Сергей Бакшеев - Галактика мозга

66

Полная рука поглаживала седую бородку. Юрий Михайлович Леонтьев всегда так делал, когда пребывал в отличном расположении духа. Перед ним лежал список новейшего импортного оборудования, пришедшего на адрес Института нейронауки. Здесь было всё, что запрашивалось у министерства в самых смелых требованиях. Это была его большая личная административная победа, сродни долгожданному олимпийскому золоту у спортсменов. Как умело он пропиарил удачные операции с известными людьми. И вот результат! Теперь даже отъявленные скептики убедятся, что Леонтьев заслуженно занимает директорский пост. Кто, как не он, умеет ходить по высоким кабинетам и выбивать нужные фонды?

Юрий Михайлович крякнул и через интерком попросил Валентину Федоровну соединить с министром. Пусть ассистентка подслушает. Зато через полчаса удивительную новость будут обсуждать во всех лабораториях института.

Директор знал, что сотрудники за глаза называют его Главным Нейроном, а Рашникову Аксоном. Знал и не обижался, потому что был в этом глубинный смысл. У нейронов много ветвящихся дендритов, но лишь один аксон. Дендриты обычно очень короткие, тогда как длина аксона может достигать нескольких метров. Нервные импульсы распространяются от нейрона по аксону, который ветвится и контактирует с другими нейронами. Функция нейрона, как и директора, состоит в интеграции всех воздействий и выдаче правильного импульса.

Соединение с министром произошло не сразу. Судя по внешнему фону, настойчивая Рашникова достала министра Гриценко по мобильному в автомобиле.

— Владимир Матвеевич, здравствуйте! Леонтьев беспокоит.

— Не вовремя ты, — пробурчал министр.

— Я только поблагодарить, — заторопился директор института. — Огромное вам спасибо за воистину царский подарок. Теперь мы двинемся вперед семимильными шагами.

— О чем ты?

— О новом оборудовании. Спасибо, что заботитесь о нас. Я лично и весь коллектив института выражает глубокую благодарность нашему уважаемому министру, который постоянно заботится…

— Юрий, мне некогда. У внука в школе пожар, есть пострадавшие, а ты несешь, не пойми, что!

— Извините, Владимир Матвеевич. Надеюсь, с вашим внуком всё в порядке?

— Да не знаю я!

— Я всё понимаю, потом перезвоню, — скомкал беседу Леонтьев.

Он опустил трубку и вновь посмотрел на список оборудования. Теперь его рука подпирала нахмурившийся лоб. На самом деле он ничего не понимал.

Пока реанимобиль мчался к Институту нейронауки, Шувалов связался с Задориным и объяснил, что надо сделать. Требовалось подготовиться к операции, подобной той, какую провели над Людмилой Вербицкой.

— Нам не позволят! — предупредил Задорин.

— Я никого не буду спрашивать! Мне нужен ты и Репина.

— Вас не пустят в операционную.

— Всё сделаем в лаборатории. Открой запасной выход.

— А если… если не получится? Вы улетите в Штаты, а я… У меня на следующей неделе защита.

Шувалов замялся. Он помнил, как вылетел с работы после предыдущего самоуправства. На этот раз из-за него может пострадать молодой сотрудник, который только начинает научную карьеру.

— Сергей, ты можешь отказаться, — сказал Антон и замолк в ожидании. Но ответа не последовало.

Показалось здание института. Шувалов отключил спецсигналы, чтобы не привлекать лишнего внимания. Он понимал, что случай на пожаре похож утопление. И там и там, лишившись кислорода, мозг отключался и переходил в состояние гибели. При таких обстоятельствах врачи обычно опускали руки. Но Антон был уверен, что необратимый процесс можно остановить и повернуть вспять. В прошлый раз скоропалительная операция закончилась трагически. Однако сейчас его новые знания о функционировании мозга давали надежду на удачный исход. Те эксперименты, которые он провел над собой, и бесконечные часы раздумий позволили понять прежнюю ошибку.

«Скорая» с умирающим мальчиком остановилась в торце института. Запасной вход был открыт. Не обращая внимания на протесты врача, Антон втолкнул каталку в длинный коридор. Сзади семенил оторопевший Саша.

— Врач ск-сказал, что В-вовка умер.

— Он ошибся. Вова жив. Просто он заснул. Очень крепко.

— Как в сказке?

— Как в сказке.

— Ты его р-разбуд-дишь?

— Конечно. Для этого мы сюда и приехали.

Шум от каталки не остался незамеченным. Молоденькая лаборантка прижалась к стене, проводив изумленным взглядом сосредоточенного Шувалова. В коридор высовывались сотрудники. На их лицах отражалась вся гамма чувств от негодования до восторга. Некоторые тайком перешептывались, поглядывая на каталку, но большинство радостно здоровались с опальным ученым. Шувалов кивком головы возвращал встречным их приветы.

Около Семерки Антона поджидала недовольная Елена Репина. Это была их первая встреча после откровенного признания и разрыва. Нейрохирург помогла ввезти каталку в лабораторию, закрыла дверь и накинулась на Шувалова.

— Ты знаешь, кого ты привез?

— Первоклассника, которому нужна помощь.

— Это внук нашего министра!

Антон на мгновение оторопел, повернулся к сыну и спросил:

— Саша, как фамилия Вовы?

— Гы-гы-г… — покрасневший от смущения мальчик никак не мог выговорить слово.

— Гриценко? — подсказала ему Репина.

— Да.

Нейрохируг метнула гневный взгляд в задумавшегося Шувалова.

— Ты понимаешь, что это значит? Если всё окончится неудачей, нас в порошок сотрут. Объяснения о клинической смерти никто и слушать не будет. Простым увольнением на этот раз не отделаемся. Это статья, Антон, уголовная статья! А всесильный дедушка превратит ее в реальный большой срок! На его стороне будет не только прокуратура, но и общественность, журналисты. Они как каток пройдутся по нам. Ты это понимаешь?

Шувалов хмуро кивнул. В словах Репиной не было никакого преувеличения. Затрагивание интересов большого чиновника многократно увеличивало риск и без того авантюрной операции. А о последствиях и думать не хотелось.

— Надо отказаться, Антон. И вернуть мальчика врачам, пока не поздно.

— Поздно. Они сдались. — Антон прижимал к себе сына и старался, чтобы тот не слышал разговора. — Они готовы зафиксировать смерть.

— И мы не боги!

— П-папа, — Саша, вытянув шею, смотрел в глаза отцу. — У вас здесь ш-шашки есть?

— Зачем тебе?

— Мы б-будем играть с Вовкой. Когда ты его раз-збудишь. Мы д-договаривались.

Шувалов прикусил нижнюю губу и плотнее прижал сына. Незачем ему видеть слабость отца.

— Вот что, — Антон громко обратился к притихшим сотрудникам лаборатории, слышавшим весь разговор. — Кто хочет мне помочь — остается. Остальных прошу покинуть помещение.

Большинство сотрудников, пряча глаза, устремились к выходу. Шувалов смотрел на Репину. Та мялась в нерешительности.

— Да, мы не боги, — согласился Антон. — Мы лучше! Мы — ученые!

Хлопнула дверь за последним сотрудником. Лаборатории опустела. Вышли все, кроме Репиной. Шувалов ждал, стиснув скулы. Елена подняла глаза.

— Сколько времени прошло?

— Не больше получаса.

— Так что же мы стоим! — встрепенулась она. — Говори, что делать?

Репина начала надевать хирургическую одежду. Шувалова отпустило. Один он бы не справился. Вот если бы еще помощь квалифицированного нейропрограммиста.

Из стеклянного бокса высунулся Сергей Задорин и бодро отрапортовал:

— Я настроил приборы!

На Антона дернулись уголки губ. Он поднял вверх сжатый кулак. «Прорвемся!»

Влиятельная ассистентка директора без предупреждения по-хозяйски вошла в кабинет босса. Валентина Федоровна Рашникова демонстрировала некое подобие служебной иерархии только в присутствии гостей института.

— Юрий Михайлович, к списку оборудования был также приложен диск. — Рашникова протянула квадратный пакетик директору. — Его можно посмотреть через компьютер.

— Не сомневаюсь, ты это уже сделала, — пробурчал Леонтьев и, не дождавшись ответа, добавил: — Сколько раз я говорил, чтобы ты не лезла в мою корреспонденцию.

— Конверт был адресован Шувалову.

— Что? При чем тут Шувалов? Он у нас давно не работает!

— Не числится, — уточнила всезнающая Валентина Федоровна.

— Что в лоб, что по лбу! После его ухода порядка стало больше. И в науке мы ничего не потеряли. Наоборот, вон какие громкие успехи! Генерала воскресили, фигуристку в большой спорт вернули. Телевизионщики стоят за интервью в очередь!

— А между тем, оборудование пришло на имя Шувалова. Без его подписи мы ничего не получим.

— Они там, в министерстве совсем охренели! Я позвоню и разберусь с их головотяпством! Отчебучили, понимаешь!

— Вы сначала диск посмотрите, Юрий Михайлович, — спокойно заметила ассистентка и покинула кабинет.