Тесс Герритсен - Гиблое место

— Дома мне придется искупить его.

— А когда ты уезжаешь?

— Не раньше воскресенья. Я думаю задержаться на денек, побродить по окрестностям. Джексон-Хоул очень живописное место.

— Ты путешествуешь в одиночку?

— Если какой-нибудь красавчик не вызовется показать мне округу.

Дуг отломил кусочек торта и принялся задумчиво жевать.

— Насчет красавчика не знаю, — сказал он. — Но я бы предложил вот что. Со мной приехала моя дочь Грейс. Сегодня мои друзья из Сан-Диего повели ее в кино. В субботу мы собирались съездить на лыжную базу и там заночевать. А утром в воскресенье обратно. В машине для тебя найдется место. И я уверен: в домике на лыжной базе — тоже, если ты пожелаешь к нам присоединиться.

Маура покачала головой:

— Я буду лишней.

— Вовсе нет. Они тебя сразу полюбят. И надеюсь, ты их тоже. Арло — мой очень хороший друг. Днем он скучный бухгалтер. Зато вечером… — Дуг зловеще зарычал: — Вечером он превращается в знаменитость по имени Таинственный господин Ромштекс.

— В кого?

— В одного из популярнейших кулинарных блогеров Интернета, большого знатока вин. Он обедал во всех ресторанах Америки, отмеченных мишленовскими звездами,[3] а сейчас пробивает себе дорогу в Европе. Я зову его просто Челюсти.

Маура засмеялась.

— Похоже, он забавный. А еще один друг?

— Элейн. Девушка, с которой он давно встречается. Она занимается дизайном интерьеров или чем-то в этом роде, наверняка не скажу. Думаю, вы с ней поладите. К тому же ты должна познакомиться с Грейс.

Маура отломила еще один кусочек сырного торта и принялась не спеша пережевывать его. Она размышляла.

— Эй, да я ведь не прошу тебя выйти за меня, — поддразнил Дуг. — Это всего-навсего небольшая поездка с ночевкой под присмотром моей тринадцатилетней дочери. — Он подался вперед, пристально глядя на собеседницу своими голубыми глазами. — Поехали. Мои сумасбродные идеи почти всегда оборачиваются чем-нибудь интересным.

— Почти всегда?

— Одно нельзя предсказать заранее: всегда есть вероятность, что случится нечто совершенно неожиданное, из ряда вон выходящее. Но ведь в жизни всегда есть место приключениям. Иногда надо рискнуть и положиться на мироздание.

Маура заглянула в его глаза, и ей показалось, что Дуг Комли видит ее иначе, чем все остальные. За непробиваемой броней, которой она себя окружила, Дуг смог разглядеть обычную женщину. Женщину, которая боится прислушаться к голосу сердца.

Она глянула на десертную тарелку. Торт исчез, а Маура даже не заметила, как доела его.

— Дай мне обдумать это, — попросила она.

— Конечно. — Дуг рассмеялся. — Разумеется, Маура Айлз ничего не сделает, не подумав.

В тот вечер, вернувшись в гостиничный номер, Маура позвонила Даниэлу.

По тону его голоса она поняла, что отец Брофи не один. Он был вежлив, но сдержан, как будто беседовал с прихожанкой. На заднем фоне слышались приглушенные голоса, обсуждавшие цены на топливо, затраты на ремонт крыши и сокращение пожертвований. Даниэл был на собрании, где обсуждался бюджет церкви.

— Как там дела? — спросил он. Любезно и нейтрально.

— Намного холоднее, чем в Бостоне. Тут уже всё в снегу.

— А у нас дожди не прекращаются.

— Я прилечу в воскресенье вечером. Ты по-прежнему сможешь встретить меня в аэропорту?

— Я приеду.

— А потом? Можно было бы поужинать у меня, если ты останешься на ночь.

Пауза.

— Не уверен, что смогу. Мне надо подумать.

Почти теми же словами она ответила Дугу чуть раньше. И Маура вспомнила, что он ей ответил: «Иногда надо рискнуть и положиться на мироздание».

— Давай я позвоню тебе в субботу, — предложил Даниэл. — Тогда я буду точно знать свое расписание.

— Ладно. Но если не сможешь дозвониться, не волнуйся. Я могу оказаться вне зоны доступа.

— Хорошо, тогда и поговорим.

Он не сказал «люблю тебя» на прощание, только тихое «пока» — и разговор окончился. Их интимное общение всегда происходило за плотно закрытыми дверями. Каждую встречу они планировали заранее, а потом разбирали ее по полочкам, анализировали. «Слишком много думаете», — сказал бы Дуг. И эти думы счастья Мауре не прибавляли.

Она сняла телефонную трубку и позвонила администратору.

— Соедините меня, пожалуйста, с номером Дугласа Комли, — попросила она.

Послышалось четыре долгих гудка, а затем он ответил:

— Алло.

— Это я, — сказала Маура. — Приглашение еще в силе?

Приключение начиналось отлично.

В пятницу вечером путешественники собрались, чтобы пропустить по стаканчику. Когда Маура спустилась в гостиничный бар, Дуг и его компания уже поджидали ее за столиком. Сразу было видно, что Арло Зелински давно тестирует мишленовскую кухню: это был пухлый лысоватый весельчак, который не скрывал своего пристрастия к еде.

— Я всегда говорю, чем больше, тем лучше! А теперь у нас есть повод заказать две бутылочки вина, — заявил он. — Присоединяйтесь, Маура, и куча радостей вам обеспечена, особенно под крылышком у Дуга. — Арло склонился над столом и добавил шепотом: — По части морали я за него ручаюсь. Я много лет занимаюсь его налогами, а если кто и знает ваши самые интимные секреты, так это ваш бухгалтер.

— О чем вы там шепчетесь? — спросил Дуг.

Арло сделал невинное лицо.

— Просто рассказываю, что присяжные были настроены против тебя. Ты не заслужил такого сурового приговора.

Маура рассмеялась. Да, этот приятель Дуга ей определенно нравился.

Об Элейн Сэлинджер она бы такого не сказала. Хотя эта женщина улыбалась на протяжении всего разговора, улыбка была какой-то вымученной. Все в Элейн казалось натянутым — от одежды (на ней были облегающие лыжные брюки) до нечеловечески гладкого, без единой морщинки, лица. Они с Маурой были почти одного возраста и роста, однако Элейн обладала фигурой модели с завидной талией, а также недюжинной силой воли, необходимой для поддержания формы. Дуг, Маура и Арло распивали бутылочку на троих, а Элейн потягивала минеральную воду, приправленную долькой лайма, и с достоинством игнорировала орехи, которые Арло поглощал с удивительной резвостью. Маура никак не могла взять в толк, что у них общего: с трудом верилось, что эти двое — пара.

Дочка Дугласа Грейс тоже была странной. Он говорил, что его бывшая жена красавица, и этот дар дочь определенно унаследовала. Тринадцатилетняя Грейс уже обращала на себя внимание — этакая длинноногая блондинка с красиво изогнутыми бровями и ясными голубыми глазами. Однако красота ее казалась холодной, невозмутимой, даже пугающей. Девочка почти не участвовала в разговоре — все это время она сидела с наушниками и слушала айпод. Наконец она делано вздохнула и лениво поднялась из-за стола.

— Пап, можно я пойду к себе в номер?

— Ну что ты, детка, посиди еще, — попросил Дуг. — Мы вовсе не такие скучные.

— Я устала.

— Тебе же всего тринадцать, — поддразнил Арло. — В таком возрасте ты должна тусоваться с нами до утра.

— Мне кажется, я вам особо не нужна.

Дуг хмуро глянул на ее айпод, будто только что его заметил:

— Выключи эту штуку, хорошо? Попробуй поучаствовать в разговоре.

Девочка, как это свойственно подросткам, окинула отца полным презрения взглядом и нехотя опустилась на стул.

— …я изучил все рестораны в округе — ни в один из них идти не стоит, — сказал Арло. Он закинул в рот очередную горсть орешков и вытер пухлые, испачканные солью руки о салфетку. Затем снял очки и тоже протер. — Думаю, надо сразу ехать на базу и пообедать там. По крайней мере у них в меню есть бифштекс. Трудно ли приготовить приличный бифштекс?

— Мы только поужинали, Арло, — возмутилась Элейн. — Не представляю, как можно сейчас думать о завтрашнем обеде.

— Ты же знаешь, я предпочитаю действовать по плану. Заранее продумать все до мелочей…

— Особенно если эти мелочи съедобные.

— Ну па-а-п, — заныла Грейс, — я правда устала. Я пойду спать, ладно?

— Хорошо, ступай, — согласился Дуг. — Но чтобы завтра в семь уже встала. К восьми нам надо собраться и выехать.

— И нам тоже пора на боковую, — сказал Арло. Он встал, отряхивая рубашку от крошек. — Пойдем, Элейн.

— Но еще только полдесятого!

— Элейн, — повторил Арло и едва заметно кивнул, указывая на Мауру и Дуга.

— Ага, — Элейн с любопытством посмотрела на Мауру и поднялась, гибкая, как пантера. — Приятно было с вами познакомиться, Маура, — проговорила она. — Увидимся утром.

Дуг дождался, когда все трое уйдут, и, оставшись с Маурой вдвоем, сказал:

— Мне, право, неловко, что Грейс была такой занудой.

— Она очень красивая девочка, Дуг.

— И при этом толковая. Ай-кью сто тридцать! Правда, по сегодняшнему вечеру не скажешь. Но она не всегда такая надутая.