Хенри Лоуренс - Золотой медальон

— Какая наглость! — с наигранным негодованием скривился Джилингхем. — Однако мне надо уйти. Вы не возражаете?

— Уж чему-чему, — засмеялся Рид, — а тому, как делать хорошую мину при плохой игре, вас, как видно, в колледжах «Спарты» обучают… Вот что, Джилингхем. Садитесь и пишите подробное признание — о характере вашей связи с Кортом, о том, почему вы хотели убить меня и что побудило вас попытаться убрать Корта. Подробное признание за вашей, разумеется, подписью.

— Никогда!

— Как хотите. В таком случае мне придется позвонить в полицию, а вам — объяснить полицейским, как умер повар Альберто в подвале вашего особняка и почему в стене номера Корта застряла ваша пуля. Я же с удовольствием сообщу полицейским все известные мне подробности.

С минуту молчали оба. Больше всего Рид боялся, что Джилингхем попытается силой вырваться из номера. Стрелять в него у Рида не хватило бы решимости, а выпустить — значило подвергнуть себя новым опасностям: англичанин обладал здесь большим влиянием и связями.

— Не посмеете, — покачал головой Джилингхем.

— Иного ответа я и не ожидал. Вы, к сожалению, правы, не посмею. Ведь вы без труда добьетесь, что меня обвинят в каком угодно преступлении. Трудное у меня положение, ничего не скажешь.

— Наконец-то вы поняли, Рид! А теперь, если позволите, я уйду.

— Не торопитесь. Вы же слыхали, что я сказал? Я попал в весьма трудное положение и только благодаря вам.

— Вполне согласен, мистер Рид, — с удовлетворенным видом кивнул Джилингхем.

— В весьма трудное положение.

— Это я уже слышал. Что вы твердите одно и то же?

— Да, но это означает, что мне придется убить вас. — От Рида не укрылось то, что в глазах Джилингхема мелькнул страх. — Знаете, Джилингхем, я еще никогда никого не убивал, но надеюсь, что справлюсь с этим отвратительным делом. Попытаюсь избавиться от вас с первого же выстрела.

— Нет, нет! — крикнул Джилингхем.

— Пишите!

— Но вам все равно не удастся скрыться!

— Не забудьте, что я сейчас Корт. Вы с ним постарались повсюду раструбить, что я погиб во время авиационной катастрофы и что спасся только Каппелман. Так вот, я разделаюсь с вами и уйду отсюда. Дежурный администратор — полуслепой старик. Весь обслуживающий персонал гостиницы спит. Когда люди проснутся от выстрела, я буду уже далеко, но предварительно покажусь старику внизу. Мой костюм-то он, во всяком случае, запомнит. Номер записан на Корта. Таким образом, я убью сразу двух зайцев: рассчитаюсь с вами и скомпрометирую Корта. В общем… — Рид внезапно повысил голос: — Садись и пиши, мерзавец!

Джилингхем, видимо, понял, что упорствовать опасно. Он подошел к письменному столу, сел и склонился над листом бумаги.

Тем временем Рид тщательно осмотрел комнату, нашел паспорт Корта и обратный билет до Лондона. Засовывая свою находку в карман, он нащупал в нем что-то металлическое. Это оказался медальон — точная копия того, что носил Каппелман. Теперь у Рида было два медальона. «Я стал, видимо, большим начальством в этой проклятой организации!» — с иронией подумал он.

Джилингхем наконец кончил писать. Рида даже несколько удивила откровенность, с которой дипломат написал свое признание.

— Подпишите, — приказал он.

Джилингхем повиновался.

— Теперь вы удовлетворены, Рид? — спросил он. — Мне бы хотелось извиниться перед вами за все неприятности, которые я вам причинил. В сущности, не такой уж я дурной человек, как вы, конечно, считаете. Так уж получилось… Не удивляйтесь, если я скажу, что искренне желаю вам успеха в ваших попытках вывести эту организацию на чистую воду. Но учтите, дело это куда сложнее, чем вы думаете.

Рид направился к двери.

— Я ухожу, а вы?

— У меня к вам большая просьба.

— Что еще за просьба?

— Верните мне пистолет.

Рид хотел было спросить «Зачем?», но раздумал, вынул из обоймы патроны и бросил пистолет на кровать.

— Не хочу, чтоб это произошло здесь, в номере, — проговорил он.

— Да, да, я подожду, пока не окажусь в посольстве, на британской территории, — ответил Джилингхем. — Там все будет проще.

Рид молча вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Хосе с облегчением вздохнул, увидев подошедшего к машине Рида. Нетрудно представить себе, какой оборот приобрели бы события, если бы Рида задержали сейчас полицейские.

— Мы должны действовать как можно быстрее, сеньор. Как с паспортом?

— Он у меня.

— Вот и хорошо. Сейчас мы отправимся к одному человеку. Заменить фотографию в паспорте — для него плевое дело.

«Бьюик» сорвался с места, быстро миновал город, свернул с шоссе на грунтовую дорогу, бежавшую среди плантаций кукурузы, и мили через три остановился у глинобитной хижины. В дверях, словно он поджидал их, появился какой-то человек.

— Мой двоюродный брат Симао, — представил его Хосе. — Отпетый мошенник! Он сфотографирует вас и заменит фотографию в паспорте.

Симао провел Рида и Хосе в хижину, где стояли кровать, несколько стульев, керосиновая лампа и низкий длинный ящик. К стенке жалась смуглая женщина с тремя ребятишками.

— Кофе? — спросил Симао.

— Не откажемся, — кивнул Рид.

Женщина поспешила к очагу.

— Я считаю для себя большой честью, сеньор, что вы посетили мою бедную хижину. Как вам нравится наша чудесная страна?

— Пока не очень, Симао, — вмешался Хосе, — и винить его в этом нельзя.

— Но, надеюсь, позже вы сможете посмотреть наши замечательные пляжи, красивые сады, полюбоваться старинными домами?

— С удовольствием, — ответил Рид.

— Сеньор Рид еще вернется к нам, — заметил Хосе, — и, возможно, тогда…

— Сеньор уезжает? Какая жалость! Тогда, быть может, сеньор не откажется купить у меня на память превосходные цветные фотографии? Я снял самые красивые цветы нашей…

— Потом, потом, — махнул рукой Хосе. — Сейчас сеньора интересует только одна фотография: для паспорта.

— Да?

— Да, да, да!

— Та, что есть у сеньора, ему не нравится?

— Фотографии вообще пока нет, — объяснил Рид.

— Нет?

— Нет.

— Понимаю. Что ж, иногда я делаю снимки и для паспортов.

— И очень удачные к тому же, — добавил Хосе.

— Иногда мне же приходится вклеивать их.

— В паспорта, — опять добавил Хосе.

— Да, в паспорта. Хотя это не совсем простое и обычное дело.

— И, следовательно, стоит дороже, — уточнил Хосе.

— Сколько же? — поинтересовался Рид.

— В данном случае нисколько, — к явному огорчению Симао, ответил Хосе и повернулся к последнему: — Сеньор Рид — мой друг. Очень близкий друг.

— Ну, раз друг, тогда и денег не надо, — печально сказал Симао.

— Я знаю, Хосе, что твой брат оскорбится, если я стану навязывать ему деньги.

— Верно, — согласился Хосе.

— Истинная правда, — пролепетал Симао.

— Но я мог бы сделать подарок его детям, — продолжал Рид.

— Это был бы благородный поступок! — оживился Симао. — Если бы вы только знали, как здорово я снимаю и как искусно переклеиваю фотографии в паспортах.

— Вот ты и покажешь нам свое искусство, — сказал Хосе.

Симао кивнул и тотчас, к изумлению Рида, извлек откуда-то треножник, почти новенькую «лейку» и блицвспышку. Через несколько минут, действуя с ловкостью и быстротой профессионального фотографа, он сделал несколько снимков Рида и ушел проявлять. Поджидая его, Хосе и Рид молча прихлебывали отличный крепкий кофе, приготовленный женой Симао. Смуглые ребятишки все так же молча следили за каждым движением Рида.

Вскоре вернулся Симао.

— Все в порядке, сеньор, — сообщил он, вручая Риду несколько фотографий, оказавшихся на удивление хорошими. — А теперь разрешите взять у вас паспорт.

Рид передал ему паспорт Корта.

— Да-а… — помотал головой Симао, разглядывая фотоснимок Корта. — Это очень плохой человек. Уж я-то знаю: я снял тысячи людей и научился распознавать их по лицам.

— Ты и на этот раз не ошибся, — согласился с ним Хосе.

— Так я займусь паспортом, — продолжал Симао, меняя тему разговора. — Все будет сделано, как надо, ни один чиновник на границе не заметит, что фотография в паспорте заменена.

— Давай делай, Симао, и побыстрее, — попросил Хосе.

— Мне потребуется несколько часов… А может, день.

— Не больше.

— Вот, возьмите для детей, — сказал Рид, передавая Симао пачку банкнотов.

— Вы очень щедры.

— Вернее, очень признателен.

— Давайте поедем, — заторопился Хосе.

— Не забывайте о моем предупреждении, — сказал Симао. — Я разбираюсь в лицах. Человек, которому принадлежал этот паспорт, никогда не прощает обид.

— Не забудем. Поехали, сеньор Рид. Нам остается только ждать… Да, вот еще что: вы никогда не были в этой хижине и знать не знаете никакого Симао.