Эндрю Гросс - Голубая зона

– Ты занимаешься этим весь день напролет? – Тина скорчила гримасу.

Кейт хмыкнула. Добро пожаловать в жизнь в чашке Петри.

– Весь год.

Последние восемь месяцев Кейт работала лаборантом в лаборатории доктора Гранта Пакера в медицинском колледже имени Альберта Эйнштейна в Бронксе. Его работы в области цитогенной лейкемии начали производить много шума в медицинских кругах. Она защитила диплом в Университете Брауна, где они с Тиной на старшем курсе вместе работали в лаборатории.

Кейт всегда была умницей, но, как подчеркивала она, брала не свинцом в заднице. Ей было двадцать три года. Она любила повеселиться, побывать в новых ресторанах, сходить в клуб. Уже в двенадцать лет она обходила большинство парней на сноуборде. У нее был возлюбленный, Грег, резидент второго года в медицинской школе Нью-Йорка. Просто большую часть дня она проводила над микроскопом, записывая данные и переводя их в цифровые файлы, но они с Грегом всегда шутили, когда им удавалось встретиться, что в их взаимоотношениях одной лабораторной крысы достаточно. И все-таки Кейт свою работу любила. Пакер вскружил немало голов, и Кейт должна была признаться, что было время, когда и она подумывала о нем.

Тем более что, по ее мнению, она была, вне всякого сомнения, единственным человеком, который мог наизусть пересказать «Десять ступеней развития клетки» Клири и отличалась еще тем, что имела татуировку двойного завитка ушной раковины на ягодице.

– Лейкоскопофия, – пояснила Кейт, – поначалу поражает воображение. Попробуй пронаблюдать за клеткой тысячу раз. Теперь смотри, что получилось.

Они снова склонились над микроскопом. Осталась всего одна клетка – большой, извилистый Тристан. Дефектный лимфобласт исчез.

Изумленная Тина присвистнула.

– Если такого можно достичь на живой модели, надо бежать получать Нобелевскую премию.

– Где-нибудь лет через десять вполне возможно. Лично я лишь надеюсь успешно защитить диссертацию, – улыбнулась Кейт.

В этот момент начал вибрировать ее сотовый. Она подумала, что это Грег, который любил посылать ей электронной почтой забавные фотографии с обходов, но когда она взглянула на экран, то покачала головой и снова спрятала телефон в карман своего лабораторного халата.

– Если это не он, тогда мама, – вздохнула она.

Кейт отвела Тину в библиотеку, где хранилась коллекция цифровых видеозаписей культуры стволовых клеток, описывающая около тысячи взаимодействий.

– Работа всей моей жизни! – Она представила ее Максу, главной драгоценности Пакера, цитогенетическому микроскопу ценой в два миллиона, который умел разделять хромосомы в клетке и вообще давал им возможность работать. – У тебя будет ощущение, что ты ходишь к нему на свидание. Подожди с месяц.

Тина оглядела микроскоп и пожала плечами в насмешливом одобрении:

– Случалось и похуже.

Тут снова зазвонил сотовый телефон Кейт. Она вытащила его. Снова мать. Но на этот раз имелось и текстовое сообщение:

«Кейт, случилась беда! Срочно позвони домой!»

Кейт недоуменно смотрела на экран. Она никогда раньше не получала таких посланий. Ей не нравилось, как оно звучит. Она перебрала в уме, что могло случиться, и все оказалось плохим.

– Тина, прости, но мне нужно позвонить домой.

– Да ради Бога. Я пока попробую начать общаться с Максом.

Сильно нервничая, Кейт набрала номер родительского дома в Ларчмонте. Мать сняла трубку после первого звонка. Кейт сразу услышала тревогу в ее голосе.

– Кейт, беда с отцом…

Случилось что-то плохое. Ее охватила дрожь. Отец никогда не болел. Он был в прекрасной форме. Он, вполне возможно, мог, если повезет, побить Эм в игре в сквош.

– Что случилось, мам? Он в порядке?

– Я не знаю… Только что звонила его секретарша. Твоего отца арестовали, Кейт. Его арестовало ФБР!

Они сняли с него наручники уже в штабе ФБР на Фоли-сквер на Манхэттене, провели в узкую комнату с деревянным столом и металлическими стульями, а также парой объявлений «Разыскивается» на специальной доске на стене.

Он сел и уставился в маленькое зеркало, которое, как он знал, было двусторонним, видел такое по телевизору в какой-то полицейской драме. Он знал, что им сказать. Репетировал свою речь неоднократно. Все это какая-то безумная ошибка. Он простой бизнесмен. Он за всю свою жизнь не сделал ничего предосудительного.

Минут через двадцать открылась дверь. Рааб встал. Вошли те же два агента, которые его арестовали, а за ними худой молодой человек в сером костюме с коротко подстриженными волосами, который поставил на стол кейс.

– Я – специальный агент со стороны обвинения Бут, я здесь старший, – заявил высокий лысеющий агент. – Вы уже знакомы со специальным агентом Руисом. Это мистер Нардоззи. Он представитель генерального прокурора министерства юстиции США. Он знаком с вашим делом.

– Моим делом?.. – Рааб робко улыбнулся, с опаской рассматривая толстые папки и не веря своим ушам.

– Мы собираемся задать вам несколько вопросов, мистер Рааб, – начал агент Руис. – Пожалуйста, садитесь. Уверяю вас, что будет проще, если вы окажете нам полное содействие и правдиво и исчерпывающе ответите на наши вопросы.

– Разумеется, – кивнул Рааб, снова садясь.

– И мы все запишем на магнитофон, если не возражаете, – продолжил Руис, ставя на стол обычный кассетный магнитофон, даже не дожидаясь его ответа. – И для вашей безопасности тоже. Вы в любой момент можете потребовать присутствия адвоката.

– Мне не нужен адвокат, – покачал головой Рааб. – Мне нечего скрывать.

– Прекрасно, мистер Рааб. – Руис благодушно подмигнул ему. – Всегда проще, если людям нечего скрывать.

Агент достал пачку бумаг и разложил их в определенном порядке на столе.

– Вы слышали о «Пас экспорт энтерпрайсиз», мистер Рааб? – спросил он, переворачивая первую страницу.

– Конечно, – подтвердил Рааб. – Они – мой самый крупный клиент.

– И какие услуги конкретно вы им оказываете? – спросил агент ФБР.

– Я покупаю золото. На открытом рынке. Они развивают подарочный бизнес или что-то в этом роде. Я от их имени перевожу золото посреднику.

– «Аргот мэнифэкчеринг»? – перебил его Руис, переворачивая еще одну страницу.

– Да, «Аргот». Послушайте, если в этом дело…

– И что «Аргот» делает с золотом, которое вы для него покупаете? – еще раз перебил его Руис.

– Понятия не имею. Они что-то производят.

– Новинки выпускают, – цинично сказал Руис, поднимая голову от записок.

Рааб уставился на него.

– Это их дело, что делать с золотом. Я просто покупаю его для них.

– И давно вы поставляете золото «Арготу» от имени «Пас»? – спросил специальный агент Бут, подхватывая эстафету у Руиса.

– Точно не могу сказать. Нужно проверить. Примерно шесть-восемь лет…

– Шесть-восемь лет. – Агенты переглянулись. – И все это время вы, мистер Рааб, понятия не имели, что именно они делают из этого золота?

Вопрос звучал риторически. Но они ждали ответа.

– Они много чего делали, – пожал Рааб плечами. – И для разных клиентов. Украшения. Вещи с золотым покрытием, пресс-папье…

– Они потребляли довольно много золота, – заметил Бут, пробегая глазами колонку цифр. – Слишком много для украшений и пресс-папье, не находите? В прошлом году свыше трех тысяч ста фунтов. Навскидку по шестьсот сорок долларов за унцию выходит более тридцати одного миллиона долларов, мистер Рааб.

Цифра удивила Рааба. Он почувствовал, что лоб покрылся испариной. Облизал губы.

– Я же сказал, я только покупаю и продаю. Они делают заказ. Я только поставляю золото. Послушайте, может быть, если вы мне скажете, в чем дело…

Бут смотрел на него с циничной улыбкой, будто развлекался. Но Рааб понимал, что за этой улыбкой стоят факты. Руис открыл папку и достал новые бумаги. Фотографии. Черно-белые, восемь на десять. На них были обычные вещи – подставки для книг, пресс-папье и некоторые инструменты вроде молотков, отверток и так далее.

– Вы из этого что-нибудь узнаете, мистер Рааб?

В первый раз Рааб почувствовал, как сердце начало биться чаще. Он осторожно покачал головой:

– Нет.

– Вы получали оплату от «Аргота», верно? – неожиданно спросил Руис. – Взятки…

– Комиссионные, – поправил Рааб, раздраженный его тоном.

– А в дополнение к вашим комиссионным? – Руис не сводил с него глаз. Он подвинул к нему лист бумаги через стол. – Комиссионные на рынке товаров достигают какого уровня? Полутора процентов, двух процентов? Ваши же поднимались до шести или даже восьми. Не так ли, мистер Рааб?

Руис по-прежнему не сводил с него глаз. Горло у Рааба внезапно пересохло. Он вдруг заметил, что крутит в пальцах золотые запонки от Картье, которые подарила ему Шарон на его пятидесятилетие, и отдернул пальцы. Его взгляд переходил с одного агента на другого. Он пытался определить, что они имели в виду.