Дэвид Моррелл - Лазутчики

— Это считается незаконным проникновением, — пояснил Винни.

— Совершенно верно. — Бэленджер взял с кровати последний предмет — закрытый складной нож с черной рельефной ручкой.

— Неровности помогают держать нож, даже если ручка мокрая, — объяснил Рик. — Зажим на ручке удерживает нож в кармане, так что вы сможете без труда найти его, не выгребая все, что напихали в карман.

— Да, действительно, точь-в-точь как при сборе в военный рейд.

— Вы немало удивитесь, когда поймете, насколько полезным может оказаться нож, когда вы зацепитесь за что-нибудь, пролезая через узкую дыру, или когда вам нужно срочно распечатать новую батарейку, а у вас свободна только одна рука. Видите кнопку около лезвия? Нажмите на нее большим пальцем.

Бэленджер послушно нажал, и нож раскрылся.

— Очень полезно на тот случай, если вторая рука занята, — добавил Рик. — Причем это не выкидной нож, так что, если вас заметут, он не сможет усугубить ваше положение.

Бэленджер изобразил на лице успокоенность.

— Очень приятно слышать.

— Если бы мы вели исследования где-нибудь в безлюдной местности, — сказал профессор, — то сообщили бы лесничему, в каком направлении хотим двигаться. Мы предупредили бы друзей и родных, чтобы те знали, где нас искать, если мы не дадим о себе знать в условленное время. То же самое правило относится и к городским исследованиям, с той лишь разницей, что, поскольку мы собираемся предпринять противоправные действия, нам следует вести себя осмотрительно. Я оставил запечатанный конверт своему коллеге и ближайшему другу. Он догадывается о моих занятиях, но никогда не спрашивал меня об этом напрямик. Если я не позвоню ему до девяти завтрашнего утра, то он вскроет конверт, узнает, где мы находимся, и сообщит властям, что мы попали в беду. С нами еще не случалось ничего такого, что требовало бы принятия столь серьезных мер, но все же чувствуешь себя спокойнее, зная, что соблюдаешь необходимые предосторожности.

— И, конечно, у нас при себе сотовые телефоны. — Винни продемонстрировал свой. — Если случится беда, мы всегда сможем позвать на помощь.

— Но мы держим их выключенными, — добавил Конклин. — Трудно оценить ритм прошлой жизни, когда на него накладывается пульс современности. У вас есть какие-нибудь вопросы?

— Есть несколько. — Бэленджеру не терпелось двинуться в путь. — Но все они могут подождать до тех пор, пока мы не окажемся на месте.

Конклин обвел взглядом своих бывших студентов.

— Мы ничего не забыли? Нет? В таком случае мы с Винни уйдем первыми. Вы трое выйдете через пять минут. Нам вовсе ни к чему маршировать, как на параде. Пройдете по улице, свернете налево и пройдете еще два квартала. Увидите заросшую сорняками площадку — бывшую автостоянку. Там мы и встретимся. Извините, что касаюсь столь деликатных вопросов, — добавил он, повернувшись к Бэленджеру, — но попрошу вас не забыть освободить пузырь перед уходом. После проникновения часто бывает неудобно отправлять физиологические потребности. К тому же такие поступки противоречат нашему принципу не изменять облика места. На всякий случай мы берем с собой вот это. — Профессор вложил в рюкзак Бэленджера пустую пластмассовую бутылку. — В старых зданиях мочатся собаки, пьяницы и наркоманы. Но только не мы. Мы не оставляем следов.

В темноте грохот прибоя, доносившийся справа, казался Бэленджеру еще громче, чем в час приезда. Его сердце билось быстрее. Холодный октябрьский бриз усилился и теперь взметал в воздух песок, который больно жалил его лицо. Кланг! Кланг! Болтавшийся на ветру железный лист в заброшенном доме, находившемся на два квартала севернее, все так же продолжал колотиться о стену, издавая звук, похожий на бряканье разбитого колокола. От этого звука на душе у Бэленджера становилось все тяжелее. Втроем — он, Кора и Рик — они шли, настороженно разглядывая заброшенный район. Растрескавшиеся тротуары. Заросшие сорной травой площадки. Несколько покосившихся домов, выделявшихся силуэтами в ночной тьме.

А на заднем плане вырисовывалось семиэтажное здание отеля «Парагон». На фоне звездного неба оно действительно походило на пирамиду майя. По мере приближения отель, казалось, увеличивался. Это симметричное здание, увенчанное пентхаузом, настолько походило на дома стиля арт-деко, заполонившие города в двадцатых годах, что Бэленджер подумал, не умел ли Карлайл провидеть будущее.

— Вы сказали, что вы, все трое, вместе учились истории у профессора Конклина в Буффало? — спросил Бэленджер, взглянув на своих спутников. — Вероятно, вы поддерживаете контакт друг с другом и между этими ежегодными экспедициями?

— Не так часто, как хотелось бы, — отозвался Рик.

— Отпуска. Дни рождения. Ну, и тому подобное. Винни живет в Сиракузах. А мы в Бостоне. Часто ездить — никаких денег не хватит, — добавила Кора.

— Но в то время мы, конечно, были ближе друг к другу. Черт возьми, да ведь Винни и Кора одно время встречались, — сказал Рик. — Пока у нас с ней не начались серьезные отношения.

— А вы не испытываете неловкости, когда собираетесь все вместе?

— Нет, ни в малейшей степени, — ответила Кора. — Между Винни и мною никогда не было ничего такого, о чем стоило бы говорить. Мы оба просто развлекались, только и всего.

— Как вы думаете, почему профессор выбрал именно вас троих?

— Я не знаю.

— За много лет у него наверняка было немало студентов, из которых он мог бы выбрать себе компаньонов по походам. Почему же он остановился именно на вас?

— Думаю, что мы ему просто понравились, — сказала Кора.

Бэленджер задумчиво кивнул. Ему казалось вполне возможным, что из всей компании профессору особенно нравилась Кора и профессор с самого начала хотел видеть рядом с собой именно ее, а ее приятелей пригласил, чтобы она чувствовала себя свободнее. К тому же их присутствие помогало скрыть интерес пожилого вдовца к молодой красивой студентке.

И тут он застыл на месте, увидев неожиданно возникшую среди травы человеческую фигуру. Она, казалось, выросла до пояса прямо из земли.

Лишь через одну-две секунды он сообразил, что видит перед собой Винни, который, похоже, вылез из дыры в земле.

— Сюда.

Бэленджер увидел круглое отверстие, рядом с ним лежала чугунная крышка. Винни вновь исчез под землей. Бэленджер и Кора полезли следом за ним по металлической лестнице, прикрепленной к бетонной стене.

Лязг металлического листа на недостроенном здании кондоминиума сделался тише. Воздух стал прохладнее, в нем отчетливо улавливались запахи сырости и пыли. Добравшись до дна колодца, Бэленджер почувствовал под ногами бетонный пол.

Темнота вдруг сгустилась. Заскрежетал металл — это Рик, спустившись до середины лестницы, сдвинул тяжеленную крышку люка на место. То, как быстро и уверенно он это сделал, говорило не только об опыте, но и о недюжинной силе. Затем стало совсем темно, и металлический лязг смолк.

Бэленджер услышал звук собственного дыхания. Казалось, ему перестало хватать воздуха, как будто темнота, словно тряпка, зажала ему рот и нос. Хотя в туннеле было холодно, он сразу вспотел и почувствовал некоторое облегчение, лишь когда на одном из шлемов вспыхнул фонарик. Поля каски отбрасывали черные тени на пухлые щеки профессора Конклина. Мгновением позже вспыхнул фонарик на каске Винни.

Потом Бэленджер услышал, как Рик спустился на пол туннеля, услышал звук расстегиваемых «молний» и шуршание материи рюкзаков — это Рик и Кора доставали свои каски. Бэленджер последовал их примеру; защитный шлем показался ему очень тяжелым и неудобным.

Затем лазутчики отодвинулись друг от друга, чтобы не мешать. И все же Бэленджер чувствовал, что они стремились не разделяться. Лучи пяти фонарей метались во все стороны, пока их хозяева осматривали туннель. Свет фонарей отражался в лужах.

— Город так мечтает о возрождении, — сказал Конклин, — что мне потребовалось лишь намекнуть, что я связан с застройщиками, и мне сразу же выдали схемы ливневой канализации и коллекторов. Клерк даже сделал для меня копии.

— И этот ход ведет к отелю? — спросил Винни.

— С несколькими изгибами. Карлайл специально запланировал именно такую прокладку. Он умел видеть далеко вперед и понимал, что система электроснабжения его отеля потребует обновления. Чтобы добираться до подводящих кабелей без периодических раскопок, ему проложили туннели, откуда можно было легко добраться до электросети. Больше того, чтобы грызуны не портили провода, их все заложили в трубы. Туннели также выполняют функции дренажной системы. Во время сильных дождей местность, прилегающая к пляжу, может начать превращаться в болото. Во избежание этого Карлайл вымостил все вокруг своего отеля дренажными плитами. Дождевая и талая вода просачивается в эти туннели и выходит под набережной. Поэтому нам и приходится шлепать по лужам. Кстати, дренажная система — это едва ли не основная причина, позволившая отелю простоять столетие с лишним, тогда как фундаменты других зданий, построенных в то время, давно уже сгнили.