Уоррен Мэрфи - Последнее испытание

В последние дни оккупации я побывал в Японии и повстречал там одного корейца. Тот рассказал мне о местечке под названием Синанджу, что в Северной Корее. Воинов Синанджу страшились и уважали во всей Азии. В ту пору там правил старый маршал Ким Синг, и я, американец, не смог бы попасть туда ни за какие деньги. Ни хитростью, ни за красивые глаза…

– А в каком году это было? – перебил Римо.

– Сейчас, подожди немного. Примерно в то же время в Корее разразилась война. Я понаблюдал за развитием событий, и когда генерал Макартур взял Пхеньян, решил воспользоваться случаем и записался в армию добровольцем. Меня посадили на корабль, и… вот она. Северная Корея. Искал приключений на свою голову – получай! Определили меня в пехотный полк и почти сразу же отправили на передовую. Я видел все… Это была ужасная война. Настоящая бойня… Впрочем, думаю, все войны ужасны.

– Да уж. Я вот побывал во Вьетнаме, – вставил Римо. – В морском десанте служил.

– О, если бы я тогда оказался рядом, то вышиб бы всю эту дурь у тебя из головы!

Римо промолчал. Санни Джой продолжил свое повествование.

– Я был приписан к Восьмой армии генерала Уокера. В октябре 1950-го мы укрепились на одном из берегов реки Чонгчон и получили приказ удерживать этот плацдарм севернее Синанджу до подхода основных сил.

С востока – горы, с запада – тоже. Никогда не видал такой гористой местности, если, конечно, не считать Аризоны. Никогда не знал такой суровой зимы. Мы разбили корейцев, но тут пошли слухи, что вот-вот на занятую нами территорию вторгнутся китайцы. Мы стали окапываться. И они нас атаковали. Стерли с лица земли наши укрепления в Унсане. Стало ясно, что скоро придет и наш черед.

Мной же владела навязчивая идея – во что бы то ни стало пробраться в Синанджу, но такой возможности никак не представлялось. Мы сидели в окопах и били противника, и он в ответ бил нас, нанося бомбовые удары всеми этими своими «мигами» и «яками». Да и американские истребители не отставали. Приближалась зима, и разные важные шишки только и знали, что твердить нам в утешение: «Домой к Рождеству». Правда, при этом не уточняли, к какому именно Рождеству. Знакомое дело, верно, Римо?

– Да уж…

– Ладно. Как бы там ни было, но в начале ноября наше 19-е подразделение все еще удерживало на реке плацдарм, как вдруг китайцы обрушили на нас всю свою огневую мощь, буквально поливая свинцом из минометов и автоматов. Кругом стоял гул и вой, от которого кровь стыла в жилах. Мы отстреливались, китайцы продолжали наступать. Дело шло к рукопашной. Ярдах в тридцати от укреплений уже выросла целая гора мертвых тел. Мы были окружены, и китайские десантники закалывали штыками и кинжалами наших больных и раненых прямо в спальных мешках. Кошмарная была ночь. Я не сомневался, что погибну.

Санни Джой поник головой.

– Под этим сокрушительным обстрелом кое-кто из наших стал отступать, и вскоре плацдарм перешел к противнику. По, как вы, наверное, знаете, ситуация на войне меняется с неимоверной быстротой.

В ночь на 6 ноября китайцы вдруг сняли окружение и без всяких видимых на то причин отступили. До сих пор никто не в состоянии объяснить почему. Просто китайские части вдруг снялись с места и устремились в горы. И больше не появлялись. Вряд ли в книгах и учебниках по истории вы найдете упоминание о битве при Синанджу, но, клянусь, на мой взгляд, то было тяжелейшее и кровопролитнейшее из сражений.

Римо покосился на мастера Синанджу.

– К деревне Синанджу вы не приближались, брат моих предков, – заметил Чиун. – Но там обо всем знали. И в ту же ночь, которую вы только что описали, китайцы бежали потому, что поняли: не уйдут – все до единого погибнут.

– А ну, расскажите-ка поподробнее, что именно там произошло, – попросил Санни Джой.

Чиун гордо выпрямился.

– В ту ночь я покинул свою деревню Синанджу, что стоит на берегу Западно-Корейского залива, и, обрушившись на китайцев с гор, заставил их отступить в Ялу.

– Ты и твоя армия?

– Я и без всякой армии. Один.

– Шутит он, что ли? – обратился Санни Джой к Римо.

– Нет, – ответил тот.

– От шума сражения наши женщины и дети не спали всю ночь, – объяснил Чиун. – Кроме того, мне не понравилось, что китайцы вторглись на мою землю. И без них чужестранцев хватало.

– А как же американцы?

– Ну они хотя бы не грабили и не насиловали. А потому я их терпел.

Санни Джой криво усмехнулся.

– Так, выходит, ты спас той ночью мою задницу? Если, конечно, верить твоим словам.

– Уж можешь поверить, – фыркнул мастер Синанджу.

– Ладно. Как бы там ни было, но во время отступления я добрался до Синанджу. Типично корейский городок, полный до смерти перепуганных беженцев. Поговорил с местными жителями. Похоже, никто из них и слышать не слышал ни о Ко Джонг О, ни о Сан Он Джо… Второе самое горькое разочарование в моей жизни… – Затем, взглянув на Римо, он добавил: – Нет, третье.

Римо отвернулся.

А Санни Джой продолжал:

– Ну вот, война наконец закончилась, и я отправился домой. Добрался до Голливуда и никак не мог решить, что же теперь делать. Пока я был на войне, отец мой умер. А я не смог исполнить его наказ и не нашел землю Сан Он Джо. Снова начал работать в кино. К этому времени телевидение уже достаточно распространилось, снимались бесчисленные вестерны, и я дублировал самых знаменитых актеров. Вскоре стал координатором и постановщиком трюковых съемок, а затем и сам начал сниматься в разных ролях. Кого я только не переиграл! И ковбоев, и индейцев, и шерифов! Первые свои слова произнес в звуковом фильме «Стрелок». Конечно, это были не Бог весть какие роли, и слава еще не пришла. К тому же я черт знает сколько раз падал и неоднократно ломал себе руки и ноги.

Примерно в то же время я наконец женился. Денег зарабатывал достаточно, время от времени помогал своим в резервации. Ездил туда с карманами, полными наличных, кое-что откладывал на черный день. Затем вдруг моя жена объявила, что у нас будет ребенок. О, как же я был горд и счастлив! И так надеялся, что родится сын, наследник. Что на свет появится новый Санни Джой и станет моим продолжением.

Римо вырвал из кактуса длинную иглу и стал задумчиво вертеть ее в пальцах.

– Ну, она и родила мне сына. Черноглазого, черноволосого мальчика. Меня так и распирало от счастья. Впрочем, оно оказалось недолговечным. Роды прошли с осложнениями, и жена заболела. Промучалась неделю, и ее не стало…

Римо тяжело вздохнул. Голос Санни Джоя звучал теперь печально и глухо.

– Я как-то сразу сломался. Не мог спать, почти ничего не ел. Даже думать толком ни о чем не мог. И совершенно не знал, что же теперь делать. Строил такие планы, и вдруг разом все рухнуло. И я не знал, с чего начать новую жизнь. Растить ребенка без матери мне представлялось нереальным. Ведь у меня была просто сумасшедшая работа. Вся жизнь бесконечные разъезды и съемки. Да и в резервацию возвращаться не имело смысла, разве там работу найдешь… И вот однажды ночью я сел в самолет и полетел на восток. Нашел католический сиротский приют – моя жена была воспитана в католической вере, – положил корзинку с младенцем на ступеньку у входа и с болью в сердце пошел прочь.

– И этим младенцем был я… – еле выдавил Римо.

– Ну а потом продолжил работу в кино и взял себе сценическое имя Уильямс С. Ром. Просто немного изменил название великого города note 36 . Мне почему-то казалось, что это новое имя звучит лучше. И потом не хотелось, чтоб старейшины из резервации знали, что это я. К тому же в глубине души я почему-то верил, что в один прекрасный день вернусь за своим мальчиком. Кстати, именно поэтому мальчик был назван именно так. В честь одного из основателей Рима Рема, а вместо фамилии использовал свое имя, Уильям, и еще добавил букву "С" – от Санни Джой.

– А как же меня звали по-настоящему? – спросил Римо.

– Дело в том, что жена умерла прежде, чем мы успели как-то наречь новорожденного. Вообще-то она мечтала назвать мальчика моим именем, а мне почему-то всегда хотелось, чтобы у него было свое, отдельное имя. И я частенько думал: черт возьми, если он жив, то стал уже совсем взрослым. Настоящим мужчиной!.. И имеет право назваться любым именем, каким только захочет. Он заслужил такое право.

– Так, значит, ты ни разу не пытался найти и забрать своего ребенка? – поинтересовался Чиун.

– Не знаю даже, как и объяснить… Время шло, работа отнимала уйму сил. Съемки здесь, съемки там, сплошные разъезды. Снимался в кино, потом перешел на телевидение. В основном играл злодеев в вестернах. Когда на смену вестернам пришли детективы, играл бандитов, а когда в моду вошла фантастика, переиграл несметное число разных пришельцев, инопланетян, чудовищ, да кого угодно! Режиссеры сочли, что я со своим ростом и худобой очень эффектно выгляжу в облегающем резиновом костюме, и я переиграл столько монстров, что голова идет кругом!.. Вскоре я стал одним из ведущих актеров Голливуда, можно даже сказать, звездой.