Арсений Ахтырцев - Сабля Чингизидов

Во время предвыборной кампании его соперники по одномандатному округу начали дружно снимать свои кандидатуры, а один, самый популярный, вообще погиб. Утонул в озере. Общественное мнение бушевало, но Сазонов был безупречен. В числе двадцати пяти претендентов значился Сеня Грач из подольской группировки, на него и пали все подозрения.

— Славик, есть тема.

— Ну? — без всякого энтузиазма промычал Корень.

— Не мычи, тебе понравится.

— Не гони. Знаю я все твои темы, — скривился Корнеев. — Я от них просто балдею.

— Эту не знаешь. — И Сазонов положил на стол фотографию сабли. — Родовая сабля Чингизидов.

— Ты что, Грановитую палату обнес? — Корень пораженно разглядывал фотографию.

— Вещь совершенно чистая. Наследники графа Уварова продают. Все абсолютно законно, — заверил Сазонов.

— Сколько?

— Венька Извольский, ты его знаешь, сделал оценку в «Сотбис».

— Ну? — Корень вопросительно смотрел на Сазонова.

— Они выставят лот на десять миллионов.

— Сколько ты хочешь?

— Три с половиной.

— Это много. — Корень отодвинул от себя фотографию.

— Мне же надо всех оплатить, — Сазонов начал загибать пальцы, — от таможни до министерства. Одна справка на вывоз сколько затянет!

Корень задумался, отпил минералки и наконец ответил:

— Я таких денег из лопатника не вытащу. Мне надо перетереть со товарищи. Потом, экспертиза…

— В среду Разуваев даст заключение.

Корень кивнул:

— Разуваев — это хорошо, но без Зуба братва не подпишется.

— Зуб большие деньги дерет, — засомневался Сазонов.

— Если получим добро Зуба, то мы положительный результат оплатим, а отрицательный на тебе.

Сазонов задумался. Зуб, Зубовских Эдуард Иннокентьевич, был известным специалистом по антиквариату. Проработав несколько лет в различных музеях Ленинграда, он с начала шестидесятых стал заниматься антиквариатом сам. У него был врожденный талант реставратора. Никто не мог довести старинную вещь до кондиции так, как Зуб. Коллекционеры к нему выстраивались в очередь. Несколько раз он привлекался по расстрельной статье, но сел только один раз на пять лет. Поговаривали, что у него были высокопоставленные покровители, и он эти слухи не опровергал. В области антиквариата в криминальной среде не было никого авторитетнее Зуба. Его заключения не обсуждались.

Наконец депутат решился:

— Ладно, согласен. В среду позвони на мобильный после девяти вечера. Я уже буду знать результат от Разуваева.

— Добро, но Разуваеву я позвоню сам.

— Звони, Штирлиц.

Профессор искусствоведения Илья Филиппович Разуваев, один из лучших российских экспертов по холодному оружию, ликовал. Не часто попадается такой раритет.

— Ну что ж, это она, родимая, — возвестил он, выходя из кабинета и вытаскивая саблю из ножен. — Сабля из коллекции Уваровых. Она! Я, конечно, еще металловедческую экспертизу проведу, но у меня сомнений нет.

— Ты точно уверен? — переспросил Сазонов.

— Уверен. Есть ряд признаков, которые подделать невозможно. Это она. — И профессор рубанул саблей воздух.

— Ну, ты не балуй. Ты футляр лучше для нее подбери. Носите в тряпке…

— Подберу, Андрюша, подберу. Сейчас, погоди. — И Разуваев вернулся в кабинет.

Раздольский довольно улыбался:

— Так что, Андрей, будешь брать?

— Вот что. Металловедческую экспертизу я сам проведу. Саблю забираю. Поедем к тебе. В залог оставлю половину суммы. Остальное через неделю, после окончательного заключения.

В двадцать один тридцать профессору позвонили.

— Добрый вечер, Илья Филиппович, это Слава Корнеев.

— Добрый вечер, Вячеслав Львович, какими судьбами?

— Я по поводу экспертизы.

— Какой экспертизы?

— Сегодняшней.

— У меня сегодня библиотечный день. Я экспертиз не проводил, — удивился Разуваев.

— Да ладно вам, я от Сазонова, — досадливо прервал эксперта Корнеев.

— Ну так бы и говорили, — облегченно вздохнул профессор. — Так что экспертиза?

— Результат я уже знаю. Вы мне скажите, насколько вероятна ошибка?

— Сто процентов гарантии дает только Господь Бог. Профессор Разуваев дает девяносто девять процентов. Но за каждый процент он отвечает. Скажите, Слава, если я ошибся, меня убьют?

— Вас нет, а меня могут, — успокоил профессора Корнеев.

— Тогда вероятность летального исхода один процент.

— Спасибо, доктор, — ухмыльнулся Корень.

Разуваев осторожно повесил трубку.

Старый вор Решето (Решетников Александр Петрович) и антиквар Зубовских вошли в зал ресторана и сразу направились к столу Корня. Усевшись, Решето отпустил охрану, а Зуб достал продолговатый футляр.

— Ну что ж, — начал Решето, — шашка настоящая. Эдуард Иннокентьевич дает добро.

— Сабля в порядке, — подтвердил Зуб.

— Я деньги даю, — продолжил Решетников, — а ты чем ответишь?

Корень задумался, ковыряя вилкой в салате:

— Отвечу бизнесом в Замоскворечье.

Решето засмеялся:

— Да в твоем банке отродясь денег не было. Ты ж их сразу в офшор сливаешь.

Корень посмотрел на старого вора:

— Чего ты хочешь, Петрович?

— Ответишь терминалом в Раменском.

Корень вздохнул.

— Корень, — по-отечески наставлял коллегу Решето, — я тебе верю как сыну, но деньги общественные. Братва требует, чтоб ты ответил на полный возврат.

— Даете четыре, а ответку берете на все десять? Я вам бизнес на блюдце несу, а вы меня как лоха прессуете. Дело же верное.

— Мы деньги из оборота вынимаем, — продолжал убеждать авторитет, — никто не хочет пустышку гонять. А если ты с ними сквозанешь? Меня первого на вилы поставят. В общем, ты правила сам знаешь, тебе решать. Какая твоя доля с навара?

— Тридцать процентов, как договаривались.

— Мы даем тебе сорок, но ответить должен по полной.

Корень отхлебнул из бокала, посмотрел на эстраду с певичкой и наконец произнес:

— Ладно, отвечу.

Решето облегченно вздохнул:

— Завтра пришлю своего юриста. Подпишешь бумаги — получишь деньги. Сколько времени твоему человеку в Париже надо, чтобы все закончить?

— Ну это же «Сотбис», а не лавка антиквара, — пожал плечами Корень. — У них своя экспертиза. Потом юридическая проверка. Затем они должны заявить лот. Ждут несколько месяцев. Потом ждут аукцион по тематике.

— Лады. Времени тебе до конца года. Управишься?

— До конца года управлюсь.

— За успех предприятия. — Решето поднял бокал, чокнулся с Корнем и Зубом и выпил до дна.

Париж, весна, 2005 г.

Эксперт аукционной фирмы «Сотбис» Извольский Вениамин Сергеевич принимал гостей в своем доме под Парижем. Гостей было трое — бизнесмен Корнеев, его охранник Крещеный, фамилию которого вряд ли кто из присутствующих помнил, и юрист Корнеева Виктор Павлович Лашевич.

— Что ж ты, Веня, антиквар, всемирно известный эксперт, а дом у тебя новодел? — шутил Корнеев.

— Новодел, новодел, — радостно откликнулся Извольский. — На подлинник не заработал пока.

— Ну ничего, с нашей помощью заработаешь и на подлинник, — заверил Корень.

— А я не против, — с энтузиазмом подтвердил свое согласие Извольский. — И вам дам заработать, и себе. На такой вещи грех не заработать.

В конце ужина, после многочисленных тостов, Корень обратился к эксперту:

— Слушай, Веня, ты говорил, что саблю можно продать еще до аукциона.

— Ну, это бывает, если владельцы спешат или им делают предложение, от которого они не могут отказаться. Вообще, если вещь известная, такое случается довольно часто. Но в любом случае, если лот заявлен, покупка происходит через фирму.

— Да мы знаем, — успокоил Лашевич, — я контракт изучил внимательно.

— Мы заинтересованы, чтобы продажа произошла официально, но без лишнего шума и, главное, быстро, — пояснил Корнеев. — Нам паблисити не нужно. И очень хотелось бы побыстрей.

— Ну что ж, я могу сообщить дилерам, что клиент заинтересован заключить сделку до аукциона. Если кто-то интересуется именно этой вещью, то мы получим информацию уже на следующей неделе.

— Добро, — повеселел Корень. — Сообщай своим дилерам, а мы подождем еще неделю. Если появится что-то стоящее, то останемся, а нет — уедем, а к аукциону вернемся.

— Завтра утром отправлю запрос. Да, не думал я, Слава, что буду тебя обслуживать как официального клиента «Сотбис».

— Времена меняются, Веня.

— Ну что ж, давайте выпьем за дружбу, которая не стареет во все времена.

Поздним вечером, во вторник, в гостиничный номер Корнеева позвонил Извольский:

— Слава, есть клиент.

— Так. Серьезный?

— Я думаю, да, — подтвердил Извольский. — Позвонил известный артдилер из Женевы. Он работает только с очень богатой клиентурой. Клиент хочет осмотреть лот лично. Он прилетает из Брюсселя в четверг. Встреча в два часа дня. Но он выставил условие.