Джеймс Паттерсон - Игра в прятки

— Пожалуйста, расскажите мне о нем. Конечно, вам, наверное, тоже нелегко…

Палмер Шеппард рассмеялся.

— У вас много времени? История довольно долгая и началась давно.

— Со временем у меня проблем нет, — уверила его Норма. — Лишь бы пошло на пользу.

— Не знаю, насколько то, что я вам расскажу, пригодится в расследовании. Полагаю, у вас уже сложилось общее впечатление. Знаете, я, наверное, прилечу, если возникнет такая необходимость. Честно говоря, я очень сочувствую Мэгги Брэдфорд. Вы даже представить не можете, как мне ее жаль.

— Вы очень любезны. И я обязательно попрошу о таком одолжении, если обстоятельства не оставят другого выбора.

— Вот и хорошо. Знаете, я допускаю, что Мэгги могла убить его. Удивительно только, что никто другой не сделал это раньше.

— Можете объяснить почему?

— Мне ничего не известно об их браке. Я намеренно старался держаться подальше. Но Уилл был самим дьяволом, мисс Брин. Хуже человека трудно представить. Буду откровенен: тот, кто застрелил его, оказал человечеству большую услугу. Я знаю это абсолютно точно.

Суд шел. Очень-очень медленно. День за днем, неделя за неделей. Нудно, утомительно.

После того как на двадцатый день завершились показания свидетелей, Барри и Натан навестили меня в тюрьме. Мне совсем не хотелось их видеть.

Я знала, зачем они пришли — надавить на меня, добиться объяснений, алиби, получить то, чего я не могла им дать.

— Расскажи, что ты знаешь о Палмере, — попросил однажды Барри, когда мы сидели в комнате для свиданий.

Вопрос в некоторой степени застиг меня врасплох. Странное начало разговора. При чем здесь Палмер Шеппард?

— А что рассказывать? Брат Уилла, вот и все. Они практически не поддерживали отношений. Я видела его всего-то раза два. Он выразил мне соболезнования… на свадьбе.

— Ты не знаешь, он был близок со своими тетями?

— По-моему, не так близок, как Уилл.

Должно быть, что-то в моем ответе привлекло их внимание, потому что Барри сразу взглянул на меня, и глаза у него стали грустные.

— Значит, тебе известно о Вэнни и Уилле? Почему же ты ничего не сказала нам? Почему нам приходится вытягивать такие факты из Палмера Шеппарда?

Злость копилась слишком долго, и, пожалуй, пришла пора немного спустить пар.

— Я ничего не знаю, хотя, признаюсь, о чем-то догадывалась. Барри, чего вы от меня добиваетесь?

Он посмотрел на меня твердо, не отводя глаз:

— Нам нужно знать правду, Мэгги. Она бывала в твоем доме? Я говорю о Вэнни.

— Только один раз. — Я вздохнула, вспомнив день, когда это случилось. — На нашей свадьбе. Очень красивая женщина, младшая сестра его матери. Ты ведь и сам там был, Барри. Ты тоже ее видел. Уилл так и не смирился с тем, что мать бросила его в детстве.

— Да уж! — воскликнул Натан. — Он приводил в дом других женщин? Таких, кого вы не знали?

— Никогда. Да я бы и не позволила.

— Тогда еще один вопрос, Мэгги, — сказал после паузы Натан. — Вы никогда не замечали за Уиллом никаких странностей? Были ли случаи, когда он позволял себе непозволительное? И помните, Мэгги, вы должны доверять нам. Никаких секретов быть не может. Момент слишком ответственный. Мы обязаны знать все, что может знать сторона обвинения.

Если я и колебалась с ответом, то всего лишь мгновение. Мне не нравилось то, какое направление принял наш разговор.

— Нет. Мне нечего вам сказать. И с какой стати я буду о чем-то умалчивать?

Барри покачал головой:

— Ты лжешь нам, Мэгги. Черт бы тебя побрал! Ты разбиваешь мне сердце.

— Клянусь, что… — прошептала я.

Да, конечно, я лгала. Всегда говорила правду, но…

— Кто?!

Барри повысил голос. Раньше он никогда не кричал на меня. И таким злым я тоже никогда его не видела. У него даже выступили вены на лбу и шее.

— Пожалуйста! Барри, не надо! Не заставляй меня…

Его лицо стало вдруг почти белым. Барри закрыл и медленно открыл глаза. Перевел дыхание.

— Ну конечно…

Впервые я увидела слезы в его глазах. Барри посмотрел на меня с такой нежностью и жалостью, что я поняла — сердца рвутся у нас обоих.

— О Боже… конечно. Уилл и Дженни, да? Он пытался добраться до нее?

Я поднялась и позвала охранника.

— Отведите меня в камеру. Сейчас же отведите меня в камеру!

Мы ушли. Я не сказала им больше ни слова. Потому что не могла и не хотела втягивать дочь во все это.

— Обвинение вызывает Питера О'Мэлли.

Услышав эти слова, громко произнесенные в зале открытых заседаний, я побледнела. Вообще-то чувство постоянного беспокойства и страха уже становилось чем-то привычным. Шел двадцать девятый день слушаний, и хорошего за это время было совсем мало.

Вопреки настойчивым возражениям защиты судья Сассман все же разрешил Нижински предъявить свидетельство о смерти Филиппа Брэдфорда. Теперь окружной прокурор пытался разыграть очередную карту, которой стала для него смерть Патрика О'Мэлли.

Никакой особенной для себя выгоды он извлечь не мог — разве что намекнуть на мою ответственность, бросить на меня тень подозрения. Но я знала, что именно этого и добивался Питер. Бросить тень, оживить старые слухи, досадить мне.

Странно, но судья распорядился очистить зал от зрителей. Питер дал согласие выступить с показаниями, но только при условии, что заседание будет закрытым. Уж не знаю, как его адвокату удалось убедить судью пойти навстречу требованию свидетеля.

Я ничего не понимала. Почему и от кого надо защищать Питера? Но вскоре многое прояснилось.

Выступление О'Мэлли-младшего заняло, казалось, вечность — мои защитники выдвинули не менее сотни возражений, — но суть его сводилась к следующему.

— Мистер О'Мэлли, вы являетесь членом учреждения, называемого Озерный клуб?

— Да.

— Этот клуб расположен в Бедфорд-Хиллз? Неподалеку от Гринбрайер-роуд?

— Верно.

— Сколько человек являются его членами?

— Около пятисот.

— И чем они занимаются? Гольф, теннис, плавание, обеды и танцы по вечерам?

— Да.

— Но при этом клуб предоставляет и кое-что еще, не так ли?

— Существуют дополнительные услуги. Для отдельных членов.

— То есть эти дополнительные услуги доступны не всем членам, а только избранным?

— Можно и так сказать.

— Вы входите в число этих избранных?

— Входил.

— Кто еще?

— Не называя имен, скажу так: это все известные люди.

— И какие же услуги предоставляет им клуб?

— По большей части обеспечивает место для встреч. Условия для обсуждения различных вопросов, в том числе финансовых.

— А после встреч?

— Э… развлечения. Не всегда, но иногда.

— Понятно. Какого рода развлечения? Вы можете их охарактеризовать?

— В основном развлечения сексуального плана.

— Уточните, пожалуйста.

— Клуб поставляет девушек или, если требуется, молодых парней.

— Проституток?

— Я бы не назвал их проститутками.

— Их задача — развлекать членов клуба, и они получают плату за свои услуги?

— Да.

— «Как розу ты ни назови…» М-да. Скажите, мистер О'Мэлли, вы живете в Бедфорд-Хиллз?

— Нет. На Манхэттене и на западном побережье.

— Тем не менее вы являетесь членом Озерного клуба?

— Да.

— И вы тоже участвовали в тех вечеринках, о которых мы только что говорили?

— Да.

— Как это получилось?

— Мой отец, Патрик О'Мэлли, играл в клубе большую роль. После его смерти членство перешло ко мне.

— Он тоже принимал участие в описанных вами развлечениях?

— Да.

— То есть спал с молоденькими девушками?

— Да.

— У Патрика О'Мэлли были отношения с Мэгги Брэдфорд?

— На протяжении нескольких месяцев. Может быть, пары лет.

— У вас есть сводный брат?

— Да. Они жили вместе.

— Можете ли вы сказать, что Патрик О'Мэлли и Мэгги Брэдфорд были влюблены?

— Мой отец говорил, что да.

— Тем не менее он не отказался от членства в Озерном клубе?

— Нет.

— И не перестал спать с девушками?

— Об этом мне ничего не известно.

— Знала ли миссис Брэдфорд о ночных развлечениях в клубе и о том, что Патрик О'Мэлли участвовал в них?

— Да.

— Откуда вы это знаете?

— У нее были фотографии моего отца по крайней мере с двумя девушками.

— Вот как? У нее были фотографии?

— Я нашел их в ее спальне. В их спальне. Уже после смерти отца. Помогал собирать его бумаги. На этих фотографиях…

— Спасибо, но нам не нужны подробности. По крайней мере сейчас. Что думала миссис Брэдфорд по поводу этих снимков?

— Не знаю. Она мне не говорила.

— А что вы о них думали?

— Для сына всегда шок, когда он видит отца в такой ситуации.