Александр Чебышев - Операция У

-Здравия желаю, Максим Исаевич! - вяло поприветствовал начальника Зайцев.

-А-а-а, герой нашего времени! - с какой-то долей ехидства проговорил Лисицын, - Ну, заходи, расскажи, как ты там вместо западного агента китайца изловил! Обожаю неожиданные повороты сюжета!

Зайцев вяло махнул рукой и сел в кресло. С молчаливого согласия Максима Исаевича он закурил и несколько минут вяло водил рукой из стороны в сторону.

-Хватит дирижировать то, давай по существу! - прервал его Лисицын.

-А что по существу, Максим Исаевич!? Местная наружка просрала второго агента, хотя уверяла, что висит у того на хвосте. Стали выяснять личность этого азиата. Зачем, спрашивается? Потом нашли у того какое-то учебное пособие по химическим опытам, обрадовались, как дети, а оказалось, что этот материал совершенно несекретный, хотя и ДСП. К тому же в нем лежал труд Ленина "Империализм и эмпириокритицизм".

-Чего, чего? - вытянулось лицо Лисицына, - Это что за намеки!?

-Какие уж тут намеки! Издательство "Политиздат. Тираж 100 тысяч. Томская типография. Издательство 1975г. Ответственный издатель Кровопусков Е.Е.

-Хорошая фамилия..., - в задумчивости проговорил полковник, тоже закуривая, - И дальше что?

-А дальше, когда разобрались кто есть кто, или ху из ху, второго и след простыл..

-Ты там насчет "ху" не очень-то! Не поймут. Дальнейшие действия?

-Разослали фотографии объекта по аэропортам, вокзалам, милициям, ну и так далее, только боюсь, что поздновато - у него был запас по времени часов в шесть...

Лисицын встал с места и стал медленно мерять длину своего кабинета. Делал он это уже многократно и Зайцеву очень хотелось спросить, сколько шагов тот насчитал.

-Вот что, Сергей, - остановился Максим Исаевич и посмотрел на Зайцева, - Если у него были подготовлены документы на отход и все было рассчитано по минутам, то нам его не взять. А если пошла нестыковка по времени? Рейс через несколько часов? Непредвиденная задержка в пути? А? Тогда как? А тогда, я думаю, он, прекрасно понимая, что его будут отлавливать, постарается тихо слинять тем же путем, через Белоруссию. Как мыслишь?

-А если через Украину? - с сомнением покачал головой Сергей.

-Хрен ли в ней делать? На пароход садиться? Так там больше вероятности засветиться. В Молдавию пробиваться? Не смешите меня. Если там не пробился Остап Бендер, то Каменеву Алексею Ивановичу туда соваться вообще смешно. К тому же там хорошо постреливают с обеих берегов. Остается родная Беларусь. Так что Сергей, понимаю, что устал, но получай довольствие, экипировку - и в путь, немедленно. С местными товарищами я свяжусь. Встретят.

-Максим Исаевич! Я ж с женой даже не повидался!

-И это хорошо! Чем реже ты будешь видеть жену, тем крепче у тебя будет здоровье. Вон, посмотри на меня!

Сергей окинул взглядом крепкую фигуру Лисицына и был вынужден согласиться, что с женами надо общаться только в силу форс-мажорных обстоятельств.

Скорый поезд Москва-Минск во все времена прибывал в конечный пункт назначения точно по расписанию. Это выгодно отличало его от поездов, следующих не из Москвы или не из Минска. Такова уже была нерушимая дружба русского и белорусского народа, к которой, правда, Алекс Стоун имел такое же отношение, как планы партии к планам народа.

Утром, часов в 7 Алекс проснулся с ощущением легкого расслабления, которого он не испытывал уже долгое время, со времени нелегального проникновения в Белоруссию и Россию.

В купе СВ, которое он взял, на кровати сидел какой-то молодой, но достаточно бородатый человек и что-то судорожно писал на листе бумаги. Своим обликом он напоминал студента-революционера, готовящего прокламации к очередному съезду анархистов или, на худой конец, эсеров. Весь его облик дышал неземным вдохновением.

-А-а! Вы проснулись! - с энтузиазмом приветствовал он Алекса, увидев, как тот открыл глаза, - Очень рад, очень рад. Разрешите представиться: Гавриил Запольский - редактор газеты "За свободу!"

-За чью свободу? - хмуро переспросил Алекс, доставая со стола бутылку воды и делая глоток.

-За нашу и вашу свободу! Кругом кипят такие дела! Международный империализм протянул свои скользкие щупальца по всей планете! Мы не можем оставаться в стороне! Настает время решительных сражений! На этот раз мы раздавим гидру!

-Победа будет за нами! - подначил его Алекс.

-Вот именно! Вот послушайте, какие стихи я написал сегодня ночью. Это будет в завтрашнем номере:

СТИХИ О СОВЕТСКОЙ КАПУСТЕ

Капуста гниет в огороде

Арбузы не зреют в лесу

Растет недовольство в народе

И голод замучил лису

Не нужен нам берег турецкий

Не нужен билет на трамвай

А нужен надежный, советский,

Пахучий, большой каравай!

А вихри враждебные веют

И водка с похмелья гнетет

В колхозе по-прежнему сеют

По-прежнему хрен что растет

Покуда подобной напастью

Российский народ окружен

Жуем "Стиморол" (он есть, к счастью)

И в этом успех заложон!

Как хочется выйти на пашню

С собой прихватив пулемет

Вокруг ведь свое все, все наше

И враг нас ни в жисть не поймет!

И в светлые дали дорога

Откроется вдруг и навек

Поскольку могёт очень много

Советский, простой человек!

-Ну, как? - с тайной радостью спросил Гавриил, прочтя до конца.

-Впечатляет..., - покровительствованно бросил Алекс, беря с вешалки полотенце, - Только я бы еще добавил несколько строк про женские прокладки - это сразу привлечет к вам большую женскую аудиторию. С этими словами он пошел умываться. До Минска оставалось минут сорок.

Гавриил подпер себе челюсть рукой и глубоко задумался над текстом.

Минск встречал Алексея Ивановича залитой солнцем и зеленью привокзальной площадью и слегка залитым памятником Ленину, указующим вечную дорогу страждущим.

Для начала Алекс подошел к стоящей на площади пивной палатке и заказал себе две кружки пива с оригинальным названием "Минскае". Погода способствовала, и первая кружка была проглочена с очевидным удовольствием, тем более, что на эту процедуру взирало недремлющее око В.И. Ленина. После этого Алекс достал сигарету и профессионально огляделся.

Таксистов на площади было море израилеванное, причем все в ожидании того, что сейчас к ним ринуться толпы измученных пассажиров. Почему-то так происходило крайне редко и то только в тех случаях, когда пассажир был до крайности перегружен носильными вещами, женой с детьми или сильно пьян. В остальных случаях выражение лица и других частей тела таксистов позволяло сделать вывод об упадке ремесла мастеров баранки и четырех колес.

Несмотря на это брать такси Алексу было нельзя: он не исключал, что ему в затылок или чуть ниже дышат агенты контрразведки, поэтому его маршрут мог быть вычислен довольно легко, а предстояло подобраться как можно ближе к границе Литвы, не возбуждая излишнего любопытства.

Допив пиво, Алекс зашел в первый попавшийся магазин широкого профиля и купил модную сумку на молниях, куда напихал всякого рода носильные вещи: носки, трусы, рубашки, водку, сувениры. Не была забыта и нехитрая снедь, являющаяся непременным атрибутом каждого путешественника. После этого можно было принимать решение.

Алекс с индифферентным видом вышел на центральную улицу и поднял руку. Через пять минут около него тормознул зеленого цвета "Жигуль" и водитель призывно глянул на голосующего.

-Тебе куда, паря? - не разжимая рта, в котором торчала сигарета, спросил водитель.

-Если договоримся, то далеко..., - лениво ответил Алекс и открыл дверцу.

-Далеко - это как? - уже более членораздельно спросил водитель.

-Мне в Лиду, - Алекс вопросительно глянул на того.

-В Ли-и-ду!? Однако! Это километров двести, однако!

-Однако знаю. Плачу соответственно...

-И сколько, по-твоему стоит Лида?

-Если привокзальная, то десять долларов, а если та, что мне нужна, то раз в десять больше. Ну, как?

Водитель рассмеялся:

-А ты парень не дурак.... Ладно, по рукам, только бензин твой, идет?

-Идет, если твоя тачка едет!

-Обижаешь, начальник! Машина - зверь! Не даром говорил мне великий и мудрый Николай ибн...

-Ладно, ладно, это я уже проходил. Заводи, поехали!

"Жигуленок" с ревом стартанул от бордюра и направился к выезду из города. Минск не даром был городом-героем. Там жили действительно героические люди. Алекс смотрел на проносящиеся мимо зеленые улицы, новые дома, широкие площади, заполненные митингующим народом различной направленности, и думал о том, что ему будет скучно покинуть эту доброжелательную мирную страну, иногда совершенно непредсказуемую, и еще в большей степени делающую противоположное тому, что по логике вещей было бы очевидно.

"В России и Белоруссии две беды: дураки и большие дураки" - cделал для себя неожиданный вывод Алекс и незаметно уснул.