Блейк Пирс - Когда приманка сработала

Она села напротив него за стол. Несколько неловких мгновений они просто смотрели друг на друга.

– Сочувствую твоей потере, – наконец произнёс он.

Райли не сразу поняла, что он говорит об её отце.

– Это вовсе не было потерей, – сказала она твёрдо.

– О, было, было, – на удивление мягко сказал Хэтчер. – Он воспитал тебя такой, какая ты есть – ему ты обязана своими и хорошими, и плохими чертами. А теперь в твоей жизни образовалась большая пустота. Может быть, ты её ещё не почувствовала, но обязательно почувствуешь позже. Ты ходила на похороны? Нет, не могу тебя там представить. Что ты чувствуешь по этому поводу?

Райли ничего не ответила. У неё появилось странное чувство, что Хэтчер напрашивается на искреннюю симпатию. Она надеялась, что ошибается. Ей не хотелось и думать об эмоциональной связи между ними.

– Давай перейдём к делу, – сказала она.

– Что ж, давай. Так почему его называют «часовой убийца»?

Райли открыла папку и разложила по столу фотографии.

– Ну, это моя личная теория, в которую никто не верит, – сказала она, указывая на фотографии. – Посмотри на расположение тел, на их руки. Мне кажется, что они символизируют стрелки часов. Видишь? Пять часов, шесть, семь, восемь и девять.

Хэтчер посмотрел на фотографии через очки с явным интересом.

– О, да, – сказал он. – Я вижу. Ты совершенно права, а те, кто тебе не верят, дураки. Но есть и ещё кое-что.

Он указал на стрелки, напечатанные в уголке каждой фотографии.

– Что это значит? – спросил он.

– Они обозначают север, – ответила Райли.

У неё появилось предчувствие, что сейчас что-то всплывёт.

– Давай повернём их туда, – предложил Хэтчер.

Райли повернула фотографии так, что теперь все стрелки указывали в противоположное от неё направление. Она вспомнила странное ощущение, которое появлялось у неё на местах преступлений – её удивляло, что, хотя тела тщательным образом расположены, они никак не связаны со своим окружением. Но теперь она начала понимать, что ошибалась.

– Представим, что стол – это карта, а ты сидишь на юге, – сказал Хэтчер.

Райли представила карту и положила каждую фотографию в соответствии с местом обнаружения изображённой на ней жертвы. Она охнула. Теперь всё стало ясно.

Фотографии образовали нижнюю часть циферблата, а каждое тело располагалось в точности, как стрелки часов, которые показывали в разных направлениях – пять часов, шесть часов, семь часов, восемь часов, девять часов.

Но ещё более важным было то, что теперь она видела, что в самом центре циферблата стоит Ольман. Судя по всему, она всё время была права. Убийца точно из Ольмана.

– Он ещё больше помешан на времени, чем я думала, – сказала Райли.

– И он пытается что-то донести, – добавил Хэтчер.

– Да, но что?

Хэтчер откинулся в кресле и жутко улыбнулся.

– Скажи мне, Райли, что сейчас за время?

У Райли забрали часы, так что ей пришлось задуматься.

– Меня впустили в тюрьму около половины девятого, а пройти все инстанции заняло добрых полчаса, так что…

– Я имею в виду не то время, – перебил её Хэтчер.

Райли не поняла. Мужчина начал говорить на удивление обыденным тоном:

– Я с нетерпением жду конца света. Ну правда, что мир сделал хорошего для меня? Я не хочу спать, когда это произойдёт. Я хочу насладиться им. Хотелось бы мне видеть выражения лиц людей.

Хэтчер наклонился к ней через стол, его глаза зажглись интересом.

– Это не обыкновенный маньяк, – сказал он. – Он просто-напросто помешан. В нём нет ничего садистского. На самом деле, он просто пытается нам помочь. В его извращённом мозгу убийство женщин – печальная необходимость. Только так он сможет донести свой посыл.

Он снова откинулся на спинку стула.

– Но у тебя есть свои идеи, – сказал он. – Расскажи мне, что ты думаешь.

Райли задумалась.

– У меня есть ощущение, что он работает не в одиночку. Что он выполняет чьи-то приказы.

Хэтчер понимающе улыбнулся.

– О, ты совершенно права, – сказал он. – Но едва ли тебе удастся привлечь к ответственности его сообщника.

– Это почему? – удивилась Райли.

– Его не существует.

Райли всё поняла.

– Он шизофреник, – сказала она. – Он слышит голоса – или, может быть, один голос. Который говорит ему, что делать. Следовать приказам голоса – его единственная цель в жизни.

Хэтчер застучал костяшками пальцев по столу.

– Поздравляю, – сказал он. – Ты добралась до сути. Боже, да мы отличная команда, чувствуешь? Мой мозг и твой – отличная комбинация. Нам надо почаще работать вместе. Может быть, даже открыть официальную следственную группу. Думаешь, ФБР пойдёт на это? Нет, я думаю, вряд ли. Но ведь ты сейчас не очень в хороших отношениях с Бюро, верно? Я про то, что ты впервые пришла в Синг-Синг без значка.

Райли прошиб холодный пот. Он знает, что она отстранена. Но откуда?

Очевидно, заметив тревогу Райли, Хэтчер сказал:

– Ну Райли, я же чувствую тебя, когда ты приходишь. Я тебя знаю. В каком-то смысле я знаю тебя лучше, чем ты себя.

Райли снова услышала в его голосе нотку заботы. Это её обеспокоило. Какие узы этот хладнокровный убийца с ней строит? Любовь, восхищение, или и то, и другое, или что-то совсем иное? Что бы то ни было, ей это не нравилось. Она не хотела иметь с этим ничего общего.

Она сложила фотографии обратно в папку.

– Я ухожу, – сказала она.

– Погоди минуту, – остановил её Хэтчер. – У нас ведь соглашение. Я всегда что-то получаю от наших встреч. Давай немного поговорим. Здесь, внутри, хорошие беседы в дефиците, поверь мне. Как твоя дочь? Ей пятнадцать, верно? Трудный возраст. В этом возрасте всегда бывает тяжело.

Гнетущее чувство Райли усилилось. У неё появилось сверхъестественное ощущение, что от этого полезного, но ужасного человека невозможно ничего скрыть.

И всё же, она знала, что у Хэтчера есть свои принципы, своё понятие «честной игры». Она не должна нарушать его правила. Она обязана ему.

– Чего ты хочешь? – спросила она.

– Так же, как и в первый раз, – ответил Хэтчер. – Расскажи мне что-нибудь о себе – то, что не хочешь, чтобы о тебе знали остальные. Чтобы знал хоть кто-нибудь.

У Райли появилось странное ощущение – необъяснимое желание открыться этому человеку. Она знала, что это будет зря. Но не могла сопротивляться.

– Я завидую своей сестре, – сказала Райли. – Её зовут Венди. Я не видела её много лет и не представляю, какая у неё жизнь, но… я ей завидую.

Хэтчер ничего не сказал. Он лишь улыбнулся.

– Папа так часто бил её, что она бежала, – продолжала Райли. – Ей было пятнадцать, а мне пять. Она бежала, а я нет. Но дело не только в том, что она бежала…

Она вспомнила, что её отец не так давно сказал о Венди: «Я бил её только руками. Избивал её снаружи, только и всего. Я бил недостаточно глубоко».

Затем он добавил: «Я никогда не прикладывал рук на тебя. Я бил тебя глубже. И ты поняла. Ты поняла».

С трудом пытаясь говорить спокойно, Райли сказала:

– Папе не удалось вылепить её.

Хэтчер с жутким пониманием кивнул.

– Но ты обязана ему тем, кто ты есть сегодня.

Райли выпустила из лёгких весь воздух.

«Это не правда», – подумала она.

Но сейчас она не могла об этом думать. Ей нужно выбираться отсюда. Вдохнуть свежего воздуха.

– Мне пора идти, – сказала она. – Дело не ждёт.

Хэтчер насмешливо вздохнул.

– Да, наверное, тебе пора. Заканчивай с ним побыстрей. И переставай о нём думать. У тебя скоро будут проблемы поважней, и тебе нужно будет уделить им всё своё внимание.

Райли поборола желание спросить его, о каких проблемах он говорит. Может быть, он на самом деле что-то знает, а может быть, просто пытается втянуть её в разговор.

– Кроме того, – добавил он, подмигнув, – это не конец света. А может быть и конец. Подумай об этом. Это прямо перед тобой, хотя ты этого не видишь.

Она встала из-за стола и начала уходить.

Хэтчер окликнул её:

– Будь осторожна, Райли Пейдж.

Она обернулась и посмотрела на него. Его лицо выражало искреннюю тревогу. Она не видела для неё причин. И не хотела видеть.

– Я больше не вернусь, – сказала она.

На это Хэтчер загадочно улыбнулся.

– Возможно, тебе и не придётся, – ответил он.

Райли вышла из комнаты, не спрашивая, что он имеет в виду. К тому времени, когда она наконец вышла из здания, она чувствовала, что задыхается. Визиты к Хэтчеру всегда очень выматывали, и этот раз не был исключением.

Она вспомнила его слова: «Возможно, тебе и не придётся».

И попыталась не думать о том, что они значат.

Пока Райли ехала на юг, её всё больше окутывала усталость. За последние двадцать четыре часа она вообще не спала, за исключением короткого сна в машине перед тем, как пойти в Синг-Синг. Кроме того, в голове её крутились новые идеи о деле, так то Райли было трудно сосредоточиться на дороге. Ей нужна смена ритма.