Яна Розова - Воронка

— Вы о чем? Неужели и попы в секту кинулись?

— Есть у меня такие подозрения. — Отец Сергий отвел глаза. Потом тихо попросил: — Ты осторожнее, Павел. Прошу тебя!

— А чего осторожничать! — Пашка улыбнулся с самым легкомысленным видом: — Меня уже один раз убили. Правда, потом оживили, но воспоминания самые странные. Вроде бы в раю побывал. Сомнения вызывает только одно: а есть ли этот самый рай? — Заметив вопрос, выраженный на лице собеседника, Седов поспешил объяснить: — В общем, попал я в отряд, в котором у них состоят настоящие зомби, оживленные мертвецы. И все эти ребята вспоминают тот свет как наивысшее счастье в своей жизни!

— Как интересно, — заметил священник. — Напоминает древнюю секту асассинов, идеальных воинов-убийц, преданных своему предводителю. Они якобы умирали, на том свете видели чудесные райские сады и прекрасных гурий, а потом оживали и смерти больше не боялись. Наоборот, стремились погибнуть по велению своего руководителя, чтобы снова попасть в рай. На самом деле предводитель их, Старец с горы, как его называли, кормил своих убийц гашишем, поэтому их еще называли «гашишинами».

Рассказ священника показался Пашке очень к месту.

— Стало быть, идея не новая и меня просто напичкали наркотиком. Хотя, ножевая рана на спине как настоящая! Болит, зудит, к дождю ноет. Видимо, всего-навсего надрез, зашитый хирургическим способом. Вот только интересно, к чему наших зомби готовят? Пока они ни черта не делают, а только тренируются.

— Будь осторожнее, Паша, — повторил священник.

Они вышли из сада, притворив за собой маленькую деревянную калитку.

…В «Лексусе» Учитель снова разомкнул уста и заговорил. На этот раз Седов слушал его, не пытаясь услышать нечто необыкновенное и значительное, но со вниманием. Учитель вспоминал прошедшее собрание, на котором сектанты просто бесновались при виде своего Светоча. В зале творилось нечто невообразимое: люди выкрикивали приветствия, тянули руки к Учителю, девушки штабелями валились в обморок, а мужчины почти рыдали над каждым его словом.

— Видишь, Павлуша, как люди меня любят! За мной пойдут в огонь и в воду. Знают, что я существо сильнейшее, вожак стаи по имени Человечество. Это не умом они понимают, а своими инстинктами! Чуют, что инопланетного, разумного, во мне меньше, а вот звериного, земного, неизмеримо больше, чем в каждом из них. Да, это так. Всегда так было. Я из рода такого, особого. У меня все предки по мужской линии были сверхзвери. Они предчувствовали землетрясения, выли на полную луну, рвали зубами сырое мясо и никогда не доверяли своему разуму. Вот ты знаешь, почему люди любят выпить? Они хотят затуманить свой мозг, это инопланетное, иноролное, что в нас посадили люди-кошки. Алкоголь помогает нам немного приблизиться к своему первобытному состоянию, стать просто животными, нормальными зверями, которыми мы были. Мне алкоголь совсем ни к чему, я и так мозг мало слушаю. Вот и женщины на разум свой меньше полагаются и от этого они совершеннее нас, мужчин. Я женщин люблю за то, что чистоты в них больше. Мозг наш — несовершенный инструмент. Он должен надеяться на органы чувств, чтобы узнать об окружающем мире хоть что-нибудь. Слепец никогда не увидит, что закат красный и предвещает краснота эта страшный шторм. Глухой никогда не услышит рев волн, настигающих его. Без обоняния ты не поймешь, что в подвале твоего дома разгорается пожар. Другое дело, интуиция! Она спасет твою шкуру, даже если органы чувств не предвидят опасности. Она вытащит тебя из глухого леса, в море подскажет дорогу к берегу, распознает твоего врага только по его дыханию. Моя интуиция фантастична. Я питаю ее свежим мясом, кровью, страхом жертвы перед смертью. Ты поймешь меня, как Сашенька понял, хоть и не может он быть таким как я. Поймешь, как брат меня понимает и всегда дает мне мясо. Я точно знаю, что я чуткий зверь, я вожак, я сильнейший.

Он говорил спокойно, без апломба и позерства, пожалуй, даже немного устало и небрежно. Седов сжал мягкую кожу на рулевом колесе, ощущая прохладную струйку пота, сбегавшую вдоль позвоночной ложбины. Он понял, что сейчас услышал признание. На память пришло очень отдаленное воспоминание: подвыпивший Кумаров сидит за столиком в «Бригантине», он угощает Пашку вяленой рыбой и говорит, что от мяса его воротит. Главный зомби кормил своего повелителя человечиной, вот почему теперь мясо видеть не может.

И Кумаров никогда не ест в Башне Ужаса.

Хваленая Учителем интуиция подкинула несовершенному мозгу Седова догадку, вызвавшую приступ легкой тошноты. Приехав на место, он дождался когда Учитель и Оксана Петровна погасят свет в своих спальнях, спустился в кухню, подошел к холодильнику и открыл белую дверцу.

Холодильник был огромный, морозильная камера занимала почти половину всей полезной площади и располагалась внизу. Паша выдвинул пластиковую коробку, заглянул внутрь. В коробке были сложены небольшие пакеты с замороженными кусками мяса. Порывшись в них, Седов достал нижний, в котором лежало что-то синеватое, длинное и вполне узнаваемое. Он вытряхнул этот предмет из пакета на пол. Это оказалось женское плечо, отрубленное по плечевому и локтевому суставам. Новый приступ тошноты был сильнее предыдущего, а когда взгляд Пашки упал на пакет с домашними пельменями, он вскочил на ноги и бросился к окну. Едва Паша успел открыть створку, как его стошнило. Обессиленный, он стек на пол и закрыл лицо руками. Теперь Седов знал абсолютно точно: она была вкусная, эта девушка со светлыми волосами!

А когда Пашка отнял ладони от мокрого лица, его глаза встретились с единственным черным и глубоким глазом, чей смертоносный взгляд упирался в воображаемую точку между Пашкиными бровями.

— Привет, — сказал тот, кто держал в руках пистолет. Все это было очень некстати.

— Ты только не делай резких движений, и мы поладим! — предупредил Андрей, сектантский проповедник с индейским именем Опавший Лист. Имя это должно было напоминать о бренности всего земного, но ничего такого сам Андрей помнить не желал. Как выяснилось чуть позже, планы у него были самые шкурные.

Седов резких движений делать и не собирался. Он лишь чуть схитрил, намеренно непроизвольным жестом потянувшись к кобуре подмышкой.

— У тебя там оружие? — спросил Андрей.

Пашка молча и покорно кивнул, продолжая сидеть на полу.

— Отстегни вместе с кобурой и дай мне!

Подчиняясь команде, Седов полез под пиджак.

Он спокойно достал кобуру, показал ее Андрею, а когда тот удовлетворенно кивнул, резко швырнул ее, целясь в пистолет противника. Не успели два Макарыча приземлиться, как рыжий прыгнул вперед, чтобы вцепиться проповеднику в горло. Андрей захрипел и, не выдержав веса нападавшего, рухнул на кафель, Пашка плюхнулся ему на грудь и прижал плечи проповедника коленями, не отпуская из своих цепких пальцев беззащитную шею. Все-таки, не зря он на сектантской базе потел!

— Они про меня знают? — прошипел Седов, немного ослабляя хватку.

— Не…

Опавший Лист оставил всяческие попытки высвободиться. Теперь он просто лежал и ждал дальнейших вопросов.

— Ты давно следишь за мной?

— Все время… Я узнал тебя сразу. Ты тот рыжий пьяница, что Вероника окручивала.

— Вы с ней были партнерами?

— Да… Про тебя она говорила, что ради твоей квартиры старается. Дескать, одинокий алкоголик, легко обработать. А в итоге сюда тебя привела! Отпусти меня, а то я задохнусь!

— Не дергайся, — посоветовал Пашка миролюбиво. Он немного успокоился, узнав, что проповедник здесь один. — Это она в холодильнике?

Андрей скосил глаза на разбросанные по полу пакеты с мясом.

— Да… Ты ведь в милиции работал, так? И сейчас для них работаешь, я знаю. Следил за тобой. Мы ведь все на мушке? Я как раз пришел об этом поговорить! Хочу стать свидетелем…

— А пистолет, на кой черт, мне в морду совал?

— Это только чтобы ты сразу меня не убил, как бухгалтера. Вам, ментам, все можно!

Седов еще ослабил хватку.

— Значит так, — решил он, — сейчас я тебя отпускаю, забираю оружие и вывожу в лес на расстрел…

Глаза Андрея полезли на лоб. Пашка ядовито усмехнулся:

— А ты и вправду думаешь, что я вашего Григория Ивановича прикончил! Ну, я даю! Ты только имей в виду, что коли я бы за него взялся, то крови было бы меньше, а смерть легче. Бухгалтера долго и нудно били по голове, пока тот не преставился. И убил его кто-то случайный, из-за денег. Теперь собери пакеты и сложи в холодильник. Мы здесь говорить не можем.

Местом для разговора Седов назначил Учительский «Лексус». Андрей влез в машину с самым обреченным видом: разговор с этим хитрым рыжим парнем, фальшивым алкоголиком и фальшивым сектантом в мечтах представлялся ему иначе. Впрочем, в глубине души он не унывал: сейчас они будут говорить, а разговоры — это то, чем проповедник и зарабатывал себе на жизнь в последнее время. И у него неплохо получалось!