Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

Я встала перед Пинкусом и быстро пооткрывала остальные ящики стола, а Конклин проделал то же самое со столом брата Алана в соседней комнате.

Потом мы вшестером вскрыли картотечные шкафы, переворошили кладовую и заглянули под подушки старой кожаной софы. Через некоторое время братья Пинкус уселись и стали обсуждать при нас дела своих клиентов, причем столь спокойно и естественно, словно нас здесь и не было.

Не добившись результата, мы с Конклином осмотрели дома обоих Пинкусов: один — в Форест-Хилл, а второй — на бульваре Монреаль. Хорошие районы, где не вырастают плохие дети. Мы познакомились с их милыми женами, Клаудией и Ревой, которых мужья попросили всячески нам содействовать.

Мы ознакомились с содержимым их семейных стенных шкафов, чуланов, сундуков с приданым и ящиков с инструментами, а жены Пинкус по собственному желанию позволили нам обыскать их машины.

Их дома были чисты, как белоснежные простыни, сохнущие на веревках в солнечный день.

Обыск опустошил меня и физически, и морально. Я была выжата как лимон и расстроена — мы не нашли ничего, чтобы оправдать свою работу.

Был ли Скиталец Иисус застрелен из пистолета Нейла Пинкуса?

Я по-прежнему не знала, но если прикинуть, где орудие убийства сейчас, то я бы сказала, что убийца бросил его с моста вскоре после казни Родни Букера. И сейчас наш пистолет засасывает в песок на глубине залива Сан-Франциско.

Мы с Конклином сели в полицейскую машину, припаркованную возле дома Алана Пинкуса.

Я должна была позвонить Джейкоби и объясниться и не сомневалась, что он с меня шкуру спустит, узнав, что мы потратили день на розыск убийцы Скитальца, пока какой-то псих убивает друзей мэра с помощью ядовитой рептилии.

Я собиралась поделиться этими мыслями с Конклином, но мы оказались одни, и наш скелет в шкафу больше нельзя было игнорировать.

Конклин выключил радио, повертел в руках ключи от машины и произнес:

— Синди говорила с тобой о… э-э… нас.

— Да. Я была очень удивлена, — ответила я, пристально глядя ему в глаза, пока он не отвел взгляд.

— Она говорит, ты расстроилась.

Я пожала плечами.

— Прости, что не сказал тебе, Линде…

— Эй. Все отлично. Отлично, — солгала я. — Стоило мне все обдумать, и я поняла: вы друг другу подходите.

— Это длится всего… ну, неделю.

— Не важно. Как бы сказал Джейкоби: «Я люблю вас, ребята».

Конклин рассмеялся, и его смех рассказал мне все. Он замечательно проводит время с моей безрассудной, дерзкой и отзывчивой подругой и не желает останавливаться.

Тот парень, что целовал меня на прошлой неделе, исчез. Конечно, я сама отвергла его, и, конечно, он мне не принадлежал. Но все равно было больно. Я скучала по Ричи, который мной восхищался.

Я даже подумала, а не стал ли его секс с Синди некой подменой секса со мной? Отвратительная мысль, не достойная меня, но — ха! — она все-таки пришла мне в голову.

Я вспомнила совет Юки: «Позволь ему уйти. Позволь себе уйти».

Конклин смотрел на меня, чего-то ожидая; возможно, моего благословения, поэтому я обрадовалась, когда по стеклу с моей стороны слегка постучали. Это оказался Алан Пинкус, вернувшийся пораньше с работы.

Он был выше своего брата и имел больше волос на голове. Во всем остальном они походили, как клоны.

Я опустила стекло.

— Сержант Боксер? Ваши люди закончили? Потому что я хочу вернуться к нормальной семейной жизни.

— На данный момент закончили, но мы не сбрасываем вас со счетов.

— Понимаю.

— Если случится что-то, о чем нам следует знать, — позвоните.

— Слово бойскаута.

Пинкус отсалютовал нам тремя пальцами, развернулся и направился к дому. Водит ли он нас за нос? У меня не было ответа. Когда он вошел внутрь, я сказала Конклину:

— Давай позвоним Синди.

Тем же днем Конклин, Синди и я собрались в баре «Пиво Макбейна». Мы уселись за дальний столик, взяв только мисочку сушеных орешков и диетическую колу.

Лицо Синди заливал румянец, и дело было вовсе не в ее влечении к моему напарнику.

— Вы позволили им уйти? Не задержали, не вынудили…

— Звучит как слова песни, — хрипло сказал Конклин. Он был так увлечен Синди, что едва не пел ей: «Держи меня, заставь меня, не позволяй мне уйти…»

Но Синди не поддержала его игривого настроя.

— Как ты можешь смеяться надо мной?

Улыбка Ричи погасла.

— Син, мы бы сделали, если бы могли, но не можем себе позволить противоправных действий. Пока нет.

— Но вы продолжаете работу над делом? Богом клянетесь?

Мы с Конклином кивнули.

— Мы усердно работаем над твоим делом, — добавил Рич.

Синди уронила голову на руки и простонала:

— Я поместила этого парня на первую страницу «Сан-Франциско кроникл». «Скиталец Иисус, уличный святой». А он? Превращал несовершеннолетних в торговцев наркотиками? И вы думаете, именно поэтому его убили? Боже всемогущий. Что мне теперь делать?

— Что делаешь всегда, — ответила я подруге. — Рассказываешь правду. И послушай, Синди, теперь у тебя есть отличная темя для статьи, верно?

Ее глаза расширились, стоило ей представить крупные заголовки.

— Я могу сослаться на надежный источник из департамента полиции?

— Да. Конечно.

Конклин оплатил счет, и мы вместе вышли из бара. Синди направилась обратно в «Кроникл» на срочную встречу с боссом, а мы с Конклином вернулись пешком в управление.

Оказавшись в полумраке наших закутков, Конклин включил свой компьютер. Я занялась просмотром накопившихся за время отсутствия звонков и сообщений и нашла одно сообщение от Святого Джуда, на котором Бренда оставила пометку: СРОЧНО. Я уже частично набрала номер Маккоркла, когда услышала слова Конклина:

— Невероятно.

— Что стряслось? — спросила я, прекратив набор.

— Линдси, машина Букера была увезена полицией. На следующий день после его убийства ее увезли за парковку в ненадлежащем месте.

Я связалась со службой хранения конфиската, узнала месторасположение машины и отправила туда срочную заявку на передачу автомобиля криминалистам.

Наше тупиковое дело неожиданно сдвинулось с мертвой точки, и весьма существенно.

Именно это я и прокричала Джейкоби, когда тот направлялся к нам, изрыгая пламя, пока мы с Конклином убегали из комнаты.

К семи вечера группа осмотра места преступления уже проделала большую часть работы по обследованию машины Букера. Умница Брет Феллер и его мускулистый помощник, Рэй Бейтс, разобрали синий фургон на составные части. И обнаружили сумку Скитальца, прикрепленную амортизирующим тросом к днищу заднего сиденья.

Два молодых человека еще не закончили свой осмотр. Они откручивали гайки и болты и снимали колесные обода, надеясь обнаружить тайник с наркотиками или оружие, но когда мы с Конклином открыли коричневую мужскую сумку из кожи и заглянули внутрь, я сказала:

— Успокойтесь, ребята. Всё здесь.

Я стала вынимать содержимое сумки, а Конклин раскладывал его на стол с подсветкой. Феллер — усердный молодой человек двадцати четырех лет, страдающий синдромом навязчивых состояний — выравнивал выложенные предметы и фотографировал их. Он, без шуток, в дальнейшем вполне мог стать следующим Гилом Гриссомом.[15]

Мое сердце отбивало безумную чечетку, и, если честно, я была удивлена такому волнению. За прошедшую неделю мое отношение к Скитальцу Иисусу несколько раз менялось. Сначала я сбросила его со счетов, как одного из множества бездомных, которых ежегодно убивают в споре за место для ночевки или из-за выпивки.

Пока Синди не сказала нам, что всем наплевать, именно это я и чувствовала.

Затем Скиталец Иисус оказался торговцем наркотиками, и я снова потеряла к нему интерес. Теперь он стал для нас хищником без чести и совести, а я вновь тщательно обдумывала его дело.

Кто застрелил этого парня?

Что мы узнаем благодаря его вещам?

Найти и открыть сумку Скитальца было сродни пробуждению рождественским утром, когда обнаруживаешь, что Санта оставил под елкой весь свой мешок.

Я вытащила блокнот, чтобы вести запись вещей.

Предметы, с первого по четырнадцатый, представляли собой неинтересную нам смесь: заплесневелый бутерброд в пакете со струнным замком, несколько стопок банкнот, разделенных по достоинству и перехваченных резинкой, — на взгляд не больше двух тысяч долларов.

Там нашлась потрепанная Библия с именем Родни Букера на первом чистом листе и то, что сначала показалось самым важным, — полдюжины пакетиков со сверкающим белым порошком, примерно по шесть унций кристаллов метамфетамина.

Но настоящий интерес представляла находка под номером пятнадцать: кожаная обложка размером примерно восемь на двадцать сантиметров, в которой обычно путешественники держат паспорт и билеты на самолет.