Джеффри Линдсей - Двойник Декстера

Остаток рабочего дня я провел за рутинной бумажной работой, рыча при виде папок, поставленных не на место, и впадая в ярость от ошибок в чужих рапортах. Что, грамматику уже успели отменить? Когда рабочий день подошел к концу, я выскочил за дверь и прыгнул в машину раньше, чем раздался последний удар часов.

Меня не тешила обычная жажда крови, свойственная водителям в вечерний час пик. Впервые я поймал себя на том, что сигналю, демонстрирую оттопыренный средний палец и злюсь на пробки вместе с остальными раздосадованными автовладельцами. Я никогда не сомневался, что окружен сплошными идиотами, но сегодня этот факт особенно действовал мне на нервы. Добравшись наконец до дома, я оказался совершенно не в настроении притворяться, будто рад видеть семью. Коди и Эстор резались в приставку, Рита купала Лили-Энн — все играли свои роли в бессмысленном, отупляющем спектакле; когда я шагнул за порог и обозрел чудовищный маразм, в который превратилась моя жизнь, что-то вдруг щелкнуло во мне. Но вместо того чтобы крушить мебель и размахивать кулаками, я швырнул ключи на стол и вышел через заднюю дверь.

Солнце только начинало заходить, но воздух оставался еще жарким и влажным. Сделав три шага во двор, я почувствовал, как покрываюсь капельками пота. Они казались прохладными, скатываясь по лицу, — это значило, что щеки пылают. Я горел нездешней яростью, полнился чувством, которое никогда раньше не завладевало мной. И спросил: что происходит в Мире Декстера? Конечно, я стоял на краю и ждал неизбежного конца света, но почему реакцией обязательно должен стать гнев, направленный на мою семью? Унылая тревожная трясина, в которой тонула моя душа, внезапно взорвалась фонтаном бешенства, это казалось чем-то новым и опасным, и я по-прежнему не понимал причин. Отчего маленькие и безвредные проявления человеческой глупости вызывали у меня огненную ярость?

Я пересек двор, поросший редкой побуревшей травой, и уселся за столик для пикника, исключительно потому, что я пришел сюда, а значит, следовало чем-то заняться. Сидение трудно назвать занятием, и мне отнюдь не полегчало. Я сжимал и разжимал кулаки, морщил и расслаблял лицо, потом снова втянул в себя горячий сырой воздух. И это тоже меня не успокоило.

Глупые, мелкие, бессмысленные разочарования, то есть само содержание жизни… но их количество достигло критической массы, и я начал разваливаться. Теперь, как никогда прежде, я должен сохранять ледяное спокойствие и полный самоконтроль, ведь кто-то меня видел. Даже сейчас он мог идти за мной по следу, подбираться все ближе U ближе, неся в себе Грозящую Гкбель, и мне предстояло благодаря логике заткнуть за пояс самого мистера Спока[3] — иначе я совершу фатальную ошибку. А потому хотел бы я понять, что значит этот взрыв агрессии — окончательное разрушение тщательно сотканного красивого гобелена под названием «Декстер» или временная прореха? Я снова сделал глубокий вдох и закрыл глаза, чтобы слышать, как горячий воздух струится в легкие.

За спиной зазвучал мягкий, успокаивающий голос, который вещал: ответ есть, и он на самом деле очень прост, если хоть на секунду прислушаться к ясному, волнующему зову рассудка. Мое дыхание застыло в груди, превратившись в морозный синий туман; я открыл глаза, оглянулся и посмотрел в просвет между ветками, через верхний край соседской изгороди, на темный горизонт, где маячили эти вкрадчивые слова, словно провозглашенные огромной Желто-оранжевой счастливой луной, которая только что вознеслась над краем мира, скользнув на небо, похожая на толстого и веселого приятеля детских лет…

«Зачем ждать, пока Свидетель тебя найдет? — пробормотала она. — Почему бы не найти его первым?»

И это оказалось очаровательной, соблазнительной истиной, поскольку я хорошо умею делать две вещи — выслеживать добычу, а потом избавляться от останков. Так почему бы не поступить именно так? Почему бы не нанести упреждающий удар? Поднять информацию по округу Майами, найти список всех подержанных темных «хонд» с болтающимися задними габаритами и отследить их, одну за другой, пока я не разыщу нужную, после чего решить проблему раз и навсегда, сделав то, что удается Декстеру лучше всего — чисто, просто и весело. Нет Свидетеля — нет угрозы, и мои проблемы растают, как кубики льда на горячем асфальте.

Подумав об этом и вновь вздохнув, я почувствовал, как тусклый алый туман отступает, кулаки разжимаются, а кровь отливает от лица. Холодный счастливый свет луны легонько коснулся меня, и из темных уголков крепости Декстера донеслось ласковое воркование. Внутренний голос соглашался, подбадривал и недвусмысленно намекал: «Да, да, это ведь так просто…»

Я опять вздохнул. Медленный, успокаивающий, соблазнительный, воркующий голос шептал на ухо, подсказывая простое решение, терся воображаемым пушистым боком о мои ноги и обещал полнейшее удовлетворение. Я посмотрел на небо. Одутловатая луна чарующе ухмыльнулась, словно приглашая на танец и одновременно гарантируя вечное сожаление, если у меня достанет глупости отказаться. «Все будет хорошо», — запела она под восхитительную смесь аккордов. «И даже еще лучше». Достаточно только оставаться самим собой.

Я хотел простого решения — и вот оно. Найди и нарежь, положи конец своим мучениям. Я посмотрел на луну, и она ласково глянула в ответ, улыбаясь любимому ученику, который наконец решил трудную задачу и увидел свет.

— Спасибо, — сказал я. Луна не ответила, а только опять хитро подмигнула. Я еще раз втянул в себя холодный воздух, встал и вернулся в дом.

На следующее утро я проснулся, чувствуя себя гораздо лучше, чем в предыдущие дни. Решение самому сделать первый ход высвободило нежеланный гнев, подавляемый до сих пор, и я выскочил из постели с улыбкой на губах и песней в душе. Конечно, я не стал бы петь ее Лили-Энн, Так как слова грубоваты, зато они радовали меня. Почему бы и нет? Я не буду больше ждать, когда случится нечто плохое; я намерен действовать и сделаю так, чтобы оно произошло поскорее, а главное, не со мной, а с кем-то

Лаборатория пустовала, когда я приехал. Сев за компьютер, я запросил базу данных транспортной инспекции. По пути на работу я придумал, каким образом вести поиски загадочной «хонды», поэтому теперь не имело смысла ломать голову и нервничать. Я составил список «хонд» более чем восьмилетней давности выпуска и рассортировал их по возрасту и месту жительства владельцев, почти не сомневаясь, что моему Свидетелю меньше пятидесяти, а потому вычеркнул всех, кто старше. Затем взял следующий признак — цвет. Я мог с уверенностью сказать лишь одно: «хонда» была темная, — быстрого взгляда на стремительно удаляющийся автомобиль недостаточно, чтобы разглядеть в подробностях цвет. В любом случае возраст, солнечный свет и соленый воздух Майами оказали свое действие на машину, поэтому скорее всего я не сумел бы определить, какого она цвета, даже если бы рассматривал под микроскопом.

Но я знал: машина темная, а потому отметил подходящие «хонды» с первого же захода и отбросил остальные. Затем, произведя финальную сортировку, вычеркнул из списка все авто, зарегистрированные по адресам, находящимся дальше чем в пяти милях от дома, где меня застукали. Я предположил, что мой Свидетель живет где-то поблизости, в Южном Майами. Иначе почему он оказался именно там, а не в Коралл-Кейблс или Саут-Бич? Это была лишь догадка, но, на мой взгляд, правильная, и из списка немедленно ушли две трети претендентов. Оставалось только взглянуть на каждую машину. Если я найду «хонду» с болтающимся задним габаритом и большим ржавым «родимым пятном» на багажнике — считай, Свидетель у меня в руках.

Когда в лаборатории появились коллеги, я уже составил список из сорока трех старых темных «хонд», принадлежащих владельцам моложе пятидесяти. Я слегка смутился — работы предстояло по горло и выше. Но по крайней мере это была моя работа и на моих условиях, и я, бесспорно, управлюсь быстро и эффективно. Я убрал список в запароленный файл под названием «Хонда» — оно звучало достаточно невинно — и отправил самому себе на электронную почту, чтобы открыть на лэптопе по возвращении домой и немедленно взяться за дело.

Словно в доказательство верно выбранного направления, едва я отправил письмо и открыл на рабочем столе домашнюю страницу, вошел Вине Мацуока с белой картонной коробкой, в которой могла находиться только какая-нибудь выпечка.

— А, Юноша, — произнес он, показывая мне коробку, — я принес тебе загадку: что является воплощенной сутью, но при этом мимолетно, как ветер?

— Все живое, Наставник, — ответил я. — А также то, что лежит в твоей коробке.

Он лучезарно улыбнулся и откинул крышку.

— Цепляй пирожок, Кузнечик, — сказал он. Я так и сделал.

Следующие несколько дней после работы я медленно и осторожно проверял людей по списку. Я начал с тех, кто жил ближе к моему дому, так как к ним мог наведаться пешком. Сказав Рите о необходимости держать себя в форме, я начал бегать трусцой по району, все расширяя круги, — Самый Обычный Человек, который вышел на вечернюю пробежку, этакое беззаботное существо. По правде говоря, я очень надеялся и впрямь вернуться к беспечному существованию. Простое решение — первому сделать ход — положило конец нервотрепке, охладило пылающую грудь и разгладило нахмуренное чело. Охотничий трепет возвратил моей походке упругость, а на лице вновь появилась светлая фальшивая улыбка. Я вернулся на стезю Нормальной Жизни.