Дин Кунц - Славный парень

—  Вы говорите про ваше теневое государство.

—  Да. Нас много в правительственных учрежде­ниях, в правоохранительных ведомствах, в разведке, в Конгрессе... но теперь появился шанс дотянуться и до Овального кабинета.

Уэнтуорт взглянул на часы, поднялся.

—  Человек, которого я убил, — затронул Тим еще одну тему.

—  Инструмент. Какое-то время очень даже по­лезный. Но в последние месяцы у него начались не­лады с головой.

—  Вам известно его настоящее имя?

—  В нем не было ничего особенного. Один из множества.

—  Множества, — пробормотала Линда.

Уэнтуорт сцепил пальцы, хрустнул костяшками.

—  Когда мы узнали, что его целью стали вы и ва­ша семья, мистер Кэрриер, нам пришлось вмешать­ся. Как я и говорил, в интересах реконструкции принципов что-то должно оставаться незыблемым.

—  Но это всего лишь жаргон.

—  Да, конечно, но за жаргоном — система цен­ностей, в которую мы верим, по которой стараем­ся жить. Мы — принципиальные мужчины и жен­щины.

Когда Тим и Линда встали с дивана, Уэнтуорт по­правил узел галстука, вытащил из рукавов манжеты. Улыбнулся.

—  В конце концов, если бы такие люди, как вы, столь храбро не защищали нашу страну, нам было бы нечего реконструировать.

Тима и уважали, и одновременно ставили на ме­сто.

Прежде чем открыть дверь в коридор, уже взяв­шись за ручку, Уэнтуорт добавил:

—  Если вы попытаетесь сообщить кому-то все то, что услышали от меня, вас выставят паранойяль­ным идиотом. Мы можем это гарантировать, веду­щих журналистов в нашем распоряжении предоста­точно. А потом придет день, когда вы сломаетесь, убьете мисс Пейкуэтт, всю вашу семью и покончите жизнь самоубийством.

—  Никто не поверит, что он мог это сделать, — тут же встала на защиту Тима Линда.

Уэнтуорт изогнул бровь.

—  Герой войны, повидавший такие ужасы, стра­дающий посттравматическим душевным расстрой­ством, наконец-то ломается, устраивает кровавую бойню? Мисс Пейкуэтт, если принять во внимание, что в наши дни не составляет труда убедить общест­венность в невозможном, то уж с этим-то не воз­никнет никаких проблем.

Он вышел из кабинета.

—  Тим? Герой войны? — переспросила Линда.

—  Не сейчас. — Он взял ее за руку и вывел в ко­ридор.

Уэнтуорт вышел через парадную дверь, оставив ее открытой. Тим ее закрыл.

Все орки, похоже, покинули дом.

Мэри и Пита они нашли на кухне.

На лице Мэри читался испуг, а Пит спросил:

—  Что это было?

—  Отвези маму и Линду к себе.

—  Я остаюсь, — возразила Линда. — И необходи­мо заняться твоим ухом.

—  Доверься мне. Поезжай к Питу. Мне нужно кое-что сделать. Я позвоню отцу, попрошу приехать и отвезти меня в больницу. Оттуда мы приедем к Питу.

—  А что потом? — спросила Линда.

—  Потом будем жить дальше.

Телефонный звонок слился с дверным.

—  Соседи, — уверенно заявил Тим. — Мы ни с кем не должны говорить, пока все не обсудим и не придумаем объяснения случившемуся.

Когда Пит уехал с Линдой и Мэри, Тим прошел в гараж, достал из ящика с инструментами сапожный нож.

Вырезал измазанные кровью участки ковровой дорожки в коридоре верхнего этажа и на лестнице. Сунул в мешок для мусора.

Звонили в дверь, звонил телефон, но уже не так часто.

Удивившись, что ни на декоративную подушку с дивана, ни на подушку с кресла кровь не попала, Тим вернулся с ними в гостиную.

Собрал куски разрезанной картины, все отстре­лянные гильзы, тоже сунул в мешок для мусора.

С большим трудом передвинул высокий комод, вернув на место у стены, которое он занимал рань­ше. Собрал осколки разбитых ламп. Пропылесосил ковер в большой спальне, очищая от щепок и му­сора.

Через пару дней он намеревался помочь отцу за­делать все выбоины от пуль в стенах и покрасить их.

Он закрыл и запер окно в большой спальне, по­том закрыл, но не запер окно в своей спальне в глу­бине дома.

Орки унесли с собой все снаряжение киллера, которое тот оставил на центральной стойке на кух­не. Сняли наручники, которыми киллер прицепил стул к столу.

Нарезанные яблочные дольки в миске стали ко­ричневыми. Тим их выбросил, вместе с кожурой из раковины.

Помыл миску, оба ножа, убрал.

Решил, что сломанный стул починит позже.

Это был его дом, где он вырос, священное для не­го место, и хотелось, чтобы в нем царил полный по­рядок.

Позвонив отцу, он перешел улицу, чтобы погово­рить с Микки Маккриди.

Связь с Интернетом восстановилась, никто не забрал компьютер Пита. Он его включил, предло­жил Линде сесть за клавиатуру, назвал нужный ей сайт и вышел из комнаты.

На сайте она набрала в строке поиска имя и фа­милию Тима, и на экране высветился следующий документ:

«Сержант Тимоти Юджин Кэрриер награжден за выдающуюся храбрость и отвагу, проявленные с риском для жизни и с наивысшим проявлением чув­ства долга. Взвод из состава роты сержанта Кэрриера, выполняя боевое задание, наткнулся на здание склада, в котором проводились массовые казни гра­жданских лиц, сочувствующих демократическому движению. Когда взвод вступил в бой, чтобы захва­тить здание и спасти находящихся в нем заключен­ных, в том числе десятки и сотни женщин и детей, их атаковали с тыла и окружили превосходящие си­лы противника. Осознав, что взвод понес Потери, лишившие его эффективного командования, отда­вая себе отчет, что атака противника продолжается, сержант Кэрриер взял восемь человек и на вертоле­те полетел на помощь окруженному взводу. Сер­жант Кэрриер выгрузился из вертолета, который, поврежденный противником, совершил вынужден­ную посадку, и под огнем врага повел своих солдат и команду вертолета на соединение с окруженным взводом, в котором действительно погибли все офи­церы. Пять следующих часов он бесстрашно пере­мещался от позиции к позиции, командуя и подбад­ривая солдат. Даже раненный в ногу и спину оскол­ками гранаты, сержант Кэрриер продолжал руково­дить обороной, отражая многочисленные атаки противника и поставив в известность командование о сложившейся ситуации. Когда вражеские силы разрушили ведущие в здание склада ворота, сержант Кэрриер лично занял позицию у бреши, сдерживал врага критические сорок минут и потерял сознание лишь после того, как противник отступил после прибытия вызванного сержантом подкрепления. Действия сержанта Кэрриера спасли морских пехо­тинцев от плена и свели потери к минимуму. При обследовании склада были обнаружены 146 расчле­ненных и обезглавленных гражданских лиц, из них 23 женщины и 64 ребенка. Верность долгу и неукро­тимый боевой дух сержанта Кэрриера позволили спасти 366 гражданских лиц, которые находились в здании склада, из них 112 женщин и 220 детей, в том числе и младенцев. Решение взять командование на себя и личная доблесть сержанта Кэрриера перед лицом превосходящих сил противника характеризу­ют его с самой лучшей стороны и в полной мере со­ответствуют духу традиций морской пехоты и воен­но-морских сил США».

Этого человека с большой головой и добрым сердцем наградили Почетной медалью Конгресса.

Она читала приказ о награждении, задыхаясь от благоговейного трепета. Потом второй раз, сквозь слезы, третий.

Когда Пит решил, что более нет нужды оставлять ее в одиночестве, он вошел, сел на краешек стола, взял ее за руку.

—  Господи, Пит. Господи.

—  Я из того самого окруженного на складе взво-да, на помощь которому он прибыл со своими людьми.

—  Тогда вы и выросли вместе.

—  А вечером, за обедом, ты познакомишься с Лаймом Руни, он служил под началом Тима, и с же­ной Лайма, Мишель... она была пилотом сбитого вертолета. Ты знаешь, что он привел к нам своих людей под огнем противника?

Линда кивнула.

—  Там не сказано о том, что он наложил жгут на руку Мишель. А когда они шли к нам под огнем, наполовину прикрывал ее, наполовину тащил на себе.

Дар речи вернулся к ней не сразу.

—  Каждый идиот от побережья до побережья знает, кто такая Пзрис Хилтон, но многим ли из­вестна его фамилия?

—  Один из пятидесяти тысяч? — предположил Пит. — Но по-другому и быть не может, Линда. В клу­бе, к которому он принадлежит, популярность не в почете. Я встречал несколько человек, которые по­лучили эту медаль. Они совсем другие и медали свои получили в другое время, во время Второй мировой войны, но в чем-то они так похожи. Во-первых, ес­ли начинаешь ахать и охать, встречая их, если про­сишь рассказать все, как было, видно, что они сму­щаются из-за того, что их принимают за героев. Не знаю, то ли такая скромность у них врожденная, то ли появилась со временем, но мне совершенно по­нятно, я бы таким скромным быть не мог.

Они вышли на кухню.

Мэри стояла у раковины, чистила яблоки для пи­рога.

—  Миссис Кэрриер? — позвала Линда.