Стивен Кинг - Недомогающая

Эллен: Леди выгуляна. Кофе готов. Если будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы пойти в парк, иди! Только не слишком далеко. Теперь, когда ты уже идешь на поправку, не хочу, чтобы ты переутомилась. Карло опять сказал мне, что «чует крысу». Наверное, все остальные в районе 5-С тоже ее чуют. К счастью для нас, у тебя забит нос, а я лишен обоняния. Хаха! Если услышишь, что кто-то в квартире миссис Ви, то это истребители. Карло будет с ними, так что не переживай. Я пойду на работу пешком. Надо еще чуть-чуть поразмыслить над этим новейшим мужским чудо-препаратом. Как жаль, что они не посоветовались с нами, прежде чем вешать на него это название. И помни: НЕ ПЕРЕУТОМЛЯЙСЯ. Люблю тебя — люблю тебя.

Я начерчиваю полдюжины иксов, чтобы подчеркнуть сказанное, и подписываюсь сердечком. Затем я ложу ее к остальным запискам возле кофеварки. Прежде чем уйти, я наливаю в блюдце Леди свежей воды.

До работы кварталов двадцать, и я не думаю о новейшем мужском чудо-препарате. Я думаю о истребителях, которые заявятся в три часа. Или, если получится, раньше.

Возможно, пешая прогулка была ошибкой. Наверное, сновидения прервали мой цикл сна, и я почти засыпаю на утреннем собрании в конференц-зале. Однако я быстро прихожу в себя, когда Пит Венделл показывает макет постера для новой рекламной кампании водки «Петров». Я уже видел его, на его офисном компьютере, когда он дурачился с ним на прошлой неделе, и глядя на него вновь, я понимаю откуда взялась как минимум одна деталь моего сна.

— Водка «Петров», — говорит Ора МакЛин. Ее роскошная грудь вздымается и опускается в сценическом вздохе. — Если это пример нового русского капитализма, то это дохлый номер. — Самый сердечный смех исходит от мужчины помоложе, который не отказался бы увидеть длинные светлые волосы Оры, раскинутыми возле себя на подушке. — Не хотела обидеть тебя, Пит, хороший слоган.

— Я не обижаюсь, — говорит Пит с показной улыбкой. — Мы делаем все, что в наших силах.

На постере изображена парочка на балконе с бокалами в руках, в то время как солнце опускается за заполненную дорогими яхтами гавань. Надпись внизу гласит: «закат. идеальное время для водочного рассвета».

Некоторое время они обсуждают где будет находится бутылка «Петров» — справа? слева? по центру? снизу? — и Фрэнк Бернстейн отмечает, что добавив рецепт можно увеличить место на странице, особенно в таких журналах, как «Плэйбой» и «Эсквайр». Я выключаюсь, думая о том коктейле на столике в моем сне про самолет, до тех пор, пока не осознаю, что Джордж Слэттери просит меня высказать свое мнение. Я в состоянии воспроизвести вопрос, и это хорошо. Уж лучше не просить Джорджа повторять что-либо дважды.

— Я, в принципе, солидарен с Питом, — говорю я. — Клиент выбрал имя, я делаю все, что в моих силах.

Раздается добродушный смех. Последнее время звучало множество шуток про новый фармацевтический продукт компании Воннел.

— К понедельнику у меня, возможно, будет что показать вам, — говорю я им. Я не смотрю на Джорджа, но он знает что я имею ввиду. — К середине следующей недели — наверняка. Я хочу дать Билли шанс, чтобы посмотреть что он может сделать. — Билли Эдерли — наш новый кадр, и свой испытательный срок он проходит в качестве моего помощника. Его пока не приглашают на утренние собрания, но мне он нравится. Он нравится всем в «Эндрюз-Слэттери». Он смышленый, полный желания, и бьюсь об заклад, что через пару лет он начнет бриться.

Джордж раздумывает над этим.

— Я надеялся увидеть идеи сегодня. Хотя бы наброски.

Тишина. Все разглядывают свои ногти. Джордж по сути делает мне привселюдный выговор, и наверное я заслуживаю его. Это была не лучшая моя неделя, и идея свалить все на парня не так уж и хорошо выглядит. Да и не так уж и хороша сама по себе.

— Ладно, — наконец говорит Джордж, и в зале чувствуется облегчение. Словно легкий прохладный ветерок, пронесшийся на мгновение. Никто не хочет лицезреть в конференц-зале порку в солнечное пятничное утро, и я уж точно не хочу ее получать. Тем более когда моя голова забита другим.

Я думаю, что Джордж чует крысу.

— Как Эллен? — спрашивает он.

— Лучше, — говорю я ему. — Спасибо, что поинтересовались.

Проходят еще несколько презентаций. Затем все заканчивается. Слава Богу.

Двадцать минут спустя, когда Билли Эдерли заходит в мой офис, я почти что дремлю. Хотя нет — я таки дремлю. Я быстро выпрямляюсь, надеясь, что парень думает, что просто застал меня погруженного в свои мысли. В любом случае, наверное, он слишком взбудоражен, чтобы заметить это. В одной руке он держит кусок плакатного щита. Я думаю, что он бы отлично смотрелся в какой-нибудь захолустной школе, вешая большое объявление о пятничном вечере танцев.

— Как прошло собрание? — спрашивает он.

— Нормально.

— Обсуждали нас?

— Сам знаешь, что обсуждали. Что у тебя имеется для меня, Билли?

Он делает глубокий вдох и разворачивает для меня свой плакатный щит. Слева изображена банка Виагры, то ли в натуральную величину, то ли достаточно близко к ней, чтобы это имело какое-либо значение. Справа — ударная сторона рекламы, как говорится в рекламном бизнесе — изображена банка нашего препарата, но значительно больше. Снизу — надпись: «По_ТЕН_ция (игра слов: потенция, «тен» (англ. — «десять») - прим. переводчика) — в 10 раз эффективнее Виагры!».

В то время, как Билли наблюдает за моей реакцией, его полная надежд улыбка начинает угасать.

— Вам не нравится.

— Дело не в нравится или не нравится. В этом бизнесе все иначе. Дело в том, что работает, а что нет. Это вот не работает.

Теперь он выглядит угрюмо. Если бы Джордж Слэттери увидел этот взгляд, то задал бы парню встряску. Я не собираюсь делать этого, хотя ему, возможно, кажется иначе, поскольку учить его — моя работа. И несмотря на все то, чем занята моя голова, я постараюсь сделать это. Потому что я люблю этот бизнес. Он малоуважаем, но я все равно люблю его. К тому же, я слышу, как говорит Эллен: «Нельзя отступаться. Как только ты вцепился за что-то зубами, держись». Такая решительность может быть немного пугающей.

— Присядь, Билли.

Он присаживается.

— И сделай лицо попроще, ладно? Ты выглядишь, словно ребенок, который только что уронил в унитаз свою соску.

Он старается как может. Что мне и нравится в нем. Парень старательный, и если он собирается работать в офисе Эндрюз-Слэттери, лучше бы ему таковым и оставаться.

— Хорошая новость в том, что я не буду забирать это у тебя, поскольку не твоя вина, что фармацевтическая компания Воннелл обременила нас названием, которое звучит словно мультивитамин. Но мы сделаем конфету из дерьма. В рекламном бизнесе, в семи случаях из десяти, это самая основная работа. Может быть, даже в восьми. Так что будь внимателен.

На его лице появляется легкая ухмылка.

— Мне делать заметки?

— Не умничай. Во-первых, когда ты рекламируешь лекарство, никогда не показывай его упаковку. Логотип — само собой. Саму таблетку — иногда. По ситуации. Знаешь, почему Пфайзер показывают таблетку Виагры? Потому что она синяя. Да и форма способствует. Потребители очень положительно реагируют на таблетку Виагры. Но люди никогда не любят смотреть на упаковку, в которой выпускается их препарат. Упаковки навязывают им мысли о болезни. Ясно?

— Тогда, может быть, маленькую таблетку Виагры и большую таблетку «Потенции»? Вместо баночек? — Он поднимает руки, обрамляя невидимую надпись. — «Потенция — в десять раз больше, в десять раз лучше.» Поняли?

— Да, Билли, я понял. И Управление по контролю качества лекарственных препаратов тоже поймет это, и им это не понравится. В сущности, они могут заставить нас отозвать рекламы с такой надписью из обращения, что обойдется в копеечку. Не говоря уже об очень хорошем клиенте.

— Почему? — он почти что скулит.

— Потому что она не больше в десять раз и не лучше в десять раз. Виагра, Сиалис, Левитра, Потенция — у всех у них почти что одна и та же формула поднятия пениса. Можешь разузнать сам, молодежь. И тебе бы не мешало немного повторить рекламное законодательство. Хочешь сказать, что кексы из отрубей «Блоухард» в десять раз вкуснее кексов из отрубей «Бигмауз»? Да пожалуйста, вкус — это субъективное суждение. А вот то, что делает твой конец твердым, и насколько…

— Ладно, — говорит он тихим голосом.

— А вот вторая половина: «В десять раз больше» чего-то — говоря терминами эректальной дисфункции — это уже дряблый номер. Это вышло из моды примерно в то же время, что и «две П на К».

Он озадаченно смотрит на меня.

— Две пизды на кухне. Так рекламщики когда-то называли свою телевизионную рекламу моющих средств в пятидесятых.

— Вы шутите!

— Боюсь, что нет. Я тут забавлялся кое с чем. — Я делаю в блокноте наброски, и на мгновения я задумываюсь о всех тех записках, разбросанных возле кофеварки, дома, в старом добром 5-В — почему они все еще там?