Джеймс Холл - Под покровом дня

Шугармен посторонился, пропуская краснолицего старика с ярко-розовыми брюками для гольфа в руках, вышел и остановился у входа в магазин, наблюдая за домом на противоположной стороне улицы. Мистер Прилизанные Волосы с Ки-Уэста прибыл в «вольво» цвета серый металлик, очень консервативном, как и его костюм. Он открыл входную дверь в кондоминиум с легкостью, как будто у него был свой ключ. Может так оно и было, а может, парень обладал навыками опытного взломщика.

Самое неприятное заключалось в том, что этот тип не соответствовал описанию человека, на которого охотился Шугармен. Этот был повыше ростом и с прямыми волосами.

Шугармен обдумывал варианты действий. Нагрянуть туда, обыскать этого типа, обыскать весь кондоминиум? Нарушить права всех жильцов? Заглянуть в окно? Застать кого-нибудь с расстегнутой ширинкой. Или же остаться здесь, в магазине товаров для гольфа, и довести молодого владельца до нервного срыва. Он и сам был на грани срыва.

Шугармен разглядывал кондоминиум. Там царило полнейшее спокойствие. Он дождется. Ему хватит терпения. Он не был уверен в том, достаточно ли профессиональны его действия. Он чувствовал, как к горлу подкатывает комок.

— Десять-одиннадцать килограммов, — сказал Торн. — Я-то думал, что будет потяжелее. Когда слышишь про миллион долларов, воображаешь комнату в мотеле, до отказа набитую купюрами.

— Если бы это были пятерки или десятки, то, наверное, так бы и было, — сказала Сара. — Но люди, с которыми мы имели дело, предпочитают сотенные.

Торн опустил спортивные сумки с деньгами в отсек для живой рыбы. Сара поднялась на борт, положила свою сумочку на крышку отсека. «Пламенное сердце» было привязано с одной стороны причала, лодка Торна — с другой.

— Ты ничего не забыла? — кивнул Торн на ее сумочку.

— Сара взглянула на него с потерянным видом.

— Кажется, нет.

— Что ж, пришло время Страшного суда.

— Прекрати шутить. Речь идет о серьезных вещах.

— Разве я шучу? — Он повернулся, дернул за веревку стартера, и мотор заурчал. — Прости. Просто у меня от страха язык прилипает к небу, и я стараюсь его как-то размять.

Ирвин Макман уже не думал о миллионе долларов. Он уже не мечтал стать владельцем острова Отдохновения или поехать в Голливуд, познакомиться с Джеком Николсоном или стать кинозвездой.

Он уже столько времени пялился на этот сложенный из коралловой крошки домик под железной крышей, полоску океана позади него и растущие вокруг кротоны, морской виноград и кусты гибискуса, что эта идиллия успела ему порядком надоесть, и он мечтал устроить здесь первоклассный погром, перевернуть все вверх дном.

Он весь чесался, устал, и от него воняло так, как будто он гнил заживо. Он знал, что входит в новую фазу. Его мысли неслись как тропический ураган, перескакивая с одного предмета на другой, просто какая-то мешанина безумных образов. Он то сгибал руку и напрягал бицепсы, то засовывал хорошо смазанное дуло своего пистолета 44-го калибра в рот и сосал его.

Сегодня утром он принялся разгребать руками грязный песок, поначалу замыслив превратить свое убежище в лисью нору, но уже через несколько сантиметров наткнулся на слой известняка. Тогда он засунул щепотку грязи в рот, пробуя ее на вкус, чувствуя свою причастность к этому священному месту, где ему предстоит разбогатеть. Он твердил себе, что уже не хочет быть Хо Ши Мином. Да он толком и не знал, кто такой этот Хо. Он думал, что, возможно, сейчас самой главной задачей было оставаться Ирвином Макманом, профессиональным убийцей.

Его часы показывали три. Все должно было произойти в течение ближайших двух часов, если у него хватит терпения выдержать эту пытку. Ему надоела «История О», наскучили сцены истязаний. Все было предельно вежливо, ее господин всегда спрашивал у нее разрешения перед тем, как ее высечь. У Ирва пропала эрекция. Последние несколько часов он тер и сжимал свой член, но эрекция не появлялась, член болтался безвольно, как тряпочка. Мертвая плоть. Он был слегка напуган этим.

Но, с другой стороны, испуг заставлял его кровь пульсировать, обжигал холодным огнем, и Ирв думал, что это может только улучшить запланированное действо. В своем воображении он рисовал себе двух или трех мускулистых парней с чемоданами, полными денег. Может быть, один парень будет нести чемоданы, а двое других, огромные уродливые итальянцы с автоматами, будут его сопровождать. Ирв вновь и вновь представлял себе эту сцену, пытаясь сделать из нее эпизод кинофильма. Вот он атакует из-за кустов, расстреливает вооруженную охрану, а затем, когда парень с чемоданами лезет за своим пистолетом, бросается на него и перегрызает ему глотку.

Ирв Макман лежал на животе, наблюдая за домом Эймоса Клея, комары устроили званый пир на его шее, щеках и руках.

Торн пришвартовался у причала Эймоса, привязав концы скользящим узлом вместо обычного и подтянув лодку поближе к гниющему столбу, чтобы можно было быстрее отчалить.

— Иди, я догоню тебя через минуту, — сказал он.

Сара остановилась в нерешительности. Она стояла на берегу с кожаным портфелем под мышкой. Поглядывала на Торна. Он вытащил спортивные сумки из отсека для живой рыбы и перенес их на берег.

— Ты сможешь их донести?

— Конечно. — Она все еще испытующе глядела на него, пытаясь понять, что скрывается за этим бесстрастным лицом.

Торн сказал:

— Я просто хочу разведать обстановку. Проверить, не прячется ли кто-нибудь в кустах. Иди же. Я догоню тебя через пару минут.

— Возьмешь пистолет?

— Нет, пусть лучше будет у тебя.

Сара стала подниматься к дому по отлогому склону. Торн видел, как она постучала в дверь, подождала. Дверь отворилась. За ней стоял Эймос в рабочем комбинезоне и бейсбольной кепке. Она оглянулась в сторону Торна, что-то сказала Эймосу, который тоже посмотрел на Торна. Он помахал им рукой. Ответа не последовало.

Сара вошла внутрь.

Торн достал свое короткое синее удилище. На катушку была намотана леска, выдерживающая нагрузку до четырех с половиной килограммов. К леске была привязана приманка, которую он назвал Сумасшедший Билли. Он смастерил ее предыдущей ночью, это была первая мушка, изготовленная им за все это время. Идея родилась буквально из ничего, вначале он имел лишь смутное представление о том, что должно получиться в результате. Но им быстро овладело то возбуждение, которое он испытывал прежде.

Это была тяжелая приманка с латунными тройными крючками, пучком голубых лавсановых нитей вместо хвоста и обломанными кончиками графитовых карандашей, наклеенных вместо глаз. Туловище было сделано из ластика. Совершеннейшее непотребство. Ни одна рыба не польстится на такую приманку. Но Торн и не собирался ловить на нее рыбу.

Он направился к дому, посматривая по сторонам и стараясь не шуметь. Все его чувства были обострены, как при ловле альбул. Он подошел вплотную к входной двери, затем двинулся вправо, пригибаясь, пробираясь сквозь сплетение ветвей и лиан.

Бамия, которую он заприметил, росла в тридцати метрах позади дома. Поэтому Торн описал широкую дугу и стал медленно возвращаться к тому месту, где засел Ирвин Дэвид Макман. Он решил подкрасться к нему сзади. Понаблюдать за наблюдателем. Вонзить ему в лицо или глаз Сумасшедшего Билли, а потом, когда тот будет бороться с крючком и болью, одолеть его. Это был шанс Торна взять противника живым. Ему снова представилась возможность выбора.

Похоже, он производил слишком много шума. Передвигаться с шестом по отмелям — это было совсем другое дело. Опустить шест поглубже, не подняв со дна ила, вытащить, не потревожив гладь воды. Здесь все было сложнее. Каждая паутина, казалось, тянулась от коробочки с гремящими внутри семенами, под каждой охапкой гниющих листьев скрывалась ветка, готовая хрустнуть под его ногами.

Торн смахивал комаров с лица. Один комар случайно залетел ему в рот и застрял там как таблетка аспирина. Темно-зеленая футболка Торна взмокла от пота.

Он чувствовал как бьется его сердце.

Углубившись еще на двадцать метров в джунгли, Торн замер как вкопанный. Подался назад. Он услышал чей-то голос в пяти-шести шагах вправо от себя, под молодым баньяновым деревом. Ближе к дому, чем он ожидал. Человек разговаривал сам с собой на разные голоса или же с разными интонациями произнося одно и то же:

— Милберн, я знаю, что это ты, мерзавец. Милберн. Я знаю, что это ты. Милберн, я знаю. Это ты.

Торну пришлось придвинуться на полметра ближе, чтобы как следует рассмотреть Макмана. Он стоял там в черной пижаме, держа узи в правой руке, глядя на дом из-за ствола баньяна. Со своего места он мог видеть дорожку, ведущую к дому, но Торну показалось, что дом загораживает ему причал. Торн не был вполне уверен, но существовала вероятность, что Ирвин Дейвид не заметил их прибытия.