Айзек Адамсон - Разборки в Токио

Вдруг Перманент схватил Бобрика и притянул к себе. Обхватил его своими ручищами и сжал в объятиях. Лица Перманента я не видел, а лицо Бобрика побелело. Кажется, он скорее изумился, чем смутился.

Копы отвернулись и стали смотреть в разные стороны. Если объятия затянутся, копы меня обнаружат методом исключения. Я вспомнил свою учебу в секте ниндзя «Черный Паук» в Наре: надо было сосредоточиться на искусстве ниндзюцу становиться невидимкой, а не на стрельбе из духового ружья. В большинстве ситуаций духовые ружья довольно бесполезны.

Слава богу, объятия вскоре закончились. Когда Перманент с Бобриком разъединились, я увидел лицо Перманента. Он сдерживался как мог, но мокрые глаза и зардевшиеся щеки свидетельствовали против него. Он яростно смахивал пылинки с костюма. Выпятил грудь. Хлопнул Бобрика по темечку – скорее удар, чем ласка. Ткнул Бобрика в плечо. Затем посильнее – в другое. Потом играючи два раза шлепнул Бобрика по лицу. С каждым ударом Перманент словно пытался восстановить свою мужественность.

Но ничто не могло привести Бобрика в чувство. Бобрик был просто кучей праха.

После шквала нежностей Перманент развернулся на каблуках. Бобрик и полицейские наблюдали, как он спускается по лестнице. По его напряженной осанке было понятно, что Перманент оглядываться не собирается. Копы повернулись в Бобрику. Тот угрюмо кивнул. Они взяли его под руку и увели.

Когда Арадзиро и его новый друг благополучно исчезли из виду, я поспешил вниз по ступенькам за Перманентом. Догнать его оказалось нетрудно. Он шел так медленно, будто работал на правительство. Мне надо было постараться, чтобы не нагнать его слишком быстро.

Спотыкаясь, он шел по тротуару, как в тумане. Прохожие заранее уступали ему дорогу и, старательно отводя глаза, торопливо пробегали мимо. Люди так старались его избежать, что создавали на тротуаре пешеходные мини-пробки.

В конце улицы он свернул налево. Я отставал от него секунд на пять. Он еще раз свернул налево в гараж. Охранник открыл было рот, но, увидев лицо Перманента, оставил свой комментарий при себе. Когда Перманент шел мимо, охранник отвернулся, будто ему что-то срочно занадобилось в будке.

Я проскользнул незамеченным.

Перманент нажал кнопку и вошел в лифт.

Я не знал, сколько тут этажей. Может, десять или пятнадцать. Даже если девяносто, я все равно не мог войти в лифт вместе с обезумевшим якудза. Значит, можно с ним попрощаться.

Но когда двери лифта захлопнулись, я был вознагражден. Я заметил надпись у кнопок вызова. ЛИФТ РАБОТАЕТ ТОЛЬКО ДО ПЯТОГО ЭТАЖА. ПРОСИМ НАС ИЗВИНИТЬ. Моя первая большая удача за долгое время, но я с благодарностями не задержался.

Я помчался вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. В наглухо закрытом лестничном колодце мои шаги отдавались громким эхом. Добежав до площадки между четвертым и пятым этажом, я услышал, как надо мной открылись двери лифта. Я замер.

Перманент, что-то бормоча, вышел на площадку. И так же лениво пополз дальше. Я пошел на цыпочках, шагая с ним в ногу. Стараясь, чтобы мои шаги сливались с его, как меня учили бродяги-карманники в Бангкоке в 1989 году.

На восьмом этаже он внезапно остановился.

А я нет. Меня заворожил гипнотический размеренный темп. Лишний шаг прозвучал пистолетным выстрелом. Я услышал, как он нервно развернулся на каблуках прямо надо мной.

– Кто там?

Я сжал кулаки и затаил дыхание. Я практически слышал, как напряглись его уши.

Послышался непонятный шорох. Затем звук, который ни за что не забудешь. Щелчок патрона, досылаемого в патронник.

Он выжидал этажом выше. Пару раз хлюпнул носом, но не двигался.

Спустя почти целую минуту он опасливо продолжил путь. На одиннадцатом этаже еще раз неожиданно остановился, но теперь я был готов. Потом он снова замер на тринадцатом, и я понял, что он устал. Он забормотал, хлюпнул носом и опять зашагал вверх.

На пятнадцатом этаже он заорал:

– Да пропади оно все пропадом!

И заколотил в металлическую дверь.

– Черт, черт, черт!

Грохнул выстрел. Ни секунды не думая, я шлепнулся на пол.

Я услышал, как просвистела пуля, рикошетя от бетонных стен, вниз по лестнице, как убойный шар патинко.

Перманент вдруг заткнулся. Я тут же подумал, что пуля попала в него, но затем услышал, как он откашливается.

– Ладно, ладно, – шептал он. – Спокойно, спокойно, спокойно.

Сделав медленный и долгий выдох, он открыл дверь.

Когда она захлопнулась, я рванул вверх по лестнице и заглянул в дверное окошко. Мы были на самом верху многоэтажного гаража, на крыше, совсем пустой, если не считать огромного лимузина. Я еще подумал, как этот парень умудрился заехать сюда, минуя все эти узкие повороты. С крыши открывался неплохой вид на Токио, и день обещал быть прекрасным.

Перманент пошел гораздо быстрее, как обычно ходят гангстеры. С каждым шагом к нему возвращалась его развязность.

Толкнув дверь, я вошел.

На разведзадании с секретной группой южнокорейских диверсантов в горах недалеко от Пхеньяна меня научили подкрадываться так, чтобы не видела не только жертва, но и сторонний наблюдатель. Тут главное – правильно вычислить точки обзора и экономить движения. Этот способ назывался «Идти в Тени Пантеры».

У меня выходило неважно.

Но раз выстрелы не звучали, сигнал тревоги не ревел, значит, я был не безнадежен. Может, якудза не обращали внимания, что я шел по пятам Перманента, копируя его движения и извиваясь всем телом. Может, им просто наплевать.

Когда Перманент наконец добрался до лимузина, водитель вышел и распахнул дверь. Заметил меня. Заглянул в машину. Потом снова посмотрел на меня, как бы смутно что-то припоминая.

Сигнал тревоги так и не прозвучал. Оттолкнув Перманента, я нырнул в открытую дверь.

Запрыгивать в лимузин, полный якудза, так же умно, как шлепаться пузом в бассейн, полный пираний. Раздались проклятья. Замелькали кулаки. Поставив блок «молящийся богомол», я уклонялся и извивался, насколько позволяла теснота. Удары слегка задевали шею, грудь, плечи. Мельтешили костяшки, безвкусные кольца и часы «Картье». Интересно, на курсах агрессивного вождения «Ётаё» учили вести рукопашный бой в автомобиле?

– Кончай этот дурдом! – заорал Квайдан.

Дурдом разом кончился, но один якудза все-таки успел заехать запонкой мне в ноздрю. Что-то тихо порвалось, и мои глаза наполнились слезами. Жгло ужасно, но я старался этого не показать.

– Жжет, да? – вяло усмехнулся Квайдан. Перманент уселся рядом со мной. Водитель посмотрел на меня так, будто моя выходка ему до фонаря, и захлопнул дверцу. Наступила полная тишина. Ни звука снаружи. Я остался один на один с якудза.

Внутри лимузин был отделан черной кожей, тонированные стекла почти не пропускали свет. Как будто сидишь в пышно обитой пещере. Передняя часть салона отделена от задней. Связь с водителем – через окошко с заслонкой. Я видел только грузную фигуру Квайдана, сидевшего напротив, лицом ко мне. На нем было белое юката[84] словно он только что вышел из геотермальной ванны. Рядом с Квайданом сидел парень в костюме, скроенном будто из фольги. Парня, кажется, больше интересовал карманный компьютер, чем происходящее в лимузине. И еще три гангстера – в общем, шесть человек.

– Ну и видок у тебя, – заметил Квайдан. Перманент кивнул, решив, что Квайдан обращается к нему. Может, так оно и было. Мои глаза еще не привыкли к темноте. Из-за слез перед глазами все плыло, но я видел, что у Перманента и впрямь видок еще тот. Лицо в пятнах, челюсть дрожит.

Квайдан бросил мне платок. Тонкий, шелковый, цвета крови. Хорош на вредном производстве. Я прижал платок к носу.

– Где он? – спросил Квайдан Перманента. Тот пожал плечами.

– Ты его не подождал?

– Он знает, где нас найти.

Квайдан недовольно заворчал.

– Где Флердоранж? – выпалил я.

Лицо Квайдана раздраженно сморщилось. Он взглянул на Синпу Сэма, который сидел от меня справа. Сэм ткнул острым локтем мне под ребра. Это почти отвлекло меня от боли в носу.

– Через минуту я с вами поговорю, – сказал мне Квайдан.

Минута прошла.

– У вас есть дети, господин Чака?

– Насколько мне известно, нет.

– Лучше быть боссом, чем отцом. В бизнесе, когда люди портачат, ты отрезаешь им палец. Если они опять портачат, ты их убиваешь. Таким образом люди быстро учатся ответственности. Узнают, что реальная жизнь – это тебе не кино.

Я не знал, к чему он клонит. Любопытно, много ли он знает об истории Мигусё и Брандо Набико. Квайдан повернулся к Перманенту.

– Ты бы что сделал, Иманиси?

Перманент тоже не знал.

Квайдан устало вздохнул и посмотрел на часы.

– Где он? – пробормотал он.

Тут Перманента прорвало. Теперь в салоне слышались только всхлипы. Квайдан смотрел в пол. Другие гангстеры беспокойно ерзали. Перманент раскачивался, закрыв лицо руками и завывая.