Дик Френсис - Крысиные гонки

В Лидде я отнес чемоданы дочерей, не услышав ни слова благодарности, и вернулся к самолету ждать, пока они попрощаются. Мистер Уайтнайт любезно оставил на сиденье “Спортинг лайф”. На первой же странице я увидел фотографии дорожной аварии Эмброуза. Обычный искореженный металл, сдвинутый к обочине дороги, плачевное последствие нетерпения.

Я перевернул страницу, чтобы посмотреть, в скольких заездах занят Колин. Он работал с пятью лошадьми, и в большинстве заездов считался фаворитом.

Рядом с программой скачек в Варвике крупными буквами напечатали рекламное объявление.

КОЛИН РОСС ЗАСТРАХОВАЛСЯ У НАС. А ВЫ?

Под ним уже мелкими буквами шло продолжение:

Вы можете не оказаться такими счастливчиками, чтобы дважды избежать верной смерти. Не рискуйте! Вырежьте и заполните напечатанную ниже форму и пошлите ее вместе с пятью фунтами по адресу: Фонд защиты от несчастных случаев на скачках, Эвон-стрит, Варвик. Ваша страховка будет действовать с момента отправки.

Опустив газету, я посмотрел вдаль и втянул воздух сквозь зубы.

Майор Тайдермен сказал Энни Вилларс, что он и его партнер начинают такой бизнес, который сделает их богатыми. Она решила, что бизнес заключается в махинациях со ставками на Рудиментса. Но она ошиблась. Просто майор Тайдермен по своей натуре не мог устоять перед побочным мошенничеством, хотя уже участвовал в крупном жульническом предприятии.

Майор Тайдермен упросил Энни Вилларс представить его герцогу для того, чтобы потом самому познакомить герцога с Карти-Тоддом. Голденберг в этом деле случайная фигура, нужная лишь для того, чтобы манипулировать со ставками на лошадей. Мозговой центр и подстрекатель Карти-Тодд. Все остальные – Тайдермен, герцог, Колин, Энни, я – лишь пешки в задуманной им шахматной партии. Он использует нас, словно фигуры, чтобы выиграть ее.

Обчистить всех и смыться – вот как, должно быть, он решил играть. Он не стал дожидаться, пока фонд будет медленно, естественным путем разрастаться. Для рекламы он взорвал самолет и воспользовался известностью Колина Росса. В любом случае, он задержится до того момента, пока выплаты не начнут нарастать. И, если жертвы дорожной катастрофы в Ньюмаркете были застрахованы, Карти-Тодд удерет с деньгами прямо на днях. Он может задержаться только для того, чтобы получить взносы новых вкладчиков, которые после такого ужасного случая надумают срочно застраховаться. Он моментально переведет деньги в швейцарский банк, а сам купит билет в очередное местечко, где легко охотиться на простаков.

Я не знал, как остановить его. У меня не будет доказательств, что он собирается мошенничать, пока он этого не сделает. Я не могу представить никаких улик, кроме убежденности в своей правоте. Никто не станет применять суровые меры, если все основано только на догадках. Вероятно, я мог бы позвонить в следственную комиссию... но со следственной комиссией едва ли удастся найти общий язык. Высокий следователь, наверно, выслушал бы меня. Ведь он все-таки просил меня сообщать ему мои предположения. Может быть, отдел воздушного движения поддерживает тесную связь с отделом страхования. А может быть, и нет.

Я вздохнул, взял газету мистера. Уайтнайта и стал разглядывать фотографии катастрофы на первой странице. Внизу, в левом углу под колонкой, описывающей несчастный случай, мне бросилась в глаза маленькая заметка.

Я читал бесстрастные строки официального сообщения, и сначала смутная, а потом жгучая тревога охватила меня.

Мужчина, как считают, майор Руперт Тайдермен, найден вчера утром на перегоне между Суиндоном и Бристолем, возле путей железной дороги, ведущей из Лондона в Южный Уэллс. Вначале предполагалось, что он умер, упав с поезда, но позднее было установлено, что смерть наступила в результате ножевого ранения. Майора Тайдермена разыскивала полиция, чтобы взять показания. Ведется расследование.

Чета Уайтнайтов вернулась как раз в тот момент, когда я принял решение и сказал им, что должен позвонить. Они недовольно заявили, что нет времени.

– Нужно узнать прогноз погоды, – соврал я. Они посмотрели на покрытое легкой дымкой, бледное от жары небо, а потом, с заслуженной укоризной, на меня. Но я все равно помчался к автомату.

Вежливый камердинер герцога поднял трубку.

– К сожалению, нет, мистер Шор. Его светлость полчаса назад уехал в Варвик. – Юный Мэтью с ним?

– Да, сэр.

– Не знаете, он собирался заехать в офис фонда до скачек?

– Полагаю, да, сэр.

Я положил трубку. Страх и тревога нарастали. Смерть Руперта Тайдермена перевела игру в другую лигу. Раньше подвергались риску люди в самолетах: бессердечность ограничивалась незнакомыми персонажами. Но во всех случаях чувствовалось намерение не убивать. Но сейчас, если Карти-Тодд решил не оставлять следов… Если он убрал Тайдермена, раскрывшего себя, проболтавшись о сознательной порче радио в самолете Нэнси... Если Карти-Тодд, чтобы помешать Тайдермену дать показания, не остановился перед убийством... тогда не сметет ли он с пути и простодушного, честного, правдивого герцога?..

“Нет, – холодно подумал я. – Не сможет”.

Но я совсем не был в этом уверен.

* * *

У четы Уайтнайтов не было повода жаловаться на скорость, с какой я домчал их в Ковентри, но они довольно ухмыльнулись, лишь когда я предложил им свою долю в оплате такси, доставившего нас на ипподром. Расставшись с ними у главных ворот, я заспешил назад в центр города. Как герцог и говорил, офис фонда располагался совсем недалеко, меньше чем в четверти мили.

Офис занимал первый этаж скромного, но ухоженного дома, выходившего окнами прямо на тротуар. Парадная дверь была широко открыта, и над ней висел огромный плакат:

ФОНД ЗАЩИТЫ ОТ НЕСЧАСТНЫХ

СЛУЧАЕВ НА СКАЧКАХ.

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

Я вошел. Одна дверь вела в комнату секретаря и в туалет. На другой висел молоток в форме лошадиной головы. Я пару раз стукнул, и дверь резко распахнулась.

– Привет, – обрадовался Мэтью. – Дядя как раз только что сказал, что, наверно, вы нас не застанете. Мы уже собираемся на скачки.

– Заходите, дружище, – раздался голос герцога из глубины комнаты.

Я переступил порог. Первое впечатление – шикарный офис. Во весь пол – ковер цвета сливы, но на вид дешевый. Два громоздких стула с пластмассовыми сиденьями. Пара металлических шкафчиков для карточек. Современный письменный стол из дешевого дерева, но под дуб. Атмосферу солидного, серьезного, давно начатого бизнеса и роскоши создавали хорошие пропорции комнаты с множеством окон, лепной потолок прошлого века, красивая мраморная каминная полка и потемневшие, писанные маслом картины в золоченых рамах. Офис явно был выбран с целью убедить, заверить и очаровать. Но ведь клиенты страховых компаний редко посещают их офисы. Следовательно, задача была убедить, заверить и очаровать только герцога.

Герцог представил меня человеку, который сначала сидел за столом, а потом встал.

– Чарльз Карти-Тодд... Мэтью Шор.

Я пожал его руку. Он видел меня раньше, так же, как и я видел его. Но мы оба не показали виду, что уже встречались. Я надеялся, что он не заметил мгновенно охватившего меня напряжения, возникшего в ответ на то, что испытывал он. И напряжение, которое я ощущал, никак не хотело уходить.

Карти-Тодд точно соответствовал описанию герцога. Человек с располагающей внешностью, хорошим голосом, кончивший престижную школу. Именно таким ему и следовало быть, чтобы уловить герцога в свои сети. И на столе, конечно, стояли фотографии в серебряных рамках, о которых говорил герцог.

У него были темные волосы с благородной сединой на висках, маленькие густые усы, розовато-желтая загорелая кожа и серовато-голубые глаза, подчеркнутые массивными очками в черной оправе.

Герцог удобно расположился в кресле у окна, и вокруг его великолепной головы сиял солнечный нимб. Он закинул ногу на ногу и курил сигару. Весь его вид говорил о том, как он доволен и как прекрасно себя чувствует. Он с гордостью любовался офисом фонда, который создал с такими благородными целями. Ради его спокойствия мне искренне хотелось, чтобы он никогда не очнулся от этого розового сна.

Когда я вошел, Чарльз Карти-Тодд, достав из круглой, полупустой, красной с золотом жестянки апельсиновую корочку в шоколаде, угощал юного Мэтью. Теперь он сел и снова предложил Мэтью шоколад. Мэтью взял конфету, поблагодарил и съел ее. Но мальчик все время с настороженной сдержанностью следил за каждым движением Карти-Тодда. Как и герцог, я верил инстинкту Мэтью: он предусмотрительно включил желтый свет, если не красный. Я надеялся, что ради нас всех у него хватит хороших манер, чтобы не высовываться.

– Чарльз, дайте Мэтту форму для вступления в фонд, ведь он специально для этого пришел, – довольным тоном попросил герцог.