Елена Кипарисова - Игры темных

С трудом, но ей удалось спустить ноги с кровати. Они повисли над полом бесполезными плетьми. А это оказалось не так просто, как представлялось в ее мыслях.

Она осторожно спустилась, так, чтобы ноги коснулись пола. Почти мгновенно холод проник от ступней и выше, заставив ее дернуться и снова сесть на кровать.

— Что ты делаешь? — голос Алека был недовольным. Он стоял в проеме, с неподдельным ужасом наблюдая, как девушка пытается вернуться в постель, но ноги уже не слушались ее. Как только ему удалось проскользнуть незамеченным?

— Прости, я устала лежать и хотела проверить все ли так плохо с ногами. Знаешь, чувствительность почти полностью вернулась.

— Я рад, — сурово произнес парень и одной рукой вернул ее в прежнее положение, укрыв при этом одеялом.

— Ты злишься? — удивилась Вероника.

— Ты могла пострадать. А вдруг бы ты упала? Ударилась головой? Вдруг меня бы не оказалось рядом, а врач пришел бы лишь под утро?

Ей стало действительно стыдно. В его словах чувствовался такой огонь. Глаза горели, а светлые волосы растрепались. Неужели он так волновался за нее?

— Прости, — простонала она, даже не зная, как еще могла загладить свою вину.

— Просто не делай так больше. Хорошо?

Девушка кивнула.

— Когда придет время, я сам помогу тебе.

Следующие дни пролетели незаметно. Прежде всего, потому, что Вероника не могла отделить один от другого. Над головой всегда блестела лампа, а Алек отказался приносить ей часы, сказав, что от этого время будет течь только дольше.

Парень приходил каждый день, и только так она определяла, что наступал вечер. Каждый раз он задерживался допоздна, а ходил только, когда девушка засыпала.

Ее тумбочка была переполнена разными журналами, начиная от «Forbes» и заканчивая «Seventeen». Она лишь листала их, когда было особенно скучно, даже не пытаясь вчитываться в статьи. Это казалось ей совершенно другим миром — неизвестные лица, непонятные порядки, странная одежда. Но Алеку будто, доставляло эстетическое удовольствие приходить с большим пакетом и раскладывать все подарки у нее на кровати. Рядом же стояли различные пачки с соком, корзинки с фруктами, упаковки крекеров.

Большую часть продуктов каждое утро конфисковал врач, ссылаясь на противопоказания и заменял все это на постные каши и чай, которые казались ей даже вкусными после столь долгого сна.

Алек обычно был угрюм, лишь иногда Нике удавалось уловить в его глазах хоть искорку чувств. Он заботился о ней, но не более того. Иногда ей мерещилось, что это просто входило в его обязанности. Пару раз она пыталась завести об этом разговор, расспрашивая о его нынешней жизни, но ничего не получала в ответ. Парень легко уходил от разговора, совсем меняя тему.

С каждым днем ей становилось все лучше. Головокружения прошли совсем, так что она, наконец, могла спокойно принимать вертикальное положение, не заботясь о том, что может потерять сознание.

Обычно Алек разминал ее мышцы, которые стали невероятно болеть, как только врач отменил капельницу. Ей нравились его прикосновения. С каждой минутой ей казалось, что ее прошлое чувство к нему возвращается. Но память опять молчала. Можно ли влюбиться в человека во второй раз?

— О чем ты думаешь? — спросил парень, заметив отсутствующий взгляд Ники.

— Ты так и не рассказал мне о нас. Как мы познакомились? — это вопрос звучал не впервой, и она все меньше рассчитывала на ответ.

— Ну, мы встретились на опере «Аида» Джузеппе Верди. Наши места были рядом. Конечно, постановка была уже не та, что в довоенные годы, но все же.

— Я не помню этого, — с грустью произнесла она. — А где именно это произошло?

— В стенах «Ла Скала».

Он не увидела понимания на ее лице.

— В Милане.

— Я была в Милане?

— Да, с родителями.

Вероника погрустнела, вспомнив о потере близких.

— Какими они были?

— Кто? — не сразу понял Алек.

— Мои родители. Что ты о них помнишь?

Парень задумался, отведя взгляд в сторону.

— Они были замечательными, только я мало их знал. Мы особо не общались.

Ника понимающе кивнула, только она одна могла вернуть свои воспоминания, их нельзя было заменить на чужие, забрав у Алека.

— Так мы с ними много путешествовали? Они были богатыми?

— Можно и так сказать. Их состояние ушло на твое лечение. Как результат — ты все-таки очнулась.

— А мои друзья? С ними ты общался?

— Нет. Сказывалась разница в возрасте. Ты училась в школе, и я старался не касаться этой стороны твоей жизни.

— Сколько тебе? — вдруг спросила она, вглядываясь в правильные черты лица, но не в силах определить даже примерный возраст. С тем же успехом ему могло быть и восемнадцать и двадцать восемь.

— Двадцать шесть, — без промедления ответил парень. — Тебя это пугает?

— Нет, — улыбнулась девушка, — что ты. Просто пытаюсь хоть что-то вспомнить. Думала, это мне поможет.

— Старайся не перенапрягаться, — заботливо произнес Алек. — Ты все вспомнишь в свое время.

Как только Вероника оставалась одна, все страхи возвращались, словно никуда и не уходили, а все это время кружили где-то рядом. Тень больше не возвращалась, но ей мерещилось чье-то присутствие. Каждую секунду она прислушивалась к странным шорохам и вздохам, пробивающимся в ее комнату.

В такие минуты ее одолевали сомнения обо всем, что с ней происходило. Шел уже четвертый день, но ничего не менялось. Врач и медсестра появлялись с ее пробуждением, каждый раз проделывая все тот же осмотр, так и не назначая никакого лечения. Ее не переводили в другую палату, не обращая внимания, что она чувствовала себя гораздо лучше, ей не разрешали прогуляться даже по отделению, хоть она и просила Алека все последнее время. Алек. Он был так молчалив, почти ничего не рассказывая ни о себе, ни о Нике, ни об их отношениях. С другой стороны его можно было понять. Спустя почти три года твоя подружка выходит из комы с полной амнезией, и ты ее единственная связь с внешним миром. У него не было особого выбора. Но при этом что-то в нем пугало девушку. Те мгновения, когда он молчаливо смотрел в пустоту, отрешившись от мира. В его глазах плескалась темнота, грозящаяся поглотить все вокруг.

Вероника закрыла глаза, проваливаясь в глубокий сон. Она не видела, чтобы ей вкалывали какое-то ни было лекарство, но вялость не проходила, только усиливаясь, как только исчезал Алек. Возможно, они подмешивали что-то в еду или все было гораздо проще, и она действительно была еще слишком слаба.

Странный гул нарастал в ушах. Визг тормозов, сигналы машин, выкрики толпы. Вероника сосредоточилась на этом воспоминания, стараясь не упустить его.

Городская улица, прохожие бегущие по своим делам, то и дело сталкиваясь, друг с другом. Асфальт накалился от полуденной жары, и девушка почти физически ощущала эту духоту.

Странная тишина, а потом настоящий страх. Машина, не сбавляя тормозов, неслась ей навстречу. Удар и темнота.

Задыхаясь, Ника вскочила на кровати. Это было так реально. Но почему именно это воспоминание? Ее сбила машина? Тогда почему Алек сказал про автокатастрофу.

Она потянулась к тумбочке, на котором лежал ярко-синий дневник в кожаном переплете, который подарил ей парень, чтобы она записывала в нем все свои воспоминания.

Сейчас лишь несколько страниц были заполнены корявым угловатым почерком. До этого момента у нее не было воспоминаний кроме тех, что рассказал ей Алек. Дрожащей рукой она записала все, что увидела. Только перечитав строчки несколько раз и убедившись что ничего не упустила, девушка закрыла дневник и отложила в сторону. Теперь у нее появились настоящие вопросы к парню.

— Когда произошла авария? — спросила Вероника, отламывая кусочек шоколадки, которую только что принес Алек.

Тот нахмурился, словно высчитывая что-то.

— В июне. А что?

— Мне кажется, я что-то вспоминала.

— И что же? — застыл парень, полностью сосредоточив на ней все свое внимание.

— Это очень странно, — поделилась с ним Ника. — Я вспомнила не аварию, а… это было так, словно меня сбила машина.

— Правда? — без особых эмоций произнес Алек, слегка приподняв в удивлении бровь. — Ты уверена.

— Я помню улицу, то, что было лето и машину, которая неслась прямо на меня. Как ты это объяснишь?

— Странно, что ты вспомнила именно этот момент. Ты мне рассказывала, что в детстве тебя сбил автомобиль. Думаю, тебе было лет 13. Ты не так сильно пострадала, но какое-то время провела в больнице.

Вероника опустила взгляд. Как она могла усомниться в нем? Неужели она решила, что он станет ей врать? Зачем ему это? Господи, затворничество плохо на нее влияло. Девушка боялась, что сходит с ума.

— Прости, — прошептала она. — Я не хотела тебя расстраивать, просто все так сложно. Эти видения путают меня.