Бен Элтон - До последнего звонка

— И что случилось после того, как вы пришли в себя?

— Ничего. Мы с Хуанитой сидели и смотрели друг на друга весь день и всю ночь и слушали музыку, которую этот парень включил в комнате. Такая тоска: братья Эверли, и Дэл Шэннон, и Platters, и клифф-ричардовская «Двигай!», крутил одно и то же снова и снова. А когда между песнями была пауза или песня попадалась тихая, мы слышали, как кричал Эд в спальне наверху. Всю ночь…

И снова поразительное самообладание миссис Бишоп дало трещину, но она быстро пришла в себя, на этот раз обретая силы в слабости своей горничной.

— Хуанита обоссалась вся, на мои полы надула. Корова чертова. Я ее уволю, чес-слово. В общем, утром Эд перестал кричать, и мы услышали, что этот парень уходит, и я думала, что если когда-нибудь его поймаю, то кастрирую, а мы все сидели, пока не пришла моя Лиз-Мари и не привела детей, и тогда мы вызвали вас.

От горничной Бишопов толку не было. Она подтвердила, что мистер Бишоп впустил в дом мужчину и проводил в комнату. Она вошла спросить, не хотят ли они чего, но мистер Бишоп велел ей уйти. Она вспомнила, что мистер Бишоп налил выпить себе и гостю, и даже подумала, с чего это они так рано пьют виски. Подозреваемый сидел спиной к двери, и Хуанита видела только его макушку. Она не могла вспомнить цвет волос.

Ньюсон отметил, что Хуанита постоянно отводит глаза в разговоре и смотрит на пол перед собой. Он подумал, что Бишопы вряд ли были самыми добрыми и тактичными хозяевами.

В конце разговора миссис Бишоп проводила Ньюсона и Наташу до двери, до той самой двери, которая, по ее словам, не открылась бы ни перед одним враждебно настроенным человеком. Возможно, именно это напомнило ей о вопросах Ньюсона.

— И я не забыла, что ты мне сказал, дружок, — сказала она. — Не волнуйся. Адам убил бы человека и за меньшее, и можешь быть уверен, что в нашей семье до фига людей, которые сделают это с большим удовольствием, расскажи я им.

— Вы угрожаете инспектору, миссис Бишоп? — спросила Наташа, и еще раз Ньюсон пожалел, что она чувствует необходимость защищать его.

— Угрожаю? — хмыкнула миссис Бишоп. — Что? Этому низкожопому инспектору? Не мой уровень, детка. Может быть, этим займется кто-нибудь из моих племянников. Старшему только девять, так что это будет справедливо, да?

— Кажется, к концу разговора я ее совершенно покорил, а? — спросил Ньюсон, закрывая за собой калитку.

В конце второго дня расследования Ньюсон и Уилки договорились встретиться за пиццей и обсудить результаты.

— Ты сегодня не спешишь? — спросил Ньюсон. — Разве ты сегодня с Лансом не встречаешься?

— Ланс — ублюдок, — ответила сержант Уилки.

— Это факт, но раньше это не мешало тебе ходить к нему.

— Просто поразительно, но он думает, что может говорить мне такие вещи и ему ничего за это не будет.

— Ничего поразительного, по той простой причине, что ему действительно за это ничего не бывает, ведь ты все терпишь.

— Только не в этот раз.

— То есть у тебя с ним все.

— Если он будет продолжать в том же духе, то все.

— То есть у тебя с ним не все.

Ньюсон и Уилки говорили на эту тему множество раз, и Ньюсон никак не мог понять, почему такая умная и уверенная в себе девушка была не в состоянии покончить с мужчиной, который был абсолютно очевидно пустой тратой времени. Ланс тенью следовал за сержантом Уилки с тех самых пор, как Ньюсон с ней познакомился, он был ее парнем и только и делал, что жрал за ее счет, тратил ее деньги и мучил ее.

Но конечно, Ньюсон знал, что дело было сложнее. Ланс возбуждал ее, будоражил. Он, конечно же, занимался с ней любовью так, что она была в восторге и просила еще и еще. Ньюсон понимал, что Ланс был рожден сексуально привлекательным для женщин и являлся в этом полной противоположностью ему самому. Ньюсон видел Ланса пару раз, его очарование было просто поразительным. Озорная улыбка и самоуверенные манеры — вот что нужно было Наташе. Кто бы устоял? Он был крутой и симпатичный. Он смешил Наташу и вел себя так, как будто ему все на свете нипочем. В действительности те черты Ланса, которые делали Наташину жизнь такой непростой — а именно его спесь и бесшабашность, — и были для нее самыми привлекательными, из-за них-то ее и тянуло к нему. Ньюсон часто думал, что за злой рок правил миром в тот момент, когда природа решила, что такой мужчина, как Ланс, получит такую девушку, как Наташа, в то время как он сам ни за что не получит ее? Он знал, что может ждать хоть до конца своих дней — и никогда не увидит сержанта уголовной полиции Уилки обнаженной. Он готов был потратить остаток своей жизни, пытаясь тайком увидеть хоть кусочек ее тела, в то время как Ланс, который мучил ее, мог наслаждаться каждой ее частичкой по первому желанию. Эта мысль сильно и глубоко угнетала Ньюсона.

Конечно, он сам во всем виноват. Едва осознав, что ему нравится сержант Уилки, он должен был идти на абордаж. Опыт научил его, что угли горят ярче, когда на них дуешь. Он знал, что у него был выбор, и пошел не по тому пути. Ньюсон мог бы избавить себя от мучительного ожидания того момента, когда она появится на работе (при этом он каждый раз гадал, во что она будет одета, и надеялся, что она придет в юбке). Ему следовало бы пресекать ее болтливый, шумный нрав и чисто женскую страсть к сплетням, а не превозносить и обожать эти черты. Ему не нужно было шутить, бросать на нее взгляды, когда она перекладывала ногу на ногу, и уж точно не нужно было обсуждать с ней ее ужасного дружка, погружаясь в ложную и бесплодную близость, которую порождали эти разговоры. Он был архитектором своего собственного безумия, но что-либо делать с этим было уже слишком поздно. Он любил Наташу, и эту боль нужно было просто перетерпевать.

— Значит, ты все еще считаешь, что этот парень — серийный убийца, так? — спросила Наташа, не подозревая о страданиях Ньюсона.

Ньюсон вернулся мыслями к работе.

— Я понятия не имею, что собой представляет наш убийца. Давай посмотрим на известные нам факты.

— Давай, — согласилась Наташа. — Для меня самым странным кажется то, что Бишоп пустил убийцу в дом и предложил ему выпить. То есть он его знал.

— Или, по крайней мере, он ожидал его прихода.

— Мы знаем, что у Бишопа был миллион врагов. Почти все его знакомые считали, что он заслуживает смерти. Местная полиция дала нам имена огромного количества коллег и знакомых, которые бы очень выиграли от смерти Бишопа. И я не вижу необходимости добавлять к этому списку какого-то таинственного извращенца из Интернета.

— Бишопа всю жизнь ненавидели, — сказал Ньюсон. — Он был окружен врагами с момента своего первого вздоха. Однако ничего подобного с ним сроду не происходило.

— Это можно сказать о любом убийстве. Никто не умирает более одного раза.

— Убийца пришел со своей маленькой иглой и змеиным ядом. Как он мог знать, что его пригласят в дом? Если у него был мотив убить Бишопа, то Бишоп бы об этом знал. Он бы не пустил его в дом и уж точно не налил бы выпить. Более того, такой человек не попал бы в спальню Бишопа. Мы знаем, что Бишоп был садистом, а все садисты в той или иной степени являются мазохистами. Давай представим себе, что у жестокого, беспощадного Адама Бишопа есть тайные желания. Он хочет, чтобы его наказали, но не может рассказать об этом в своем кругу, поэтому в поисках мучителя размещает в Интернете объявление. Бишоп приглашает его в дом, они выпивают, потом он разрешает привязать себя к постели…

— И предлагает этому загадочному человеку много раз воткнуть ему иглу в яйца, жопу и глаза.

В этот момент подошла официантка. Она явно услышала последнюю фразу Наташи, и приветливая улыбка на ее лице сменилась выражением паники.

— Все в порядке, — уверил ее Ньюсон. — Мы полицейские… обсуждаем дело.

Официантка недоверчиво посмотрела на Ньюсона. Ему тут же пришло в голову достать жетон полицейского, но он передумал. И без того гадкая ситуация, ведь эта девчонка думает, что он соврал. Не стоит усугублять положение, размахивая здесь жетоном.

— Я возьму пиццу с грибами, — сказал он, затем официантка приняла заказ у Наташи.

— Как насчет горничной? — продолжила Наташа, после того как девушка ушла. — Как насчет его жены? Одна была в доме, а другая должна была вот-вот вернуться. Если у Бишопа была постыдная тайна, он вряд ли собрался бы предаваться разврату, когда они были рядом.

— Кто знает? Может быть, страдания жены были частью его плана. Вдруг он хотел, чтобы она слышала его крики.

— Слышала, как он умирает?

— Он не знал, что умрет. Это явно была часть плана того парня. Или просто дело зашло слишком далеко.

— Если честно, Эд, это просто глупость. Такое ощущение, что ты нарочно выбираешь самую неправдоподобную теорию.

— Послушай. Конечно, существует вероятность, что Бишоп стал жертвой ужасной мести. И мы проверим всех, кто был на него зол, пока не натолкнемся на психопата-конкурента, у которого в саду зарыта окровавленная игла. Но пока что нельзя отрицать, что это очень странное дело. Убийство просто из ряда вон выходящее. Я уверен, что, если Адам Бишоп не умер бы так, как было запланировано, убийца бы не счел свою миссию выполненной и ушел бы расстроенным. Это наводит меня на мысль, что убийце нужна была именно такая смерть Бишопа. Кто-то точно выполнил свой план, и меня беспокоит, что убийце захочется подобного еще раз.