Джонатан Мэйберри - Фабрика драконов

«Ясновидец» являлся крайне опасной игрушкой по целому ряду причин; нам оставалось лишь уповать, что шефу хватит осмотрительности и благоразумия использовать его лишь по достойным поводам. Если им завладеет виц — мы все спеклись. Сам Черч не допускал даже мысли, чтобы эта система попала в чужие руки. Насчет благородства, нравственности и ума политиканов он особо не обольщался. Действительно славный звонок.

— Майор Кортленд сообщает: у склада припаркованы три «хаммера» без номеров, — сказал он.

— Что у вица, по-твоему, на уме?

— Сложно сказать. Даже если он замещает действующего президента, я не вижу, с какой стати ему рисковать, применяя против нас силу. Могут же в ответ и локотком двинуть невзначай.

— Ну а я-то зачем ему понадобился? Я ведь доступа к «Ясновидцу» не имею, если только ты меня сам не залогинишь.

— А ему это невдомек. Тут сейчас безопасники целыми стаями шерстят наши оперативные площадки, четыре одновременно. Обнуляют и аппаратуру, и начальников групп. Чистка что надо. Но при этом все без крови. Потому, видно, агент Эндрюс и дал тебе минуту-другую повидаться с мисс Райан.

— Может, и дал, только вызвал подмогу. Тут еще две машины подтянулись. Так что команчей целое племя, а ковбой только один.

— Уйти можешь?

— Смотря как отпустят.

— Не давайся им, капитан: из их системы возврата нет. С полгода уйдет, чтобы тебя оттуда вызволить, а к той поре проку в тебе для меня уже не останется.

— Чую твою любовь.

Шутку Черч проигнорировал.

— Максимум осмотрительности, — предупредил он. — Первый же выстрел они используют для развала ОВН.

— Кусать мне их, что ли?

— Зачем кусать? Мни.

Он повесил трубку.

Пряча телефон, я краем глаза уловил движение. Десять минут истекли; вокруг смыкались Эндрюс с командой громил.

А сюда гориллам из ДВБ нельзя. К этому месту я их не подпущу.

«Ну что ж, потанцуем», — сказал я себе.

«Дека», юго-западнее Гиллы Бенд, Аризона.

Суббота, 28 августа, 8.07.

Остаток времени на Часах вымирания:

99 часов 53 минуты.

Как освежающе-приятно быть безумным. В сущности, раскрепощает уже само осознание собственной ненормальности.

Сайрусу Джекоби много лет было знакомо восхитительное чувство свободы и самодостаточности. Безумием он пользовался так же, как другие пользуются оружием. В его глазах оно ни в коем разе не являлось недостатком — во всяком случае, если тебе известны его форма и габариты.

А уж Сайрус знал их досконально, во всех подробностях; можно сказать, каждый дюйм и унцию.

— Ну как, мистер Сайрус? Удобно ли вам?

Вот он, Отто Вирц, давний помощник и компаньон: сучковатая гнилоглазая палка в белом халате; губа и левая ноздря располосованы ножевым шрамом. Эдакий зловещего вида богомол, говорящий с тяжелым немецким акцентом. Лишь ему одному было позволено называть Сайруса истинным именем, или, по крайней мере, тем, на котором они когда-то условились.

— Удобно, Отто, удобно, — умиротворенно проворчал Сайрус. — Благодарю.

Сайрус сидел, утопая спиной в груде расписных валиков и подушек, на каждой из которых яркой блескучей ниткой было вышито какое-нибудь мифическое животное. Перед ним, опять же на подушке, умещался поднос с недавно поданным ланчем (сервировка — серебро и ажурный хрусталь). От завтрака Сайрус категорически отказывался, поскольку, по его мнению, от яиц, в любом их виде, веяло непристойностью; а с постели принципиально поднимался не раньше часа дня. Этому был неукоснительно подчинен весь уклад «Деки» — сон, дела, отдых, — и Сайрусу отрадно было сознавать, что вся жизнь здесь построена сообразно его видению времени.

Пока Сайрус устраивался поудобнее, Отто возложил свежий букет под большим, писанным маслом портретом макаки-резуса, которую они меж собой издавна прозвали Гретель. Цветная ксерокопия портрета висела здесь в каждой комнате, равно как и во всех помещениях «Улья» — их секретной фабрики в Коста-Рике. Этому животному Сайрус, можно сказать, поклонялся и часто повторял, что обязан ему больше, чем всем людишкам, вместе взятым, ведь именно благодаря макаке удалась их кампания против чернокожих и голубых, увенчавшаяся небывалым успехом и жатвой, превзошедшей урожаем смертей Вторую мировую войну. Отто всецело с этим соглашался, хотя и полагал втайне, что столько ксерокопий повсюду — некоторый перебор.

На столике под портретом находился большой плексигласовый ящик с особой подсветкой, что сразу указывало: этот предмет пользуется не меньшим почитанием, чем картина. В ящике мельтешил рой мушек, а снаружи в него по специальным трубкам нагнетался воздух строго определенной влажности и температуры. Крохотные насекомые были первым подлинным успехом, достигнутым Сайрусом и Отто. Ученая братия из Эдинбургского института исследования стволовых клеток, небось, до сих пор кормится теорией так называемого гена бессмертия — главного гена в ДНК мыши, — понятия не имея, как использовать потенциал своей находки. Зато Отто и Сайрус совместно с бригадой коллег (которые, надо же, все как один перемерли) раскололи эту загадку еще сорок лет назад. А ключ к ней нашелся как раз в этих скромных мушках-подёнках. Даже не в дрозофилах.

— Ну, что у нас нынче по графику?

Отто жестом фокусника сноровисто заправил салфетку (ирландский лен) в клиновидный вырез застегнутой пижамы Сайруса.

— Вопреки вашим рекомендациям мистер Сандерленд поддался на уговоры близнецов и попытался завладеть компьютерной системой «Ясновидец». Видно, из «Пангеи» они уже выросли.

— Завладеть? Вздор! — Сайрус уничижительно махнул рукой. — Не выйдет.

— Конечно нет.

— Сандерленду об этом лучше знать.

— Он выйдет из строя задолго до того, как там сообразят, в чем дело, — бдительно перехватил упрек Отто. — Никуда они уже не сунутся, когда их систему обрушат наши русские друзья.

— Ох уж эти русские, — буркнул Сайрус. — Дались они тебе. Откуда такая нежность к ним?

— Нежность? — Отто вежливо хмыкнул. — Не самое подходящее слово, мистер Сайрус. Но надо признать, ретивости в них хоть отбавляй.

— Да уж. На то пошло, даже чересчур. А ведь раньше ты был разборчивей, Отто. Якшаться с красной мафией… Я прямо не знаю. — Он досадливо поморщился. — Клише какое-то. А это не по-нашему.

— Зато по средствам, и вложения окупаются — что ж тут такого? От нас не убудет. Да и кому в голову придет, что мы — и вдруг пользуемся услугами сорвиголов из бывшего КГБ? Неважно, насколько топорны их методы, — в нашу сторону никто и не глянет. Во всяком случае, пока не станет уже поздно.

Сайрус насупился.

— Эх, нам бы кого-нибудь из берсерков. Вот в этом, я вынужден признать, близнецы нас на шаг опережают.

— Может быть. Мои источники сообщают, что с берсерками у них кое-какие нестыковки в плане поведения, — Отто взглянул на часы. — Там внизу дожидаются покупатели из Северной Кореи. Хотят попрощаться.

— Да ну их, этих зануд, — отмахнулся Сайрус. — Отправь кого-нибудь из моих двойников. Пошли Мило: у него манеры хорошие.

— Мило? — Отто, вежливо воздев брови, поправил на подносе ножик с вилкой. — Вы ж его пару недель как пристрелили.

— Да ты что. А как?

— Так ведь вторник был.

— А-а.

Вторник у Сайруса традиционно считался самым что ни на есть пустым и бестолковым днем недели, и он, как мог, пытался его разнообразить чем-нибудь хоть чуточку экстравагантным.

— Жалко Мило, жалко, — задумчиво, нараспев протянул он, наливая в чашку чай. — Неплохой он, собственно, был. Да?

— Определенно. Ну да незаменимых людей нет, мистер Сайрус, — приободрил патрона Отто. — Можно хоть Кимбалла послать.

— А я его что, разве еще не шлепнул?

— Да нет пока.

Сайрус метнул острый взгляд, который Отто перехватил, учтиво, но бдительно удержавшись от улыбки. Лишь чуток моргнул.

— Может, в следующий вторник тебя пристрелить?

— Мм. Если дадите мне знать заранее, я, пожалуй, спрячусь под лестницей, в шкафу со швабрами.

— Что у нас еще на сегодня?

— Последняя партия Новых Людей отгружена в «Улей». Картерет со своей командой доводит их до ума. У нас заказы на шестьдесят женских особей и двести мужских. Текущей партией мы все заказы покрываем; однако, если спрос повысится, производительность придется поднять процентов на двадцать.

— Так и поступим. Кстати, о Новых Людях: этот идиот Ван дер Меер все так же пробовал рядиться за поштучную цену?

— Точно так.

— И?

— Сегодня на рынке диктует производитель.

Сайрус победоносно кивнул. Он уже зарезервировал деньги на новую исследовательскую линию — ту, в мыслях о которой проводил долгие часы в резервуаре для медитации. Там ему думалось лучше всего; в нем он мог общаться со всей вселенной, отпирать каждый отсек и ящик своего бесконечного, ничем не ограниченного разума.