Сергей Журавлев - Ниже – только вверх. Книга 4. Зона отчуждения

С каждой минутой в нем все отчетливее материализовалась потребность обладать не только телом, но и ее душой, мыслями… Нет, нет! Не грубо влезть в сознание Каталины с помощью аппаратуры и сделать из нее послушную куклу, лишенную эмоций и собственного «я». Наоборот! Ему до ломоты в груди захотелось слышать откровенный, радостный смех счастливого человека. Ощущать на своих очерствевших от продажной любви губах искренние поцелуи. Он хотел, чтобы эти милые губки по собственному желанию касались его, а он снова и снова растворялся бы в них.

Не задумываясь, почти автоматически, Перегуда задал вопрос, ответ на который способен был перевернуть в нем все.

– Если я буду твоим мужчиной и мы останемся жить здесь, на Кубе, ты не передумаешь стать моей же?..

Мягкие, влажные губы Каталины не дали ему договорить, красноречиво давая понять, что она не передумает. По телу мужчины пробежала дрожь… Впервые за пятьдесят лет он понял, что хочет любить! Не как до встречи с этой девочкой, желать женщину одним детородным органом, а ощущать любимую каждым волоском, каждой клеточкой… Он почувствовал, как за спиной расправляются крылья, и впервые услышал голос своей души. Оказывается, она у него есть, и она поет! Ах, ее величество Любовь…

Константин и Каталина мяли босыми ногами белоснежный песок, идя рука в руке по кромке воды. В какой-то момент Каталина отстранила Костю, стала на колени и, сложив на груди руки, подняла лицо к небу. Мглисто-черные, искрящиеся глаза и смоляные кудри девушки отражали лунное серебро. Казалось, между таинственной спутницей Земли и ею образовалась обоюдная связь. Девушка, скрывающая свои чувства от людей, доверилась ночной собеседнице.

«Он рядом, такой пугающе долгожданный. Я готова отдать ему все, что берегла для любимого…»

Теплые мужские ладони коснулись ее плеч, аккуратно приподняли с коленей, а затем уверенно обняли за талию. Каталина знала, чего хочет мужчина. И вновь она обратилась к подружке-луне: «Почему я не в силах ему сопротивляться?.. А если это не он?.. Смириться!»

Что-то подсказало ей довериться женскому чутью. Воспользовавшись замешательством девушки, Константин поцеловал ее. Сколько длился этот поцелуй, влюбленные не замечали… Он так был похож на самый первый! Он и она, разбросанные во Вселенной, нашли друг друга, и ничто не могло помешать стать им единым целым…

…Она лежала у него на груди и слушала голос его тела.

«Тук-тук! Милая, ты не ошиблась, я – его сердце. Я не умею лгать. Я полюбило тебя». – Вобрав в себя новый глоток крови, важнейший орган жизни продолжил: «Тук-тук, теперь родились «мы». А прошлое ушло с его «я».

Светало… Озорной ветерок тронул ее кудряшки и умчался. Первое утро вместе. Девушка еще спала, положив голову ему на колени, а он любовался ею. Искренность ребенка, светившаяся в каждой черточке ее милого личика, заставляла радоваться жизни сразу все и каждую в отдельности клеточки его тела. Стараясь не разбудить ее, он встал и подошел к воде. Ему хотелось, чтобы весь мир узнал о том, как он счастлив.

– Доброе утро, – произнес неслышно подошедший Савелий.

Костя повернулся и, приложив ко рту указательный палец, прошептал:

– Привет. Давай отойдем…

– Я тебя не узнаю, старик! Что случилось? Затрахал свою вусмерть, а теперь подобрел и даешь отоспаться?

– Я впервые в своей жизни влюбился…

– Ага! Я тоже, когда кончаю, всегда говорю о любви к «подлежащей».

– Савелий, ты не понимаешь. Здесь совсем другое. У меня к ней возникли возвышенные чувства.

– Ой, умора! Вот рассмешил! – хлопая себя ладошками по бедрам, приговаривал Савелий. – Я тоже возвышенно любил на пианино. Но хочу заметить, весьма скользко. – Приступ неудержимого хохота повалил его на песок и, давясь смехом, он продолжал ерничать. – Ты и любовь к человеку, а тем более к бабе, – несовместимы!

– Согласен, так было. Но это было в прошлом, – спокойно и уверенно произнес Константин. – Какое прекрасное состояние… Любовь… Я понял это только сегодня… Не каждому дано такое испытать. Чувство, посетившее меня, по заказу не приходит.

Последние слова Перегуды заставили Савелия умолкнуть. Приоткрыв рот, он с любопытством младенца уставился на друга, но Константин махнул рукой и пошел к Каталине. Взяв девушку на руки, понес ее к автобусу. Она, не открывая глаз, обхватила его за шею и, боясь окончательно проснуться и потерять свое хрупкое, неокрепшее счастье, уткнулась лицом в его шею. Автобус стоял на новом месте. Оказывается, в магический час, то есть в три часа после полуночи, опытные кубинки воспользовались услугами Диего и на автобусе покинули лагерь любви. Опередив появление Каталины и Перегуды, Савелий сообщил Андерсену, что у Кости возникли к кубинке чувства, и его лучше пока не подкалывать.

Костя усадил девушку в кресло, поздоровался с остальными.

– Каковы наши планы, господа?

– Ехать в гостиницу, принять душ, поесть и завалиться спать… Тебя только и ждали, – ответил Андерсен. – Мало того, – попытался подковырнуть он Костю, – мы с Савелием в отличие от тебя закончили свои взрослые игры с кубинками в «магические» три часа ночи.

До отеля добирались не спеша. Андерсен, сидя в наушниках, слушал музыку. От нечего делать Савелий спросил, что именно.

– Не ври, скандинав, – наехал на Андерсена Удодов, узнав, что тот слушает Высоцкого.

– Да точно тебе говорю! На, сам послушай, – и швед протянул наушники.

Савелий прислушался, и его лицо расплылось в довольной улыбке.

– А дай мне, – с лицом наивного дитяти попросил он Майкла. – Я тоже хочу послушать.

Владелец смартфона протянул наушники русскому. Удодов одел их и, опустив веки, погрузился в нирвану. Минут через пятнадцать открыл глаза и, почесав нахмуренный лоб, произнес:

– Слышь, Костя, до сегодняшнего дня мне казалось, что я слушал всего Высоцкого. А на поверку – нет! Этой вещью я просто заслушался… Вот сейчас говорю, а внутри ком и слезы сами подступают! Ощущение, вроде я не я!

– Ты меня заинтриговал. Я вроде тоже всего прослушал… А мне не дашь освежить в памяти? – обратился к Андерсену.

Тот утвердительно кивнул.

Прошел еще один знойный день и горячий вечер на Кубе. Костя спал, а на плече его лежала милая сердцу Каталина и думала о чем-то своем. Убедившись, что сон мужчины крепок, девушка очень осторожно поднялась и вышла на палубу. Низкая волна мерно качала судно. С черного бархата тропического неба на океан, колышущий корабль, на девушку, стоявшую на корме, смотрело бледное лицо луны. Каталина сложила руки на груди и вновь вступила в молчаливый диалог со своей небесной подругой.

В темной каюте раздался звонок. Константин с трудом открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Заметив мобильник, зазывавший светлячком дисплея, потянулся к нему. Было начало пятого. Он чертыхнулся в адрес позволившего себе звонить в такое время, а на экране высветилось фото. Это была она… девушка из конспиративной московской квартиры.

– Чего надо? – слегка опешив, спросил Перегуда.

В ответ только рев автомобильного двигателя. Он понял, что звонивший в данный момент находится за рулем и едет на бешеной скорости.

Не дожидаясь ответа, гаркнул в трубку:

– Послушай! Не знаю, как тебя там… Не звони мне больше! Поняла?!

– Да, да. Я понимаю… Извини. Ничего не могу с собой поделать. Просто я хотела сказать, что люблю тебя… Я очень тебя люблю. Мир без тебя мне не в радость… Я хотела, чтобы ты это знал. Хотя, что тебе, хладнокровному убийце, до моей любви!

Голос в трубке, меняясь, задрожал, всхлипнул и заплакал…

«Стоп! – словно выстрел, сознание Перегуды пронзила догадка. – Да это же голос моей любимой Каталины!» – Ты где сейчас? – закричал Константин.

– На Кутузовском.

– Эй, эй, эй! Сбавь скорость и езжай домой!

– Домой, а что там делать без тебя? Без тебя мне жизнь неинтересна.

– Каталина! Все совсем не так! Я сам не знаю, как так вышло! Наверное, я был пьян…

– Теперь это неважно… Если что-то было не так, прости. Ты ни в чем не виноват. Прощай!

В холодном поту Перегуда вскочил с койки.

– Каталина, стой! О чем ты говоришь? Что значит «прощай»? Ты уезжаешь? – орал он в телефон.

– Уезжаю. Навсегда…

От услышанного Перегуда оцепенел. Он совершенно потерялся и не знал, что делать. Единственное, что оставалось, прижать трубку к уху и молить:

– Девочка, милая моя, не делай этого. Остановись, пожалуйста! Я сейчас за тобой приеду. Мы все начнем сначала! Каталина! Каталина! Я люблю тебя…

Она не ответила… Казалось, прошла целая вечность, когда в трубке послышался вой сирен, скрежет раздираемого металла и фраза: «Поздно, ей не помочь. Она мертва».

Перегуда слушал тишину в трубке, а по лицу текли слезы. Сердце невыносимо барабанило в груди…