Уоррен Мерфи - Гены-убийцы

– Да?

– Насколько я понимаю, на линии сразу четырнадцать телефонисток, а также некто, говорящий на непонятном мне языке. Все вызывают какого-то императора по фамилии Смит, потому что в случае отказа им угрожают убийством. Я действительно ничего не понимаю, сэр.

Смит опять хихикнул.

– Я тоже ничего не понимаю, – солгал он, – но трубку возьму. Мне полезно посмеяться.

– Да, сэр, я тоже так считаю.

Теперь у нее было, чем дополнить отчет о стремительно ухудшающемся душевном здоровье Харолда Смита.

– Алло, – сказал он и был тут же оглушен гомоном выступающих хором телефонисток.

Он не понимал ни единого слова, пока всех не призвал к порядку царственный рык:

– Молчать, жалкие наседки! Ишь, раскудахтались! Чтоб я больше вас не слышал.

Это был голос Чиуна. Линия умолкла, как по мановению волшебной палочки, и у собеседников появилась возможность общаться без помех. Смит нажал кнопку, лишавшую мисс Первиш шанса подслушать разговор.

– Алло, – сказал Смит.

– Мастер Синанджу приветствует императора, – сказал Чиун.

– С вами все в порядке? Как Римо?

– Я в порядке, как всегда. Но не Римо.

– Что с ним?

– Его ранила одна из этих человеко-зверей. Нам надо вернуться в Фолкрофт.

– Нет, – быстро ответил Смит, – это слишком опасно. Это невозможно.

– Прошлой ночью они напали на нас и попытались убить. Еще немного, и они добьются своего. Нам надо покинуть этот город, населенный олухами и людьми, не умеющими разговаривать.

– Прошлой ночью? Это не связано с пожаром?

– Связано.

– Там во дворе нашли труп. Агент ФБР Галлахан. Вам известно, что с ним случилось?

– Да. Это я его устранил.

Смит похолодел.

– За что? – спросил он.

– Он был одним из них. Теперь их много.

– О!

– Нам надо возвратиться в Фолкрофт, там Римо будет в безопасности.

– Где вы сейчас? – спросил Смит.

– В гостинице, в которую заезжают на автомобиле.

– Мотель. Как вы там оказались?

– Приехали на таксомоторе, шофер которого был так любезен, что ни разу не открыл рот.

– Значит, вас найдут, – обнадежил его Смит. – Таксист запомнит вас обоих.

– Да. Нам надо вернуться в Фолкрофт. Если это запрещено, то мы покинем страну навсегда.

– Возвращайтесь, – сдался Смит.

Он снабдил Чиуна подробными инструкциями: сперва им предписывалось доехать на такси до границы Массачусетса, там пересесть в наемный лимузин из Бостона, который доставит их до места на шоссе, где их будет дожидаться другой наемный лимузин, уже из Коннектикута, который и привезет их в Фолкрофт.

– Вы все поняли?

– Да. Еще одно, император. Правда, это такая мелочь, из-за которой мне совестно вас беспокоить.

– О чем речь?

– Кто оплатит все эти такси и лимузины?

– Я, – ответил Смит.

– Должен ли я сперва сам заплатить водителям?

– Будьте так любезны.

– А вы мне все возместите? – спросил Чиун.

– Все.

– Я буду брать квитанции, – пообещал Чиун и повесил трубку.

Смит тоже положил трубку. У него пропала охота смеяться.

Шийла Файнберг расхаживала взад-вперед вдоль прохладной кирпичной стены пустого склада. Она сбросила кожаные туфли и теперь наслаждалась прикосновением ступней к полу.

– Куда они подевались? – спросила она.

– Я следил за ними до самого мотеля «Колони Дейз», – ответил мужской голос. Остальные восемь собравшихся уставились на говорящего. Они расположились полукругом, внутри которого расхаживала Шийла.

– И?.. – поторопила она его.

– Но они уехали оттуда, – закончил мужчина и зевнул.

Этот широкий зевок свидетельствовал не об усталости, напротив, он сигнализировал о потребности в дополнительном кислороде, что типично для крупных зверей, когда они лишены возможности размяться.

– Куда они подевались? – повторила Шийла свой вопрос и, отвернувшись к стене, словно с намерением пересчитать кирпичи, в ярости царапнула ее ногтями. Потом она снова посмотрела на свою стаю и проговорила:

– Мы должны до них добраться. Это все. Должны! Мне нужен молодой. Если бы Галлахан не упал с крыши! Он бы их выследил.

– Я их тоже выследил, – сказал тот же мужчина с легкой досадой.

Шийла резко повернулась к нему, словно он перешел в атаку. Он выдерживал ее взгляд не больше секунды; потом опустился на корточки и склонил голову. Дальше он говорил, не поднимая глаз.

– Сначала они ехали на такси, потом пересели в лимузин. Я говорил с таксистом. Лимузин был бостонский, направление – южное. Надо будет дождаться возвращения лимузина, тогда я узнаю у его шофера, куда он их отвез.

– Займись этим, – коротко распорядилась Шийла и добавила: – Я знаю, что у тебя получится.

Мужчина поднял довольные глаза, словно его погладили по голове. Славно, когда тебя замечают и хвалят. Особенно когда это делает вожак стаи.

Это могло означать, что ночью ему будет предоставлено право насытиться первым. Ему достанутся самые лакомые кусочки.

В окно больничной палаты заглядывало солнце. Под окном лениво плескались темно-серые воды залива Лонг-Айленд, похожие на нью-йоркский асфальт в безветренный, душный день. Влажность снаружи была настолько высокой, что людям казалось, что им на голову набросили полотенца, только что вынутые из кипятка.

В палате, впрочем, стояла кондиционированная прохлада. Проснувшись, Римо обратил внимание как на это, так и на то, что впервые за долгие годы не ощущает распространяемого обычным кондиционером угольного запаха.

Он замигал и огляделся.

Рядом с койкой сидел Смит. Увидев, что Римо проснулся, он облегченно вздохнул. Обычно его лицо походило на выжатый лимон, теперь же на нем появилось выражение, допускающее сравнение с нетронутым лимоном. Говоря о Смите, нетронутый лимон приходилось считать олицетворением счастья, а изрезанный и выжатый – нормой.

– Вы не представляете себе, какая это прелесть – вот так проснуться и застать вас рядом, – сказал ему Римо, не узнавая собственный сонный голос. Чрезвычайно крепкий сон не был ему свойствен. – Некоторые, просыпаясь, видят рядом любимую женщину. Другие – хирурга, четыре дня подряд боровшегося за жизнь пациента на операционном столе и одержавшего победу А я вижу вас, нависшего надо мной, как удав, намеревающийся полакомиться мышкой. От этого зрелища сердце переполняется весельем.

– Я посмотрел на ваши раны, – сказал Смит. – Ваше счастье, что вы хоть кого-то видите – А, раны... О них позаботился Чиун.

Римо обвел взглядом палату.

– Кстати, где он?

– Пошел в гимнастический зал. Сказал, что хочет увидеть место, где у него все пошло кувырком. Кажется, именно в этом гимнастическом зале вы с ним впервые встретились, – сухо молвил Смит.

– Точно. Ладно, не будем об этом. Слушайте, у вас не найдется закурить?

– Простите, я не курю. Бросил, как только появилось предупреждение Главного хирурга США. Тогда я решил, что с меня хватит и такой угрозы для моего здоровья, как вы.

– Как приятно вернуться домой! – сказал Римо. – Может, сгоняете в вестибюль за сигареткой?

– С каких пор вы закурили?

– Я то курю, то бросаю, – соврал Римо.

Ему и впрямь хотелось закурить, и он никак не мог взять в толк, в чем тут дело. Он не курил уже много лет. Годы тренировок привели его к пониманию того, что самое главное – это дыхание. Все приемы, все волшебство, вся техника Синанджу зиждились на дыхании. Без дыхания не получится никогда и ничего. При правильном дыхании становилось доступно буквально все. Первый урок заключался в том, чтобы не вдыхать дым.

И тем не менее он сходил с ума по сигарете.

Смит кивнул и вышел. В его отсутствие Римо как следует осмотрел палату и с легким содроганием пришел к выводу, что это была та самая палата, где он когда-то очнулся после инсценированной казни на электрическом стуле.

Ностальгия по былым временам? От Смитти этого ожидать не приходилось.

Римо поместили в эту палату по той простой причине, что она оказалась свободной. Если бы единственным свободным помещением оказалась бойлерная, Римо провел бы ночь у топки.

Это была обыкновенная больничная палата: белые стены, одна койка, один стул, одна тумбочка, одно окно. Впрочем, окно было непроницаемым для взгляда снаружи.

Смит вернулся с двумя сигаретами.

– Вы – должник медсестры из вестибюля. Я обещал ей, что вы вернете долг. Она сказала, что это необязательно, но я сказал, что завтра вы вернете ей две сигареты. Между прочим, она считает, что ваша фамилия Уилсон и что Чиун – ваш слуга.

– Только ему этого не говорите, – предупредил Римо и выхватил у Смита обе сигареты. Одна упала на пол.

Римо сунул сигарету с фильтром в рот. Смит вынул из коробка с двумя спичками одну спичку и зажег ее. Иногда Римо начинал сомневаться, человек ли он вообще. Две сигареты, две спички... Смит был способен потратить час на вылавливание в коридоре человека, который согласился бы отдать ему свой коробок с двумя оставшимися в нем спичками.