена старше его, хотя ей было сорок, а ему — сорок два. Она больше пережила, и ему правилось думать о ней как о старшей: может быть, потому его и тянуло к ней. Маргарет была не ее дочерью. Эд женился в возрасте двадцати двух лет, но тот брак оказался неудачным.

Эду не хотелось уходить из дома, и он тянул время до последнего — до 9.12. На 9.30 у него была назначена встреча, и он побаловал себя, взяв такси. По дороге в голове у него вертелась одна мысль: «С Лизой случилась беда, и мы никогда не увидим ее».

Но после вкусного ленча с писателем по фамилии Макколи и секретаршей Фрэнсис Вернон настроение Эда улучшилось. Попыхивая сигарой (он выкуривал не больше четырех штук в неделю) и смеясь над историей, которую рассказал Макколи, Эд подумал: «Наверняка сегодня днем или вечером станет что-то известно о собачке».

Но тот вечер не принес ничего нового. Эрик Шафнер, вышедший на пенсию профессор истории искусств, который дружил с отцом Греты, заглянул пропустить рюмочку, и, как всегда, Грета стала уговаривать его пообедать с ними. Эд был рад, что тот отказался.

— Лиза наверняка найдется, — успокаивал их Эрик.

Иногда Грета и Эрик переходили на немецкий, которого Эд не знал, хотя запомнил несколько фраз от жены. В тот вечер он даже не старался понять, о чем они говорят, хотя незнакомый язык слегка раздражал его.

— Еще не все потеряно; завтра появится объявление в газете, — сказала Грета, когда Эрик ушел.

— Даже сегодня вечером, — возразил Эд. — Часов в десять в киоски привезут вечерние выпуски.

Но телефон молчал.

На утро пятницы у Эда не было назначено никаких встреч, и он задержался дома.

— Хочу дождаться почты, — объяснил он жене, когда та заметила, что он опаздывает. Джордж или Марк, второй швейцар, белый, разносили почту около половины десятого, подсовывая ее под двери. — Спущусь-ка я лучше вниз. — Тщательно избегая взгляда Греты, Эд подчеркнуто неторопливо направился к двери.

Эд подготовил себя к тому, что увидит конверт с неуклюже написанными печатными буквами, но все же, когда Марк подал его ему вместе с тремя другими письмами, по спине у него пробежал холодок.

— Никаких известий о собаке, мистер Рейнолдс? — спросил Марк.

— Пока нет, — ответил Эд.

— Мы, конечно, здесь, у себя, начеку. Я даже предупредил сегодня утром парня из гастрономии и его жену.

— Хорошо. Спасибо, — поблагодарил Эд.

Хорошо бы вскрыть конверт в безопасном месте, в квартире, но там была Грета, а делать это в ее присутствии Эду не хотелось. Поэтому он распечатал письмо, поднимаясь в лифте.

"Уважаемый сэр!

У меня ваша собака Лиза. С ней все в порядке, чувствует себя прекрасно, по, если желаете ее назад, оставьте 1000 долларов (одну тысячу долларов) между одиннадцатым и двенадцатым столбом изгороди на восточной стороне Йорк-авеню между 61-й и 62-й улицами в пятницу ночью в 11 часов, завернув деньги в газету, в купюрах не крупнее десяти долларов. Если не оставите эти деньги, собака будет убита. Как я понимаю, вы ее любите? Посмотрим. Миленькая собачка. Приятнее, чем вы.

Аноним

Лиза будет привязана к тому же столбу часом позднее. И пожалуйста, никаких копов".

Вот оно. Ночной кошмар сбывается, подумал Эд: типичная фраза из дешевых романов, которые ему приходилось иногда читать. Он вошел в квартиру.

— Эдди...

Очевидно, выглядел он неважно.

— Ну вот, я знаю, где Лиза. Дорогая, я не прочь пропустить стаканчик... несмотря на ранний час.

— Что случилось? Где она?

— Она у того анонимщика. — Эд прошел на кухню, наклонился над раковиной и свободной рукой ополоснул лицо.

— Он прислал еще одно письмо? — Грета принесла стакан с виски.

— Да. Он хочет получить выкуп сегодня ночью. Тысячу долларов.

— Тысячу долларов? — удивленно переспросила Грета, но Эд понял, что ее потрясла не сумма, а сама ситуация. — Мы должны это сделать? Где собака? Кто он такой?

Эд отхлебнул виски, продолжая держаться за раковину. Скомканное письмо лежало теперь на сушилке для посуды.

— Мне надо подумать.

— Тысяча долларов. С ума сойти.

— Этот человек ненормальный, — ответил Эд.

— Эдди, нам надо обратиться в полицию.

— Порой в таких ситуациях это стоит жизни — жизни того, кого похитили, — возразил Эд. — Если тот парень разозлится... я хочу сказать, если он увидит, что его поджидает полиция...

«Но полицейский, одетый в штатское, — подумал Эд, — с пистолетом, совсем другое дело. Сообщить полиции — возможно, очень неплохая мысль».

— Я хочу взглянуть на письмо. — Грета взяла его и прочитала. — О боже, — тихо произнесла она.

Эд представил себе, как Лиза, сорвавшись с поводка или веревки, к которой привязал ее Аноним, бежит к нему в полночь по неосвещенному тротуару Йорк-авеню у Шестьдесят первой улицы. Что разумнее? Стоит ли добывать деньги? То, что собаку обещают вернуть через час, о чем говорилось в конце письма, не предвещало ничего хорошего. Аноним, вероятно, не учел этого.