Сара Шепард - Милые обманщицы. Невероятные

Спенсер кашлянула. Вздрогнув, Эли резко повернулась.

– Привет, девчонки! – воскликнула она. – Что стряслось?

– Ничего особенного. – Ханна показала на тетрадь, лежавшую на коленях Эли. – Что у тебя там?

Эли быстро захлопнула тетрадь.

– Да так. Ерунда.

Девушки услышали шаги. Миссис ДиЛаурентис, протиснувшись мимо них, плавной походкой вошла в комнату дочери.

– Мне нужно с тобой серьезно поговорить, – сказала она дочери. Голос звучал резко и жестко.

– Ну, мам… – протестующе протянула Эли.

– Сейчас же.

Подруги переглянулись. Суровый тон миссис ДиЛаурентис сулил неприятности. Они не часто его слышали.

Мать Эли повернулась к ним.

– Девочки, подождите на террасе, пожалуйста.

– Всего секунду, – быстро проговорила Эли, виновато улыбнувшись подругам. – Я сейчас.

Ханна медлила в замешательстве. Спенсер, прищурившись, пыталась рассмотреть тетрадь в руках Эли. Миссис ДиЛаурентис вскинула брови.

– Девочки, на выход. Живо.

Подруги, все четверо, сдавленно сглотнув, высыпали на лестницу и гуськом спустились вниз. Выйдя на террасу, опоясывавшую дом Эли, они устроились на своих обычных местах за огромным квадратным столом: Спенсер – в торце; Ария, Эмили и Ханна – по бокам. Эли сядет во главе стола, рядом с каменной купальней для птиц, которую установил ее отец. С минуту девочки наблюдали за парочкой кардиналов, резвящихся в чистой холодной воде. Когда к ним подлетела голубая сойка, кардиналы возмущенным щебетом быстро прогнали ее прочь. Птицы, похоже, как и девчонки, не очень-то жаловали посторонних в своей компании.

– Что это такое? Странно как-то, – шепотом произнесла Ария.

– Думаешь, Эли в чем-то провинилась? – тоже шепотом спросила Ханна. – А вдруг ее посадят под домашний арест, и она не сможет прийти на нашу «пижамную» вечеринку?

– С какой стати? Она не сделала ничего плохого, – так же шепотом заметила Эмили, всегда горой стоявшая за Эли, за что девочки окрестили ее Киллером, личным питбулем Эли.

– Да вроде нет, насколько нам известно, – пробормотала себе под нос Спенсер.

Неожиданно стеклянная створчатая дверь распахнулась, миссис ДиЛаурентис вылетела во двор и быстрым шагом пошла по газону.

– Давайте-ка проверим размеры объекта! – закричала она рабочим, которые в ленивых позах развалились на огромном бульдозере, стоявшем в глубине участка.

ДиЛаурентисы возводили для летних вечеринок беседку на двадцать человек. Эли говорила, что ее мама из-за этого вся на взводе, хотя строители только еще рыли котлован. Миссис ДиЛаурентис подскочила к рабочим и разразилась ругательствами, неистово размахивая руками; ее обручальное кольцо с бриллиантами сверкало на солнце. Подруги переглянулись. Судя по всему, Эли уже получила нагоняй.

– Девчонки?

На крыльце стояла Эли. Она переоделась, сменив шелковый топ на выцветшую синюю футболку фирмы Abercrombie. Вид у нее был смущенный.

– Э… привет?

Спенсер встала из-за стола.

– За что тебе влетело?

Эли моргнула. Взгляд ее забегал.

– Ты что-то натворила без нас?! – воскликнула Ария, стараясь придать голосу поддразнивающий тон. – И зачем переоделась? Тот шелковый топ, что был на тебе, просто класс.

Эли все еще выглядела возбужденной… и немного расстроенной. Эмили привстала за столом.

– Может, нам… уйти? – неуверенно произнесла она.

Остальные обратили на Эли встревоженные взгляды: она хочет, чтобы они ушли?

Эли теребила веревочный браслет на руке, раза три перекрутила его на запястье. Шагнула на террасу и села на свое законное место.

– Да нет. Она взбесилась потому, что я… опять бросила свою спортивную форму вместе с ее нижним бельем.

Смущенно пожав плечами, она закатила глаза. Эмили выпятила нижнюю губу. Девочки немного помолчали.

– И за это она так рассердилась?

Эли приподняла брови.

– Эм, ты же знаешь мою маму. Она привередлива еще больше, чем Спенсер.

Она прыснула со смеху. Спенсер недовольно посмотрела на Эли. Эмили водила пальцем по бороздке на поверхности тикового стола.

– Но волноваться не стоит, девочки. Под домашний арест меня не посадили. – Эли сложила ладони. – Так что наша «пижамная» вечеринка состоится по плану!

Четыре подруги вздохнули с облегчением, и неприятная атмосфера неловкости начала рассеиваться. Но всех четверых не покидало странное ощущение, что Эли чего-то недоговаривает – и это, разумеется, не в первый раз. То она их лучшая подруга, а в следующую минуту отдаляется от них – тайком звонит кому-то, отправляет сообщения. Разве у подруг могут быть секреты? Остальные не таились – рассказывали Эли такое, о чем больше никто не знал, ни одна живая душа. И, разумеется, у них была одна страшная тайна на всех, про Дженну Кавано, – тайна, которую они поклялись унести с собой в могилу.

– Кстати, о вечеринке. У меня офигенная новость, – сказала Спенсер, выводя подруг из размышлений. – Знаешь, где мы ее устроим?

– Где? – Опираясь на локти, Эли всем телом подалась вперед, постепенно возвращаясь в свое привычное состояние.

– В амбаре Мелиссы! – взвизгнула Спенсер.

Мелисса была старшей сестрой Спенсер, и мистер и миссис Хастингс, отремонтировав амбар, стоявший на заднем дворе их дома, отдали его в ее личное пользование на время учебы в предвыпускном и выпускном классах. Спенсер, когда подрастет, тоже получит на него право.

– Отлично! – воскликнула Эли. – Как тебе это удалось?

– Завтра после выпускного она улетает в Прагу, – объяснила Спенсер. – Вот родители и разрешили. При условии, что мы наведем там порядок до ее возвращения.

– Здорово.

Эли откинулась на спинку стула, сцепила ладони, переплетя пальцы. Ее взгляд сосредоточился на чем-то чуть левее рабочих.

Мелисса собственной персоной, статная и величавая, шла по двору Хастингсов, который прилегал к участку дома ДиЛаурентисов. В одной руке она несла вешалку с белым выпускным платьем, на ее плечи была накинута синяя мантия.

Спенсер застонала.

– Она помешалась на своем выступлении, – шепотом поведала она подругам. – Даже заявила мне, что когда мы будем оканчивать школу, скорей всего, Эндрю Кэмпбелл произнесет прощальную речь на торжественной церемонии, и я должна этому радоваться: столь высокая честь – это такая большая ответственность.

Спенсер с сестрой питали друг к другу взаимную ненависть, и Спенсер почти каждый день потчевала подруг какой-нибудь новой историей про стервозность Мелиссы.

– Эй, Мелисса! Привет! – Эли встала со стула и замахала рукой.

Остановившись, Мелисса повернулась.

– А, девчонки. Привет, – настороженно улыбнулась она.

– Рада, что поедешь в Прагу? – пропела Эли, лучезарно улыбаясь Мелиссе.

– Конечно, – ответила Мелисса, чуть склонив голову набок.

– И Йен тоже едет?

С Йеном Мелиссу связывали романтические отношения. Роскошный был парень. Подруги от одной мысли о нем чуть в обморок не падали.

– Эли. – Спенсер впилась ногтями в руку Эли, но та ее отдернула.

Мелисса ладонью прикрыла глаза от слепящего солнца. Ее синяя мантия развевалась на ветру.

– Нет. Не едет.

– О! – произнесла Эли с жеманной улыбкой. – Думаешь, это хорошая идея – одного его оставлять на две недели? Он, чего доброго, найдет себе новую подружку!

– Элисон, – процедила Спенсер сквозь зубы. – Прекрати. Немедленно.

– Спенсер? Что происходит? – шепотом спросила Эмили.

– Ничего, – быстро ответила Спенсер.

Ария, Эмили и Ханна снова обменялись взглядами. В последнее время так часто бывало: Эли ляпнет что-нибудь, одна из них занервничает, а остальные ломают головы, пытаясь понять, в чем дело. Но сейчас речь шла не о пустяках. Мелисса поправила мантию, приняла чопорный вид и отвернулась. Долгим напряженным взглядом посмотрела на огромную яму на краю двора ДиЛаурентисов и вошла в амбар, с силой хлопнув дверью, так что висящий на ней венок из прутьев запрыгал на гвозде.

– Обиделась чего-то, – заметила Эли. – Я ведь просто прикололась.

Спенсер тихо прыснула, а Эли хихикнула. На губах ее заиграла едва заметная улыбка. Так она обычно улыбалась, когда намекала, что кое-что знает об одной из них и, если захочет, может рассказать другим.

– Ладно, бог с ней. – Эли обвела взглядом подруг. Глаза ее заблестели. – А знаете что? – В волнении она стала барабанить пальцами по столу. – Мне кажется, это будет лето Эли. Наше лето. Я это чувствую. А вы?

Ошеломляющее мгновение. Как будто душное влажное облако нависло над ними, затуманивая мысли. Но облако постепенно рассеялось, и в голове у каждой девочки возникла мысль. А может быть, Эли права. Грядущее лето могло бы превратиться в самое лучшее в их жизни. Они могли бы стать еще ближе, сделать так, чтобы их дружба стала еще крепче, как это было год назад. Они могли бы забыть все то ужасное и постыдное, что случилось с ними, и начать с чистого листа.