Блейк Пирс - Когда кругом обман

Райли улыбнулась, впервые за долгое время она почувствовала себя счастливой. Почувствовала себя настоящей матерью.

— Так я уже могу посмотреть? — спросила Райли.

— Ещё нет. Там нужно ещё кое-что расставить. А потом ты мне поможешь кое-что развесить на стенах.

— Позови, когда я тебе понадоблюсь.

Эприл проглотила последний кусок сэндвича и сказала:

— Мам.

— Что?

— Мам, мне нравится! Я люблю этот дом. И свою комнату.

— А я тебя, — сказала Райли, обнимая дочь.

Эприл обняла её в ответ и умчалась вверх по лестнице.

Райли вздохнула с облегчением. Не только её дочь полюбила новый дом, но она сама снова почувствовала себя энергичным подростком, которым не была уже много месяцев.

Ей повезло, что она нашла дом по наводке своего коллеги раньше, чем его выставили на продажу. Поездка в Квантико отсюда будет занимать у неё буквально полчаса, а Эприл сможет добираться в школу на общественном транспорте — больше никакого автостопа. И ей не придётся менять школу.

Это определённо ознаменовывало для них начало новой жизни. Он чувствовала уверенность, что эта жизнь будет лучше и для Эприл, и для неё самой. Их развод окончен, и Райан платил алименты, которые обещал. Райли и Эприл обе понимали, что их общение с Райаном сведётся к вежливым, но не частым встречам. Райли решила, что так будет лучше для всех них.

Райан уже завёл новые отношения — с разведённой женщиной из Вашингтона, которая всячески будет поддерживать его. Райли не удивится, если он скоро переедет поближе к столице.

«Да, — думала Райли, — это будет устраивать нас всех — Эприл, Габриэллу и меня».

И всё же какой-то разлад раздражающе звучал у неё в голове. Она решила игнорировать его. Она осмотрелась, решая, где нужно будет расставить новую мебель.

Её мысли нарушил звонок в дверь. Открыв, она увидела Билла.

— Просто решил, что смогу заехать и посмотреть на твой новый дом, — сказал он.

По его натянутой улыбке и усталому, растрёпанному виду Райли видела, что он приехал не только за этим.

— Что случилось? — спросила она.

— Можно войти? — спросил Билл.

— Конечно.

Билл вошёл и они сели вдвоём на диван.

— Мэгги подаёт на развод, — сказал Билл. — Я уже съехал, переехал в квартиру неподалёку от ОПА.

— Мне так жаль, — сказала Райли.

Билл покачал головой в замешательстве и растерянности.

— Просто я столько лет старался, — сказал он. — Странно думать, что всё действительно кончено. Мы с Мэгги уже давно незнакомцы. Но дети… Я не хочу быть незнакомцем для своих сыновей.

Райли погладила его руку.

— Ты и не будешь, — успокоила она.

— Ты не можешь знать наверняка, — возразил он.

Райли вздохнула. Она не знала ничего об этом. В жизни было слишком много всего того, чего она не знала.

Билл решил сменить тему.

— Это последнее дело, — начал он, но покачал головой и вздохнул. Она видела, что он тоже всё ещё не может о нём забыть. В некотором роде ей доставило облегчение мысль, что она такая не одна. — Разве мы когда-нибудь имели дело с таким извращённым психопатом?

Райли задумалась.

— Извращённым? Нет, это не то слово. Просто он пострадал больше всех.

— Пострадал или извращённый — сама выбирай слово, — сказал Билл, качая головой. — Цепи, смирительная рубашка и бритва — для меня это была новая комбинация.

Райли вспомнила свои ощущения, когда пыталась проникнуть ему в голову.

— Юджин был самым неохотным убийцей из всех, что я видела, — сказала она. — Но он никогда не остановился бы, если бы мы его не настигли.

— А мы остановили его, — сказал Билл. — В этом мы хороши. Вместе мы в этом хороши.

Вскоре Билл ушёл, сказав, что не хочет надоедать Райли, когда у неё всё так хорошо складывается. Она запротестовала, что он отнюдь не надоедает ей, что никогда не надоедал и никогда не будет, но он всё равно уехал.

Она смотрела, как он уезжает, и думала, насколько глубоко порядочным человеком он был. Ей на редкость повезло иметь такого партнёра и друга. Что бы ни случилось между ними в будущем, она надеялась, что их дружбу это не нарушит — они и так слишком близко подошли к тому, чтобы её потерять.

Потом она прошла по дому и вышла на веранду. Через несколько домов она увидела, как во дворе играют дети. Райли давно хотелось именно этого — жить в оживлённом районе, где люди проживают свои нормальные жизни самым обычным образом.

Так чего не хватает? Что не так?

И тут она вспомнила — она всё ещё не могла смотреть в зеркало. Из него до сих пор на неё смотрели все жертвы и монстры. И теперь там было и лицо Юджина — с его болью, виной и ненавистью к себе в маленьких глазках. Она слишком хорошо понимала, что говорят его глаза. И судьба этого ужасного человека всё ещё преследовала её.

С Петерсоном она просто подралась и убила его обычным образом, защищая себя и свою дочь.

С Юджином же она использовала свою силу сочувствия и понимания.

С Юджином она применила смертельную силу.

И никто во всём мире не понимал этого, кроме Райли.

Она знала, что в мире полно монстров, и, вероятно, больше их видов, чем она могла представить. И она должна их остановить. Но что она сделает в следующий раз, когда встретит тех, кто мучал и разрушал?

Она вспомнила, что ей сказал Хэтчер.

«Перестань сопротивляться».

Она всё ещё не знала, что он имел в виду, но начинала думать, что он говорил о чём-то важном, видимо настолько обширном, как и вся её жизнь. Но как могло получиться так, что человек, который много убивал, понял о ней что-то такое, что она сама не знала про себя?

Её размышления перебил телефонный звонок. Она увидела, что звонит Брент Мередит. Она знала, что он звонит не только за тем, чтобы узнать, как движется её переезд.

У неё сильней застучало сердце. Он звонил по новому делу.

Она стояла и смотрела, как вибрирует её сотовый. Потом отвернулась и посмотрела в окно, на район, на свой новый дом — куда угодно, только не на телефон.

И всё же он продолжал звонить. Вся её жизнь — нескончаемый поток новых дел.

«Перестань сопротивляться».

Может быть он имел в виду желание взять новое дело? Или что-то другое? Перестать сопротивляться жизни? Наконец начать жить?

Райли смотрела, как её телефон звонит, снова и снова.

На этот раз она не торопилась взять трубку.

И она не знала, будет ли когда-нибудь снова торопиться.