Джеймс Паттерсон - 8-е Признание

Она мне улыбалась.

Я схватила ее за наручники и дернула, сильнее потянув со стороны поврежденного плеча. Она закричала.

— Я спросила: ты поняла свои права?

— Да, да!

— Я заберу ее, сержант, — сказал Хетгрих. Он поднял ее на ноги и потащил к выходу. Я тоже хотела уйти, но мне нужно было увидеть, что находится внутри кладовки.

Нужно было.

Я подошла к проему и уставилась на металлические полки, заполнявшие узкую комнатку. Я видела крайтов, извивающихся среди осколков аквариумов. Каждая из этих змей несла в себе смертельный яд.

Я ошеломленно спрашивала себя: что Норма Джонсон намеревалась сделать, обладая таким количеством рептилий? Скольких еще людей она надеялась убить, прежде чем ее схватят?

Какие мысли роились в ее больном мозгу?

Я приказала полицейским закрыть и опечатать здание и покинула змеиный дом Любимицы. Я бросилась к «скорой» как раз в тот момент, когда врачи грузили в нее каталку с Конклином.

Сев рядом с Ричи, я схватила его руку и сжала.

— Я не оставлю тебя, пока ты не сможешь отжаться. Или забросить мяч в кольцо, — сказала я напарнику, и мой голос ощутимо дрожал. — С тобой все будет в порядке, Ричи. Все будет замечательно.

— Хорошо, — едва слышно ответил он. — Но окажи мне услугу, Линде. Помолись за меня.

Когда машина «скорой помощи» повернула налево, я поняла, что мы направляемся в место, которое мне никогда больше не хотелось бы видеть.

Мама Юки умерла в Муниципальном госпитале Сан-Франциско.

Я многие дни ходила по его коридорам, надеясь поймать сводящего с ума «ангела смерти», и в ходе того расследования узнала, что Муниципальный госпиталь больше заботится о своем престиже, чем о пациентах.

— А Центральная больница разве не ближе? — прокричала я водителю.

— Мы везем пострадавшего от укуса змеи, верно, сержант? В Муниципальный госпиталь уже заказан антивенин.

Я замолчала и занялась тем, о чем меня попросил Конклин. Я молилась Господу, держа Ричи за руку, и думала, какой замечательный человек Ричард Конклин, сколько всего мы пережили вместе и как здорово иметь такого друга и напарника.

Транспорт расступался перед нами, заслышав вой сирены. Но вот «скорая» резко свернула и остановилась перед входом в приемное отделение.

Дверь открылась, и медики схватились за каталку.

Я бежала рядом, пока Конклина провозили через автоматически раскрывающиеся двери. Ужасный больничный запах дезинфицирующих средств ударил мне в лицо, вызвав новую волну паники.

Почему сюда?

Почему из всех возможных мест мы привезли Ричи именно сюда?

Потом я увидела дока, спешившего нам навстречу.

— Медицинский вертолет уже подлетает, — сказал он нам с Конклином. — Рич? Как ты себя чувствуешь?

— Испуган до безумия, — ответил мой напарник. Мне его речь показалась немного невнятной. Я прикрыла рукой рот. Как я боялась его потерять! Его потерять.

— Есть онемение? — спросил док Конклина.

— Да. Рука онемела.

— Это, возможно, из-за жгута, — пояснил док. — Попробуй расслабиться. Яду нужно несколько часов, чтобы подействовать. Если бы ты был в джунглях — одно дело. Но ты у нас, Рич. С тобой все будет в порядке.

Я хотела ему верить, но знала, что не успокоюсь, пока Рич не встанет на ноги. Когда моего напарника увозили, я сказала ему, что буду в комнате ожидания, и схватила дока за рукав:

— Джон, вы уверены, что ваш антивенин подойдет?

— Я изучил экспозицию «Аквариума Тихого океана» после того, как Клэр рассказала о ребятах, умерших от укусов крайта. И тогда подумал: «Есть шанс, что нам понадобится антивенин».

— Спасибо, док, — сказала я, переполненная благодарностью. — Спасибо, что вы такой чертовски умный.

— Не за что, — ответил он. — Я собираюсь заглянуть к Ричи.

Я уселась в дальнем углу комнаты ожидания и набрала Синди. Я повторила ей все, сказанное доком. А потом позвонила в отель в Аммане.

Там было раннее утро. После небольшой перебранки служащие ресепшн соединили меня с номером. Его голос казался сонным, но он тотчас оживился, услышав меня. Просто чудо какое-то, что я смогла найти его в тот момент, когда он больше всего мне нужен.

— Ты мне только что снилась, — сказал он.

— Хороший сон?

— Цирковой.

— Это как?

— Натянутый канат. Я — в облегающем трико. С блестками.

— Ты?

— А поверх ворота на груди торчат волосы.

— Джо! — рассмеялась я.

— Я стою наверху на платформе размером с динар.

— Это?..

— Монета в Иордании. Ты идешь ко мне по канату.

— И что надето на мне?

— Ты — голая.

— Нет!

— Да! Несешь в руках шест и балансируешь на веревке. А я должен тебя поймать, когда ты подойдешь к моему динару.

— И что случилось потом?

— Зазвонил телефон.

— Джо, я так по тебе соскучилась, родной. Когда ты возвращаешься домой?

Норме Джонсон вправили вывихнутое плечо и дали обезболивающее. Она сидела напротив меня и вертела в руках визитку, на ее лицо снова вернулась маска равнодушия.

Если бы Конклин был здесь, он уболтал бы ее. Я же только хотела стереть самодовольную улыбку с ее лица.

Любимица кинула визитку на стол и подтолкнула ее ко мне, чтобы я смогла прочитать: «Адвокатское бюро Фенн и Табокс».

Джордж Фенн и Билл Табокс были высококлассными адвокатами по уголовным делам, защищавшими исключительно высший свет. Фенн — спокойный и дотошный. Табокс — скользкий и обаятельный. Вместе они разрушили столько стопроцентно обвинительных вердиктов, что и вспоминать не хотелось.

— Миссис Фридман оплачивает, — пояснила Любимица.

Норма играла со мной, заставляя задуматься: не заручилась ли она уже поддержкой адвокатов, или скорее всего она думала, что умнее меня.

— Звони своим адвокатам, — сказала я, снимая с ремня «Некстел» и кидая его на стол. — Воспользуйся моим телефоном. Но поскольку для тебя все впервые, позволь объяснить, как в таком случае работает система.

— Ага. И я, конечно, поверю тебе на слово.

— Заткнись, дура. Просто послушай. Как только ты вызываешь адвоката, я не имею права тобой заниматься. А вот как мы смотрим на ситуацию с нашей стороны: ты напала на офицера полиции со смертельно опасным оружием. Конклин умирает, и ты становишься ходячим трупом. Забудем пока об этом, мы задержали тебя за убийство пятерых человек. Ты имела свободный доступ к каждой из жертв, и они были убиты теми же редкими, незаконно ввезенными змеями, которых ты в большом количестве держала у себя дома. Даже студент юридической академии сможет добиться для тебя обвинительного приговора. Но мы не будем обращаться к студенту. Против тебя выступит Леонардо Паризи, наша тяжелая артиллерия, потому что ты убила власть имущих и твое дело вызывает широкий общественный резонанс. Мы не можем проиграть, и не проиграем.

— Больше похоже на гадание на кофейной гуще, сержант.

— Тебе лучше мне поверить. Потому что произойдет еще вот что: пока твои адвокаты будут оплачивать хвалебные статьи в прессе деньгами миссис Фридман, твои старые школьные приятельницы выступят во время судебного процесса с показаниями. Они смешают тебя с дерьмом, Норма. И расскажут журналистам все: как их от тебя тошнит, какая ты жалкая.

Ты будешь выставлена бессердечной психопаткой, какой и являешься, и присяжные осудят тебя за все пять убийств. Поняла? Ты будешь унижена — а потом умрешь.

Я увидела в ее глазах проблески паники. Попала ли я в цель? Напугала ли Норму Джонсон?

— Но если мое дело такой «верняк», почему ты вообще со мной говоришь?

— Потому что прокуратура хочет предложить тебе сделку.

— О, как круто. Словно я никогда не видела подобных уловок в сериале «Закон и порядок».

— Один полезный совет, Норма. У нас есть еще кое-что для смертного приговора. Потому слушай. Главный судмедэксперт подняла отчет по вскрытию твоего бывшего приятеля и сказала, что там нет теста на запах.

— Оливер Маккензи? Он умер от передозировки.

— Анализ его крови имел пограничное значение по дозировке наркотиков. Но в остальном он был здоровым тридцатилетним мужчиной. Просто медэксперт, производивший вскрытие, не стал разбираться. Но теперь другая ситуация, Норма. Мы думаем, ты убила его, потому что он тебя бросил. Его гроб сейчас извлекают. И на этот раз медэксперт поищет на его теле следы укуса.

Джонсон посмотрела на визитку, которую ей дала Джинни Фридман, потом на мой телефон и на меня.

— Какая сделка?

— Рассказываешь об убийствах, всех, включая то, что ты сделала с Оливером Маккензи, и мы позволяем тебе избежать унижения в суде, а также заменяем смертный приговор на пожизненное. Это предложение теряет силу, едва я покину комнату.