Владислава Мека - Моя последняя игра

— Действительно? Хочешь, чтобы и с тобой делали плохие вещи? — усмехнулась девочка, до моей улыбки ей, конечно, далеко, но впечатление производит.

— Натали, что ты хочешь? — повернулась я к ней.

Она сегодня была в черном, как прозаично. Впрочем, ей идет этот цвет, оттеняет зелень глаз. Пальто кашемировое сидит, как влитое на неплохой фигурке. Волосы распустила, макияж сделала более агрессивным. Всем своим видом провоцирует. Так и призывает подойти и обжечься об нее. Миленько.

— Телефоны ребят не отвечают, в школе никто из них не появлялся. Не хочешь мне ничего сказать? — сделала пару шагов ко мне девчонка и оказалась почти вплотную, мне даже пришлось голову задрать, чтобы не отводить от нее взгляда, все же быть невысокой еще то удовольствие.

— Честно? Нет — саркастически усмехнулась я — и кого из ребят ты конкретно ищешь?

— Ты знаешь кого — процедила сквозь зубы Натали, если учесть, что выдержка не ее сильная сторона — девочка определенно растет на глазах.

— Грин сказал, что в десять вечера будет на мосту западнее улицы Льюис. Знаешь, где это?

— Конечно — фыркнула Натали — но, с чего бы он тебе это говорил? — сузила она жирно подведенные глаза.

— Наверное, с того, что назначил мне там встречу. Хотел поболтать — пожала я плечами.

— Только посмей туда явиться! — напоследок пригрозила мне Натали и чуть до смеха не довела своей недалекостью.

Влюбленная женщина — это глупый страус. С симптомами бешеной тигрицы. Все, что ее волнует — объект страсти, остальное отходит на второй план. Даже собственная безопасность. Как это нелепо. Знала бы глупышка — Натали, что Грин променял ее на сумасшедшего Кукловода… Хотя, ничего бы ей такое знание не дало. Она все равно продолжала бы любить своего Грина и ждать, как Ассоль алые паруса.

Я потерла переносицу и решила, что никогда и ни за что не стану любить кого до такой степени, чтобы забывать о себе. Такая любовь самоубийственна и разрушительна. Она ни к чему не приводит. Единственный человек за которого можно убить и ради которого стоит быть готовым пойти на все — это ты сам. И никак иначе.

Кивнув своим же доводам я вошла в школу. Тепло сразу же прилипло к коже, как вязкий сироп и заставило задрожать. Оно неприятно покалывало кожу и щипало обветренные щеки. Потирая покрасневшие от мороза руки я подошла к своему шкафчику и достав нужные учебники направилась в класс.

Впервые за эти долгие недели я оказалась в таком положение, о котором мечтала на глазах у всех с самого начала. Вокруг не было никого. Все места рядом пустовали. Словно напоминая, что игра подходит к концу и скоро, то место на котором сижу я сама тоже опустеет, так или иначе.

По коже пробежало стадо мурашек, когда в кабинет вошел или скорее вошла Людовик. Все же женщиной ему идет быть больше. красивый кровавого оттенка костюм с умопомрачительным вырезом не только на груди, но и на бедре, приковывает внимание всех парней в классе. Волосы распустил и они спускаются как раз до аппетитного зада. Красавец, хоть сейчас в гроб клади!

Но вся красота исчезает стоит пристальней на него посмотреть. Холодные глаза не дают забыть, кто перед тобой и что он может сделать с тобой. Моим одноклассникам повезло, они не знают, что находятся в одном классе с серийным убийцей и не одним убийцей. Я могу похвастаться достаточным количеством жертв, чтобы называться серийным маньяком.

Людовик осмотрел присутствующих, улыбнулся напомаженными губами в тон костюму и произнес совершенно женским голосом, не только в интонации:

— Сегодня я решила провести опрос в устной форме. Буду вызывать вас к доске и задавать пару вопросов. Начнем.

Он вальяжно расселся в кресле и согласно списку начал опрос. Ребята по очереди подходили к доске и отвечали на каверзные вопросы учительницы, которая иронично смотрела на них из под светлой челки. Время от времени глаза Людовика находили меня в общей картине учащихся и тогда я чувствовала, как он мысленно хлестает меня ласкающим для остальных взглядом. Неприятное ощущение, но вполне терпимое. Особенно от осознания, что яд он успел опробовать. Это заметно по темным кругам под глазами, бледной с испариной над верхней губой коже и едва подрагивающим пальцам. Конечно, он мог вчера перепить и сегодня страдает от простого похмелья, но судя по тому, как он был вчера занят, пыхтел над трупами аж до шести утра, напиться у Людовика времени просто не было. А вот выпить перед приходом в школу он мог и пил он уже отравленное вино или что покрепче.

— Крис, ты ждешь особо приглашение? — вырвал меня из грез голос Людовика.

Значит, моя очередь отвечать. Я встала и слегка сутулясь, не выходя из роли запуганной Бабетт, которую так привык видеть Людовик направилась к нему. Людовик наблюдал за моим приближением с улыбкой, ему нравился мой страх. А мне нравилась мысль о его скорой смерти. Какие мы все-таки в сущности разные. И такие похожие.

— Для тебя у меня особое задание. Начерти на доске схему превращения гусеницы в бабочку — произнес он с мягкой интонацией, словно предвкушая новую извращенную пакость своего предсказуемого умишке.

Я кивнула и обойдя учительский стол, за которым он продолжал сидеть взяла в руку мел, приблизившись к доске начала чертить. Я знала, что он что-то задумал, но все же он опять меня поразил.

Стоило мне повернуться спиной к классу и к Людовику, как я почувствовала руки у себя на бедрах. Людовик тоже развернулся прямо со стулом ко всем спиной и закрыл меня от глаз окружающих по пояс. Подавшись вперед он задрал мою кофту и его губы прижались к моей пояснице. Руки задрали юбку, сдвинули трусики, пальцы с острыми ногтями проникли в меня. Он решил поиграть? Что ж, пусть. Я позволю ему это напоследок.

Мел у меня в руке не дрогнул, я продолжила писать. Поняв, что задумка не удалась, Людовик, встал со стула и приблизившись ко мне вплотную, произнес громко, слегка дрогнувшим голосом:

— Схема неполная, я помогу тебе ее дополнить.

Его рука легла на мою ладонь и стала вычерчивать четкие линии. В то время, как другой рукой Кукловод приподнял свою юбку. Я дернулась, мел противно скрипнул и слегка раскрошился, но никакого эффекта это не дало. Он собирался отыметь меня на глазах у всего класса. А мое самообладание трещало по швам.

— Я хочу тебя, но не так и не здесь. Сегодня. После десяти. Буду ждать на мосту Люиса — резко одергивая его юбку, попутно стараясь ласково дотронуться до его эрегированной плоти, прошептала я куда-то в волосы Людовику, откинув голову.

Он ничего не произнес, только прижал мои пальцы к влажному пятну на юбке. Людовик кончил от одной мысли, что я хочу его и сама приду к нему. Чокнутый ублюдок.

— Достаточно, Крис, хорошая работа. Можешь идти на свое место — отстраняясь, совершено спокойным голосом произнес Людовик.

Яд работает, у него уже начала опускаться температура тела, скоро все его тело покроет озноб и вместе с тем жар. Так действует эта отрава. А вкупе с его ночным походом… Думаю, мучится он будет, к сожалению, недолго, но зато умрет — наверняка. А то, что Людовик придет на встречу я и не сомневаюсь, после устроенного мной представления…

Теперь он точно придет и можно расслабиться, особо готовиться к этой встречи он не будет, абсолютно уверенный, что на мосту его не ждет ловушка. Ведь, по его мнению, в такой «ужасной» ситуации, что была у доски, я не думая назвала первое — попавшееся на ум место и время. На самом деле, я ничего не готовлю, разве что финальную сцену? Но кто может винить меня за это?

Когда прозвенел звонок с урока, я не удержавшись растянула губы в довольной улыбке, надеясь, что никто не заметит моей тихой радости. Осталось потерпеть еще чуть-чуть.

Свою мать я почти не помню. Не могу сказать, что жалею об этом. Нет, наоборот. Я рада. Многие люди живут в иллюзиях, что родители — это их все. Для меня всем всегда была я сама. И поэтому, мне ничто не мешало совершать разные поступки в угоду себе — любимой. Лишние привязанности — лишние проблемы. Те, кто думает иначе, просто живут в иллюзиях и не хотят избавится от ненужных заблуждений.

— Ты куда? — пока я завязывала шнурки на кроссовках, из гостиной вышел Дэрэк.

— Прогуляюсь. Я тебе позвоню, если что — закидывая сумку на плечо, ответила я.

— Позвонишь? У тебя же нет…

Договорить он не успел, я достала из кармана старый мобильник, купила сегодня, когда возвращалась домой у какого-то наркомана, которому срочно понадобилась наличка. Дэрэку я подробности сообщать не стала, не столько потому, что собиралась скрыть от него что-то, сколько потому, что ему было все равно. Мужчина все еще испытывал боль от ранений и не особо задумывался от моих приобретениях, впрочем, как и обо мне.