Томас Перри - Ученик мясника

— Значит, это убийство.

— Во всяком случае, не советую вам списывать этот случай со счетов. Я бы, по крайней мере, выяснил, что у него было в багажнике и вообще покупал ли он какие-нибудь удобрения.

— Вы тоже будете заниматься этим делом? Я имею в виду ФБР.

— Не думаю. Если бы это был действительно динамит — другое дело. На это есть федеральный закон. А так — сомневаюсь, разве что оно окажется связанным с каким-нибудь другим, интересующим ФБР. Это проблема местного значения.

— Джентльмены! Мы управляем этой страной, будто играем в покер краплеными картами. Рядовой гражданин видит, что у него ничего нет, а у кого-то есть все. Он не устраивает беспорядков только потому, что достаточно оптимистичен и думает, что будет жить лучше, когда сменится правительство. Остерегайтесь того дня, когда он поймет, что деньги не меняют своего хозяина. Когда он догадается, что все его несчастья оттого, что какой-то парень с набитыми карманами играет не по правилам, самое лучшее для нас — быть наготове с упакованными чемоданами.

Вы говорите о революции в налоговой системе. Черт побери, здесь скоро будет самая настоящая революция! Увидимся на следующей сессии, если она состоится.

— В городе только о ней и слышно, — говорил сенатор от штата Иллинойс, выходя со стариком из зала заседаний комитета. Положив тому руку на плечо, он убежденно продолжал: — Вам не о чем беспокоиться. На следующей сессии мы проведем новый Билль о налогах. Сегодня вы их порядком припугнули.

Они шли по известному очень немногим тихому коридору, проложенному под землей к зданию сената. Никто не мог их подслушать. Старик, помолчав, продолжил:

— Черт побери, Билли. Ты еще молод. Ты мальчишка, сенатор от Иллинойса. А вот я могу и не дожить до следующей сессии. Мне ведь уже семьдесят. Меня шесть раз переизбирали в парламент. Так или иначе, но на седьмой срок я не потяну. Когда я уйду, обязанности председателя перейдут…

— Знаю, к Фэрлею. Остается только следить за чужой карьерой, если не занимаешься своей. Но не беспокойтесь, сенатор. Ваш Билль о налогах уже в портфеле. И наши уважаемые коллеги больше уже не смогут тянуть время. Они получают по этому поводу слишком много писем из своих штатов.

— Надеюсь, ты прав, Билли. Но мне было бы намного спокойнее, сумей мы решить все это в нынешнюю сессию. Я хочу тебе сказать. Мне пришло сегодня письмо от женщины, которая получает пятнадцать тысяч долларов в год, проработав секретаршей двадцать лет. Ее муж зарабатывает двадцать пять тысяч, поэтому первый же доллар из ее дохода облагается налогом в сорок семь центов. И нет никаких поблажек. Пока мы возимся с федеральными и торговыми налогами, с социальной страховкой и всем таким прочим, эта женщина теряет почти половину своих честно заработанных денег. Восемь тысяч долларов! Ни один из пятидесяти самых богатых людей в моем штате не платит таких налогов! Многие из них вообще ничего не платят и никогда раньше этого не делали. Нынешний билль все еще дает им огромные льготы. Все это нужно менять.

— Знаю, сенатор. Я ведь был на вашей стороне еще до того, как попал сюда. Поэтому меня и выбрали. Я говорил, что хочу работать вместе с вами над налоговой реформой, чтобы облегчить жизнь среднему классу. Они голосовали не за меня, а за вас.

— Ерунда. Ты оказался здесь, потому что был лучшим губернатором штата за последние двадцать пять лет. И тебя переизберут, потому что ты оказался их лучшим сенатором за последние тридцать лет. Если со мной что-нибудь произойдет до того, как пройдет этот билль, я рассчитываю на тебя. Напомни кое-кому о том, что они обещали. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Ну вот и мой офис, — бодро произнес сенатор от Иллинойса. — Не волнуйтесь. Мы оба будем здесь, чтобы напоминать им. Может быть, это и не потребуется. Пока они будут на каникулах, избиратели прожужжат им все уши. Я уезжаю через два часа. Вечером — первая встреча с избирателями по этому поводу.

— Эх, где моя молодость, — вздохнул старик. — Увидимся через две недели, Билли.

Пожилой сенатор удалялся по коридору. Голубой костюм мешковато висел на его сутулых плечах, но седая голова держалась прямо. Достопочтенный Маккинли Р. Клэрмонт, сенатор от огромного штата Колорадо. Ему не надо было никого вводить в заблуждение относительно своего напряженного распорядка дня. Любой мог в этом удостовериться. Сегодня в восемь пятнадцать вечера, например, у него была назначена пресс-конференция в аэропорту Денвера.

— Ты абсолютно уверена? — спросил Брэйер.

— Конечно, — ответила Элизабет. — Это факты, хотя их пока недостаточно. Вейзи вез в своем пикапе две упаковки нитратных удобрений, по сто фунтов каждая. Полиция Вентуры считает, что он купил их в тот самый день, по крайней мере, никто не может сказать, что он покупал их раньше. Очевидно, пока он был на собрании профсоюза, кто-то подстроил так, чтобы они взорвались. Сотрудник ФБР сказал, что это вполне возможно, если знать что к чему.

Брэйер откинулся на стуле и забарабанил карандашом по стеклянной поверхности своего стола, с отсутствующим видом глядя в пространство. Наконец он повернулся к Элизабет.

— Боюсь, я не могу найти объяснения, но случай, безусловно, необычный. Кто бы ни был убийца, он ловкач. Если удобрения были куплены в тот же день, как ты говоришь, ему пришлось импровизировать!

— Ну и что же нам делать дальше? — в нетерпении перебила его Элизабет. — Можем мы открыть расследование?

— Не уверен, на каком основании мы это сделаем. Предполагается, что мы должны следить за организованной преступностью, а не изучать спектакли, устроенные изобретательными одиночками. Допускаешь ли ты, что этот Вейзи был связан с мафией?

— За ним ничего нет в этом смысле: Пэджетт не нашел его имени в компьютерной программе «Кто есть кто». Но мало ли что? Может, он им задолжал или помогал с контрабандой — в Вентуре есть порт. Возможно, это имеет какое-то отношение к профсоюзным делам. Короче, у нас слишком мало информации.

— Кроме факта, что тот, кто убрал его, сделал это довольно умно.

— Правильно, — подхватила Элизабет. — Достаточно умно для профессионала.

— Не знаю. Может, он любитель высочайшего класса или псих, которому повезло как новичку. Конечно, есть шанс, что это серьезно. Даже психи и новички должны потратить какое-то время, чтобы все спланировать. Их не хватит на то, чтобы работать с тем, что попалось под руку.

— Значит, ты собираешься послать туда оперативника?

— Хм, собираюсь! А кого я пошлю? Напомни, как звали того парня из ФБР?

— Харт. Роберт Е. Харт. Телефон 3023. А что?

— Попробую уговорить шефа этого Харта отправить его туда. Если он действительно так хорош, как о нем говорят в Архивах, а я его не знаю, значит, он достаточно молод и вполне подходит для того, чтобы немного побегать.

Он поднял телефонную трубку и выжидательно посмотрел на Элизабет.

— Мне выйти?

— Пожалуйста. На публике трудно лгать, мошенничать и воровать. И прикрой за собой дверь.

…Еще один перед окончательным расчетом, а потом — отдыхать. Порой он удивлялся, как долго держится. Сначала казалось, что пять лет — это очень большой срок, но вот уже шесть, нет, почти семь лет напряженного труда. Всего через месяц жизнь в мотелях и арендованных коттеджах станет лишь кошмарным сном. Как прекрасно будет вернуться в Тусон, немного расслабиться, восстановить форму. Полжизни проводить в дороге и есть в забегаловках — не очень-то полезно для здоровья. Рано или поздно это даст о себе знать.

И все-таки Денвер не так уж плох в это время года. Здесь прохладно и чисто. Можно пройтись по Колфэкс-авеню, зайти в кино.

Самолет прилетает вечером, пресс-коференцию покажут в одиннадцатичасовых новостях. В любом случае первые дня два старикана будут окружать репортеры и второразрядные городские политиканы. Потом шумиха спадет, и можно будет что-нибудь придумать. В сущности, нужно только сделать свой лучший выстрел и забрать ставку, как в игре.

Мужчина неопределенной наружности выключил телевизор и подошел к туалетному столику. Он внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале. Легкая тень усталости от перелета — и все. Ни морщин, ничего такого. Еще лет десять пройдет, пока его лицо станет запоминающимся.

Брэйер открыл дверь своего кабинета и поманил Элизабет, которая сидела за столом, читая газету. Не выпуская ее из рук, она подошла к шефу.

— Спустись в кассу и получи дорожные чеки, — сказал он. — В восемь уходит самолет на Лос-Анджелес. Ты там будешь к десяти по тихоокеанскому времени. В одиннадцать — рейс до Вентуры.

— Я?

— А ты видишь рядом с собой еще кого-нибудь?

— Но я же аналитик, или ты забыл? Я не оперативник. Я не вылезала из этой конторы с тех пор, как…