Кен Бруен - Мученицы монастыря Святой Магдалины

Я спустился вниз по лестнице, чувствуя, как наркотик подстегивает нервы. Если хоть кого-нибудь встречу, мне конец. Открыв дверь, я вышел на улицу, низко опустив голову. По прошествии нескольких минут я был уже у гостиницы «Джюри» и только там рискнул оглянуться. Жилое здание выглядело таким же, как и прежде. Никаких полицейских машин с мигалками, никаких взволнованных граждан.

Я сказал себе: «Господи, считай, что тебе повезло».

Немного странно говорить о везении, когда человек лежит на полу с пулей в сердце.

Пошел дальше, к Ки-стрит. Повернул налево и вышел на Кируан-лейн.

Но я никого не стану убивать ради денег. Неважно, насколько сильно я в них нуждаюсь. Я не такой. У меня слишком хорошая память. Я не захочу снова и снова представлять себе, как какой-то бедолага умирает, истекая кровью.

Кируан-лейн считается одной из самых старинных улиц Голуэя. Кируаны были одним из двенадцати племен, основавших город. Тут даже есть маленький театр, где когда-то появлялся Вольф Тоун. Он был основан человеком с замечательным именем: Хьюмэнити[10] Дик Мартин. Я слышал музыку, доносившуюся из паба «Баскер Браунз». Паб занимает часть бывшего женского монастыря, занимавшего здание, которое в 1686 году подарил доминиканским монахиням Джон Кируан. Оно-то и стало первым в Голуэе монастырем.

Не знаю, почему я об этом думал и откуда я все это взял. Тем более что интересовала меня в данный момент только моя собственная история. Возможно, мне казалось, что так я смогу стереть настоящее. Пустое дело. Мне обязательно надо было с кем-либо поговорить, это я понимал. Я нашел телефонную будку, которая чудом избежала внимания вандалов, и позвонил в паб «У Нестора». Трубку снял Джефф. Я спросил:

— Слушай, Джефф, ты сейчас очень занят?

— Нет.

— Не могли бы мы где-нибудь встретиться?

— Конечно.

Мы встретились в кафе на Ки-стрит. Джефф сказал:

— Я в этой части города почти никогда не бываю.

— А именно здесь все и происходит.

— Вот потому меня сюда и не тянет.

Он выглядел как байкер. Потрепанная куртка «харлей», плотная рубашка, черные штаны и тяжелые ботинки. Я заметил:

— Стиль ретро?

Джефф улыбнулся:

— Я собирался поехать на мотоцикле в Клифден, просто прокатиться, устроить себе встряску.

С Клифденом у меня были связаны самые неприятные воспоминания. Прежде чем они мной овладели, Джефф сказал:

— В чем дело? Ты выглядишь не лучшим образом.

Я помедлил и объяснил:

— Недавно я встретил двух людей… священника и… пьяницу… Понимаешь, не знаю, как понятнее сказать… но они вроде бы не существовали в реальной жизни.

Джефф отреагировал спокойно, подумал и попросил:

— Расскажи мне о них.

— Что именно?

— Какие они, как ты к ним относишься.

Ну, я описал встречу со святым отцом Томом, а потом встречу с Дэнни. Если Джеффа и удивило, что я провел ночь в тюрьме, он никак этого не показал. Он кивнул:

— Давай-ка проверим, правильно ли я тебя понял. Ты был спокоен, ты с удовольствием с ними разговаривал.

— Верно.

Джефф внимательно посмотрел на меня:

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты принимал кваалюды, еще кое-какие тяжелые наркотики и запивал все это алкоголем. Угадал?

Я почувствовал, будто я голый, вывернутый наизнанку, уязвимый. Я не знал, что сказать. Джефф продолжил:

— Джек, я ведь работал с оркестром, ты не забыл? Я прошел по всем этим дорожкам, и можешь не сомневаться, я узнаю симптомы.

— Ты считаешь, у меня крыша поехала?

— Я считаю, что если употреблять наркотики в таких объемах, не стоит удивляться таким живым галлюцинациям.

— Я схожу с ума?

— Интересно, что те люди не угрожали тебе и не осуждали тебя. Можно сказать, что они в несколько извращенном виде были проявлениями твоей личности.

— Мать твою.

— Джек, послушай меня. У тебя тяжелый стресс, вот твое подсознание и поставляет тебе друзей, с которыми тебе приятно общаться.

— Что же мне делать?

— Отказаться от наркотиков.

— Господи.

Мы посидели молча, первым подал голос Джефф:

— Что будет с этим обвинением в нападении?

— У меня есть адвокат.

Он улыбнулся:

— Создается впечатление, что адвокат тебе действительно понадобится.

Я рассказал Джеффу, почему ударил того мужика, дал другу время переварить это и спросил:

— Джефф, разве ты поступил бы по-другому на моем месте?

— Не знаю, Джек. Мне хотелось бы думать, что я бы вмешался. Но, скорее всего, я бы прошел мимо.

— Спасибо, что пришел, Джефф.

— Я твой друг, ты бы звонил мне почаще.

Вернувшись в гостиницу, я уселся на кровать и стал размышлять, не податься ли мне прямиком в Лондон. Немного поносился с этой идеей, но сердце явно к ней не лежало. Выложил пистолеты на кровать и подумал: «Я вооружен до зубов».

Я знал, мне надо выбросить браунинг. Когда обнаружат труп Невилла, у них будет пуля. Совсем просто определить тип оружия, из которого был произведен выстрел. Если они когда-нибудь найдут пистолет, то сразу же свяжут его с убийством.

Но я решил еще подержать браунинг. Я достал конверт с именем и адресом Невилла и подивился, зачем я вообще его взял. Это же еще одна серьезная улика. Я положил конверт вместе с пистолетом в пакет и спрятал. Тело они нашли только через три дня. Сначала в газетах писали, что в одной из квартир в центре города обнаружен труп мужчины. Позднее полиция начала называть смерть Невилла подозрительной.

Трудно сделать другой вывод при виде дырки от пули.

В конце концов началось крупномасштабное расследование убийства. Писали, что полиция следует в этом расследовании в определенном направлении.

Представитель полиции заявил:

— Мы не позволим, чтобы в этом городе рос объем торговли наркотиками.

Я мог дышать, хоть и не совсем свободно, зато без спазмов в горле.

Меня вызвал к себе адвокат.

Его контора располагалась на Мейнгард-стрит. Два пролета лестницы, мимо секретарши и далее, в его логово. По стенам развешаны его дипломы и аттестаты в рамках. Мы некоторое время любовались ими, затем адвокат произнес:

— Вот что, мистер Тейлор, у меня для вас обнадеживающие новости.

— Замечательно.

— Весьма вероятно, что дело будет закрыто.

— Почему?

— Жертва… хотя нам с вами лучше не использовать этот термин вне стен моего офиса, верно?

Тут я спорить не стал.

— Не дождетесь, чтобы я назвал его жертвой.

— Прекрасно, это главное. Вы только что освоили большую часть законодательства.

На нем был костюм, который заявлял: «Я — победитель».

— А вы… тут уж не поспоришь… совсем наоборот.

Он полистал страницы дела и сказал:

— Хотя полицейские могут выставить обвинение в разрушении собственности.

— Вот как.

Адвокат отмахнулся:

— Они лишь производят шум, чтобы мы не забывали, что они работают. Если вы готовы заплатить компенсацию, я могу отделаться и от этого обвинения.

Он помолчал и более строгим тоном спросил:

— Вы пойдете на это?

— Разумеется.

— Молодец. Я займусь этим немедленно. Если вы расплатитесь до слушания дела в суде, ситуация будет выглядеть лучше. Вы покажете, что раскаиваетесь… Вы ведь раскаиваетесь, мистер Тейлор?

— Абсолютно.

— Ладушки, значит, с этим разобрались. Я с вами свяжусь, как только у меня будет новая информация. Чутье подсказывает мне, что вам даже не придется появляться в суде.

— Это изумительно.

Адвокат отклонился назад в своем вертящемся кресле и возразил:

— Нет, это называется целесообразностью.

— Как насчет вашего гонорара?

— Рад вас обрадовать, вам об этом не надо беспокоиться.

— Почему?

— Давайте скажем так: я рад, что имею возможность оказать услугу Кирстен.

Мы оба отметили, что он назвал ее по имени. Я помолчал, потом сказал:

— Спасибо.

— Мистер Тейлор?

— Да?

— Не очень полагайтесь на целесообразность в будущем. Это величина переменная.

Я уже дошел до двери, когда адвокат добавил:

— Вы же не захотите обидеть людей, которые вам помогли.

— Черт, вот это уже напоминает угрозу.

Он вскинул брови:

— Я же юрист. Я никому не угрожаю.

— Вы, верно, шутите. Вы лишь этим и занимаетесь. Только эта ваша деятельность сертифицирована.

Я резко сократил прием таблеток. Вместо двух в качестве завтрака я терпел до полудня и выпивал одну. Считал это выдержкой. После этого адвоката мне уже ни на кого не хотелось смотреть. Я пошел назад, в гостиницу, удивляясь, почему меня не порадовали новости, которые он мне выложил. Похоже, в тюрьму я не попаду, но я понимал, что все еще на крючке. Кто-нибудь обязательно потребует возврата долга.