Дэвид Лайонс - Горящий лед (в сокращении)

— Ты хочешь узнать, почему я подаю кофе всяким шишкам?

— Я хотел сказать, что слишком ты хороша для своей работы. Ты сказала, что занимаешься… чем там?

— Биржевыми бумагами. Мы — акционерное общество, и с этим связано много работы, но… — Она вздохнула. — Я действительно чувствую, что давно переросла эту работу. При этом мне платят просто бешеные деньги. Я собираюсь рано выйти на пенсию, уехать в тропики и заняться живописью. У меня есть мечта: иметь два дома и кочевать из одного в другой. Ты когда-нибудь бывал в Пуэрто-Вальярте?

— В Мексике?

— Да. Когда-нибудь я обязательно куплю там дом. Недолго мне осталось трудиться в «Рексконе».

Они допили вино, Буше попросил счет, и они вышли.

— Ланч был замечательный. Большое спасибо, — сказала Дон. — А за остаток сегодняшней программы отвечаю я. Сначала зайдем ко мне и немного поспим. На ужин я закажу пиццу, и мы будем смотреть фильм, d’accord?

— D’accord.

Они дошли до ее дома, она указала ему на диван:

— Он удобнее, чем кажется с виду.

Дон, извинившись, ушла в спальню. Через несколько секунд ее голос позвал:

— Джок, ты не мог бы зайти?

Она стояла перед раскрытым стенным сейфом и, заведя руки за спину, пыталась расстегнуть свое жемчужное ожерелье.

— Ты не мог бы помочь? Только аккуратнее. Оно очень старое.

Он расстегнул его без особого труда. Она убрала жемчуг в сейф.

— Шифр — день моего рождения, — сказала Дон. — На случай, если вдруг решишь податься во взломщики.

Он усмехнулся и, извинившись, вышел. Дверь спальни затворилась, а он прошел в гостиную и лег на предназначавшийся ему диван. Тот оказался вполне удобным, и Джок почти сразу заснул.

Проснулся он, когда в комнате уже лежали предвечерние тени. Он выпрямился, и тут в комнату вступила Дон — выглядела она как молоденькая студентка. Черные брюки капри и свободная синяя рубашка, очень похожая на ту, которая была на Буше.

— Побудь здесь, чувствуй себя как дома. Я пойду принесу что-нибудь перекусить.

Она исчезла и через некоторое время вернулась с бумажным пакетом с продуктами.

— Кукуруза и диетическая кола. — Она прошла в кухню и крикнула оттуда: — Я взяла напрокат фильм с Дензелом Вашингтоном. В холодильнике стоит пиво.

Он тоже прошел в кухню, взял пиво.

— А когда мне покажут дом?

— Почему бы не прямо сейчас? Если ты пока и не голоден, после экскурсии точно проголодаешься. Здание-то огромное.

Так оно и было: семь тысяч квадратных футов помещений с высокими потолками, изящной лепниной и резьбой по дереву. Что касается антикварных вещиц — и их стоимости, — они просто не поддавались исчислению. Сад за окнами был прекрасно ухожен, повсюду изысканные чугунные решетки. Как Дон и обещала, к концу осмотра он изрядно проголодался.

За ужином они почти не говорили, а за просмотром не говорили вообще. Фильм обоим понравился, однако Дон казалась рассеянной. Она сидела на диване, методично уничтожая попкорн. Когда фильм закончился, она сказала:

— Если хочешь остаться на ночь, гостевая комната в твоем распоряжении.

— Предложение принято. — Он поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.

Закрыв за собой дверь гостевой комнаты, он разделся. Остаться у нее на ночь было, возможно, не самым осмотрительным шагом, но чутье подсказывало ему, что он поступает правильно. Он чувствовал, что она хочет что-то ему сообщить и тщательно взвешивает, стоит или нет. Он забрался в постель, погасил ночник. Дверь отворилась. У его кровати стояла Дон. Он уставился на нее.

— Я не враг, — прошептала она и скользнула к нему в постель.

Его разбудили солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь деревянные рейки оконных жалюзи; он протянул руку. Дон уже встала. Джок принял душ, побрился. Запах кофе и цикория привел его на кухню, где она готовила завтрак. Он поцеловал ее в щеку. Она жестом указала ему на стул, подала яичницу и кофе. Он попробовал яичницу, отхлебнул кофе и объявил, что все ужасно вкусно.

— Ну а теперь, когда знакомство состоялось, — сказала она. — Скажи мне, чем ты занимаешься в «Рексконе». А то тут что-то не складывается.

— Не хочешь же ты сказать, что тебе ничего не объяснили, — сказал Буше.

— Мне приказали наблюдать и докладывать. И все.

— Я делюсь с ними некой технической информацией, которая случайно попала мне в руки, и получаю за это вознаграждение.

Она бросила на него испытующий взгляд.

— Я в тебе этого не вижу. Ты мне чего-то недоговариваешь. Ну да ладно. Просто хочу, чтобы ты знал, что я знаю.

После завтрака, пока Дон принимала душ и одевалась, он прогулялся по саду. Зайдя в самый дальний угол, включил мобильник. На экранчике возникло улыбающееся лицо Пальметто.

— И какие новости? — осведомился он.

— Я вчера говорил с инспектором Фитчем. Он утверждает, что убийца Декстера Джессапа был левшой.

— Выходит, девяносто процентов населения Земли отпадает.

— В том числе и судья Эпсон. Он был правшой.

Пальметто чуть помедлил.

— Вы понимаете, что это означает, — сказал он.

— Да. Убийца по-прежнему на свободе и может совершить новое нападение. Но это мы и так знаем.

— Вот именно. Какие у вас на сегодня планы?

— Никаких. У меня выходной. А завтра мне обещали показать лабораторию.

— Я буду следить за каждым вашим шагом. Кстати, она только что позвонила с мобильника своему боссу. Сказала, что у вас «противоречивое отношение» к должности судьи.

— Вы что, можете подслушивать ее, прямо когда разговариваете со мной?

— Наука — великая вещь, верно?

Буше вернулся в дом. Дон ждала его на кухне.

— Я должна сказать тебе одну важную вещь, — проговорила она. — Только не сейчас, все в свое время.

— Слушатель из меня отличный, — ответил он. — Все судьи — хорошие слушатели.

Они не расставались почти до конца дня. Вечером, вернувшись домой, Буше получил от Пальметто последнюю, по его словам, «порцию полезной информации». Еще не было и половины десятого, а он уже лег и крепко уснул.

Перри и Кантрел не спали, укрывшись в кабинете Перри.

— И как ты собираешься это проделать? — осведомился Перри.

— С судьей? Лучше тебе не знать, — ответил Кантрел.

— Она подписывается Д. С. Фэллон, — сказал Перри. — «Д. С.» означает Дон Синтия. Но имя Синтия ей не нравится.

— Ну и что?

— Боюсь, «Д. С.» означает и еще кое-что. Дополнительная страховка. Ей нравится этот тип. Если он исчезнет, она начнет совать нос куда не следует.

Кантрел посмотрел на него:

— Ты точно этого хочешь?

— Д. С. Дополнительная страховка. Возьми и ее в лабораторию.

Кто рано ложится, тот рано встает. Буше пришел на работу раньше Дон: собственно, даже раньше секретарши. Пока он шагал по устланному бархатным ковром коридору, в голове всплыла одна картинка, и он замер. Побежал в кабинет Кантрела. По стенам были развешаны фотографии — Кантрел принимает всевозможные награды за научные успехи. Персонаж постепенно старел, однако одна черта оставалась неизменной: как именно он принимал эти награды. Берт Кантрел был левшой.

Буше бросился к лифту. Нажал кнопку, стал ждать. Наконец лифт подъехал, и из него вышла Дон, а вслед за ней — Перри и Кантрел. Теперь сбежать и спокойно позвонить было невозможно.

— Вы даже не представляете, что я вам сегодня покажу, — сказал Кантрел. — И вам тоже, Дон. Вы оба увидите нашу лабораторию.

— Вам вчера ночью удалось поспать, мистер Кантрел? — спросила Дон. — У вас вид очень усталый.

— Я в порядке. Мы с Джоном почти всю ночь ругали чертово правительство. Дайте я выпью кофе, а потом двинемся.

— Я уже пил, — сказал Буше. — Прощу прощения, я на минутку.

Он зашел в туалет и позвонил оттуда, невзирая на предупреждение Пальметто, что из здания лучше не звонить. Автоответчик. Он оставил короткое сообщение: «Передай Фитчу. Берт Кантрел, вице-президент и старший геолог „Рекскона“, левша».

Дон вызвалась сесть за руль. «Кадиллак», который катит по свободному четырехполосному шоссе, с равной вероятностью нагоняет сон и на младенцев, и на суперменов — не успеешь даже и колыбельную спеть. Кантрел громко похрапывал, заняв все заднее сиденье. Буше сидел на переднем. Они направлялись на запад.

— Куда мы едем? — негромко спросил Буше.

— Спящая Красавица попросил разбудить его в десяти милях от Моргана, — сказала Дон. — Ты в курсе, что он собирается нам показать?

— Полагаю, это как-то связано с гидратом метана.

Кантрел, всхрапнув, пробудился и приказал Дон съехать на обочину. Вышел, сам сел за руль.

По сторонам дороги тянулись здания фирм, производящих и обслуживающих оборудование для нефтедобычи. Кантрел свернул на боковую дорожку, уводившую к болотам, и наконец остановился возле одноэтажной постройки, на которой красовалось название компании. На парковке стоял лишь один автомобиль.