Евгений Сартинов - Последняя империя. Книга вторая

– Вот он! Как красиво они его замаскировали.

– Попробуй связаться с командным модулем.

В этот момент из своего отсека с блаженной улыбкой на лице выплыла забытая мужчинами Доминик Клеманс.

– Боже мой, как я хорошо выспалась! – сказала она, сладко потягиваясь. – Мне снилась осень, костры из опавших листьев, и все так ярко. Вроде и тошнота теперь так не мучит.

– Мы рады за тебя, – сказал с легкой улыбкой истинного француза Дюма. За спиной Доминик Меллвил пытался разобраться в настройки рации.

– Алло, это блок "Берлога", "Берлога" вызывает командный блок. Эквуд, вы нас слышите? Эквуд!

Лишь теперь, по напряженным лицам и тревожному голосу Меллвила француженка начала понимать, что происходит что-то неладное.

– Что случилось?

– На станции был пожар. Сгорел модуль "Звезда", – пояснил ей Дюма.

– Как сгорел? – удивилась Доминик. – Разве он может гореть в вакууме?

– Еще как может, посмотри в иллюминатор.

Пока Клеманс наблюдала за последними кучками черного дыма на серебристом фоне модуля, бортмеханик продолжал вызывать Эквуда.

А Пол в это время как раз пришел в себя. Первое что он почувствовал, это жуткую боль во всем теле. Застонав он выгнулся всем своим обожженным телом, но не получив точки опоры так и остался висеть посредине модуля. Вместе с болью вернулась память, последние минуты в пылающем аду горящего блока. Он попробовал открыть глаза, но ни чего не увидел. Это не было чернотой слепоты, а нечто серое, жуткое. Потрогав обожженными пальцами глаза капитан понял что ослеп. Боль, отчаяние, все слилось для него в одно целое. Он в голос закричал, и снова потерял сознание.

А в спальном модуле продолжали его вызывать.

– Неужели она не работает? – спросил Дюма, имея в виду рацию.

– Не может быть. Скорее Эквуда нет на месте.

Командир и бортинженер переглянулись, три месяца на орбите позволяли им понимать друг друга без слов.

– Попробуй вызвать Хьюстон.

Земля отозвалась буквально мгновенно.

– "Альфа", "Альфа", что у вас там происходит?! – вырвался из динамика встревоженный голос.

– Судя по всему в блоке "Звезда" был пожар. Модуль разгерметизировался, и теперь мы отрезаны от всей остальной станции.

– Сколько вас?

– Пять человек, все члены экипажа станции, кроме Эквуда.

– Где он, мы не можем его вызвать?

– Когда он выходил на связь последний раз?

– Час назад, он сообщил о небольшом пожаре в модуле "Звезда". Судя по сообщению Эквуда там было легкое тление и большой дым. Он должен был войти в модуль и вручную включить систему пожаротушения.

– Не знаю что он там включал, но клубы дыма видны даже в иллюминатор. Как соседний модуль, "Джордано", не разгерметизировался?

– Нет.

После короткого раздумья командир вынес неутешительный вердикт.

– Тогда он либо сгорел в "Звезде", либо погиб при разгерметизации модуля.

– Вы можете выбраться из отсека самостоятельно?

– Нет. У нас нет скафандров.

– Какой запас кислорода?

Симмс вопросительно взглянул на бортмеханика.

– Максимум на три дня, – тихо сказал тот.

– Если через три дня вы не пришлете нам "шаттл" мы здесь просто сдохнем от удушья, – объявил командир основного экипажа.

В ответ с земли последовало длительное молчание. Лишь минут через пять все тот же голос негромко сказал короткую и емкую фразу.

– Хорошо, полковник, мы постараемся сделать все что в наших силах, экономьте воздух.

Отключив рацию Симмс развернулся к своим подчиненным.

– Ну что ж, будем выполнять указания с Земли. Всем лечь в свои каюты и постараться как можно меньше двигаться. Мы с Мелвиллом попробуем подсчитать что у нас есть из жизненно необходимых ресурсов.

В это время на земле, в центре управления космодрома на мысе Канаверал атмосферы была близкой к шоковой. Легко сказать пришлите к нам "шаттл" через двое суток, когда только заполнять его горючим необходимо больше суток. Но самое страшное было даже не это. У них не было не только готового к старту корабля, во Флориде вообще не было космических челноков. В последнем полете из-за плохой погоды "Атлантис" был вынужден приземлиться на военной базе Эдвардс, в штате Техас. Старушку "Колумбию" сейчас латали в специальном ангаре фирмы Боинг, меняли ей изрядно прогоревшие керамические плитки. А у "Дискавери" обнаружились неполадки в главном двигателе.

Спустя полчаса о ситуации доложили президенту.

– Немедленно везите "Атлантис" во Флориду! – распорядился Маккреди.

Через два часа с аэродрома космодрома имени Кеннеди поднялся транспортный "Геркулес". Именно на его поверхности перевозили челноки.

– Часов через сорок он будет здесь, – сказал руководитель полета Майк Ирвинг. – Плохо.

Но через полчаса доклад с орбиты чуть приободрил всех на земле.

– Мы с Гилмором тут подсчитали, благодаря регенерационным патронам мы сможем продержаться дольше, чем думали. У вас в запасе не трое, а четверо суток.

– Как у вас с водой и продуктами?

– Можем еще вас напоить и накормить.

Бодрый голос и юмор командира приободрили всех.

– Давайте, парни! Мы должны их спасти! – крикнул на весь зал Ирвинг.

Примерно в это же время остановилось, не выдержав непрерывной боли, сердце Эквуда. За эти сутки он несколько раз впадал в забытье, один раз Пол пробовал на ощупь, по памяти найти аптечку, чтобы вколоть себе обезболивающее, но обугленные руки отказывались признавать знакомые предметы, и он снова терял сознание.

"Атлантис" прибыл на базу на четыре часа раньше запланированного. Еще через три часа, перекрыв все нормы, он уже стоял на пусковом столе и заправлялся горючим.

– Ну что, успеете заправить к завтрашнему утру? – спросил командир экипажа спасательной экспедиции Джозеф Рэдфорд. Это был самый опытный из всех пилотов "челноков". Ему было уже пятьдесят два, и за плечами два десятка полетов к "Альфе", любовь журналистов, всей нации и прозвище "Командор".

– Конечно, – согласился Ирвин. – Главное не напортачить в этой горячке.

– Вот именно, а там уж все будет в наших руках.

В это время к Ирвину подошел один из членов его штаба и молча сунул в его руки какую то бумагу. Тот прочитал ее и сразу изменился в лице.

– Боже мой! Все как нарошно!

– Что опять случилось?

– На нас идет ураган "Лидия". Если завтра утром ты не взлетишь, то полет прийдеться отложить как минимум на три дня.

Пилот воспринял это сообщение внешне спокойно, кивнул своей седой головой.

– Окей, значит мы взлетим завтра утром. Полный бак и не забудь протереть нам лобовое стекло, малыш.

Это была любимая шутка Рэдфорда. Глядя вслед уходящему командору Ирвин подумал: "Какая походка! Такая уверенность! Этот взлетит в любую погоду".

Заправка топливом "Атлантиса" закончилась в десять минут девятого. К этому времени экипаж уже был в корабле, кроме Рэдфорда на станцию летели еще два самых опытных бортинжинера. Когда люди исчезли из поля зрения камер слежения на пусковом столе, начался десятиминутный отсчет. Но Ирвин смотрел не на эти экраны, он не отрывал глаз от монитора, показывающего силу ветра. Наконец он решился и взялся за микрофон.

– Джозеф, я вынужден прекратить отсчет и отменить полет.

– Почему?

– Сила ветра превысила все допустимые нормы.

– Плевать! Продолжай отсчет, мы готовы ко всему.

– Командор, ты пойми это самоубийство!

– Идиот, если сейчас мы не взлетим, там погибнут эти шестеро! Продолжай отсчет!

Ирвин переглянулся со своими заместителями.

– У нас нет выбора, – тихо сказал один из них. – Прийдеться идти на риск.

Когда кончились отведенные десять минут и под соплами основного двигателя корабля посыпались искры зажигания, Ирвин на секунду прикрыл глаза, но потом открыл их и начал, шевеля губами, про себя читать молитву.

"Отче наш, который на небесах"..., – полыхнуло пламя, динамики донесли тяжелый гул миллионов высвободившихся лошадиных сил.

" Да святится имя твое, да прийдет царствие твое..." – "Шаттл" медленно, слишком медленно, как ему показалось начал подниматься со стартового стола.

"Хлеб наш насущий дай нам на сей день..." – "Атлантис" упорно карабкался вверх, медленно начав разворачиваться. Ирвину показалось что это начало происходить слишком рано, а он за двадцать лет работы на космодроме уже десятки раз видел подобные старты.

"И избави нас от лукавого..", – корабль продолжал поворачиваться вокруг своей оси, одновременно отклоняясь все больше к линии горизонта.

"И прости нам долги наши как и мы прощаем должников наших...", – теперь уже все в центре видели, что "Атлантис" под воздействием сильнейшего ветра больше чем надо проворачивается вокруг своей оси, вокруг начали звучать возбужденные крики операторов. В результате "шаттл" развернуло так, что он не висел как нужно под топливным баком, а был сбоку от него. Разгонные двигатели твердотопливных ускорителей и сопло основного двигателя продолжали работать под прежним углом, и вместо того, чтобы поднимать "шаттл" кверху, направили его вниз. В последнюю секунду Рэдфорт сумел отделить свой "челнок" от всей остальной разгонной системы, но вывести тяжелый "Атлантис" вверх уже не успел. Амплитуда подъема отмечаемая белой полосой отработанных газов прочертила свой путь вниз, и еще через несколько секунд корабль врезался в воды океана, а затем и взорвался, выбросив наружу чудовищную смесь огня и мгновенно испаряющейся воды.