Человек в стене - Ангстрём Эмма

Все произошло очень быстро. Хенри едва успел заметить на стене луч фонаря там, где проход сворачивал вправо. Пятно света все увеличивалось, пока не ударило прямо в глаза Хенри, на миг совершенно ослепив его. Он моргнул и потянулся за монтировкой, но его собственный фонарик перевернулся и светил теперь туда, откуда падал свет. В его лучах мелькнула, быстро и бесшумно приближаясь к Хенри, какая-то странная фигура.

Она внушала ужас. Это создание двигалось, будто животное. Его длинная спина была согнута, а руки вскинуты над головой. За миг до того, как оно оказалось совсем рядом, Хенри мельком увидел его перекошенное лицо. Лик безумца.

Первый удар раздробил его плечо. Хенри услышал, как треснула под ударом молотка кость. Он застонал и упал, скрючившись в позе эмбриона. Пальцы шарили по полу в поисках монтировки, но нападавший разможжил ему ладонь. Следующий удар пришелся на предплечье, пронзив его, будто копьем. Перед глазами помутилось от боли.

Хенри больше не боялся. Он был в шоке, а значит, ничего уже не чувствовал.

Катрин, подумал он. И Лина. Он представил, как Маргарета курит на террасе, пока их дочери играют на газоне. Стоит солнечный день, но в воздухе ощущается гроза. Высокое давление держится уже несколько недель, но дождь все никак не начнется. Хенри даже вытащил шланг, чтобы полить сухую пожелтевшую траву на газоне, а Лина и Катрин надели купальники, чтобы можно было бегать туда-сюда под струями ледяной воды. Хенри уже собрался повернуть кран, когда дождь наконец начался.

Третий удар обрушился на спину, и Хенри понял, что не может больше поднять голову. Четвертого он даже не почувствовал. Перед глазами стало черным-черно.

* * *

Альва вжалась в стену. Из прохода до нее доносились крики и звуки неистовых ударов. Она быстро встала и поспешила по узкому коридору.

Свернув за угол, она увидела огромную фигуру Вэ, нависшую над бесформенной кучей на полу. Над головой он занес молоток. На потолке, там, где Вэ задел его, замахиваясь для мощного удара, виднелись отметины.

Все было тихо. Потом она услышала, как молоток коснулся потолка, прежде чем обрушиться на тело. Затрещали кости. И снова наступила тишина. Альва посмотрела на стены. Они были забрызганы кровью.

Вэ опустил молоток. Тот безвольно повис у него в руке. Вэ выронил его, и молоток с глухим коротким стуком ударился об пол. Альва подобрала его. На окровавленном бойке прилипло несколько прядей волос. Альва точно не знала почему, но, почувствовав в руке вес молотка, осознала, что все это не могло окончиться иначе.

Плечи Вэ поникли. Он выглядел усталым. Она помогла ему опуститься на колени и принялась гладить его лицо и волосы.

Альва больше не замечала его кисловатого запаха. Может, она и сама теперь так пахла. Вэ отчаянно затрясся. Альва покачивала его взад-вперед, как качал ее папа, когда она бывала расстроена.

Она обернулась, чтобы взглянуть на человека, лежавшего на полу лицом вниз. Вокруг его головы расползалась большая лужа темной жидкости. Может, она даже просочилась на следующий этаж, прямо в квартиру под проходом.

Альва знала, что это домовладелец. Он бы выдал их. Вэ посадили бы в тюрьму или в сумасшедший дом. Он покинул бы ее, так же как покинул папа. Альва опять осталась бы совсем одна и не спала бы ночи напролет. Ей снова пришлось бы читать о всяких волнующих вещах, а не жить среди них, как сейчас. Ее заставили бы вернуться в эту ужасную квартиру, к Санне и Эббе, которые никогда не обращались с ней по-хорошему, и Ванье, которая только делала вид, что заботится о своей младшей дочке, изображая лучшую в мире маму. Альва почти что купилась на этот ее спектакль. Она верила матери до тех самых пор, пока та не избавилась от папы.

Она думала о картинах. Бабушка изобразила на одной из них букву «В», и это был тайный знак ей, Альве. Встреча с Вэ была предопределена. Она не просто так оказалась тут, рядом с ним, несмотря на все ужасные события, которые произошли за последнее время. Бабушка хотела, чтобы она помогла Вэ, и теперь он нуждался в помощи Альвы.

Когда она обняла Вэ, того все еще отчаянно трясло. Альва молча сидела и гладила его по спине. Она думала об ответе Вэ на ее вопрос, каково это — убить кого-нибудь. «Нет там никаких чувств, — ответил он тогда. — Один только запах, и все». Альва поежилась. Потом она посмотрела на часы. Было почти три часа ночи.

— Нам надо от него избавиться, — сказала она, помогая Вэ подняться.

Он был тяжелым и неуверенно стоял на ногах.

— Что будем делать? — спросила она, но Вэ уже повернулся и ушел в сторону комнатушки, где лежал его матрас. Она тоже прибежала туда — как раз вовремя, чтобы увидеть, как он сворачивается калачиком на своей постели и укрывается сверху спальным мешком.

Вэ не шевелился. Альва прислонилась к стене и закрыла глаза. Она ничего не чувствовала. Испуга не было, но страх в глазах Вэ, когда тот уронил на пол свой молоток, ранил и ее тоже. Ей хотелось лишь одного — чтобы все стало, как раньше.

Альва нашла в буфете рулон бумажных полотенец и в одиночестве направилась обратно к телу. Кровь растеклась по всему полу, и девочка принялась раскладывать полотенца поверх лужи. Те сразу же промокли. Она сложила окровавленные бумажные комки в пакет и как смогла протерла пол. Потом вернулась к Вэ.

Только бы избавиться от тела! Если им удастся его спрятать, можно притвориться, что ничего не случилось.

— Ничего этого не было, — сказала Альва вслух.

Она коснулась плеча Вэ и легонько потрясла его. Тот вначале не реагировал, и она тряхнула сильнее, повторив свои слова. Ее голос теперь звучал иначе и казался гораздо более взрослым. Он был ниже, да и говорила Альва медленнее.

— Мы должны от него избавиться, — повторила она. Вэ сел. Он выглядел усталым. Альва тоже вымоталась, но сна на повестке дня не стояло.

Девочка заметила, что руки Вэ забрызганы кровью. Он чуть-чуть посидел и подумал, потом снова встал и двинулся по переходу.

Альва последовала за ним. Вэ кратчайшим маршрутом провел ее через весь лабиринт. Спустя три минуты они спустились по лестнице в подвал. Потом пробрались через лаз в сушильный шкаф и вышли в прачечной. Вэ достал из кармана связку ключей и открыл комнату, где раньше был бельевой каток.

Они остановились перед рюкзаком у стены. Он лежал рядом с парой теплых ботинок. Тут же на полу валялась толстая зимняя куртка. Альва сложила ботинки и куртку в мешок и прихватила его с собой.

Вэ прошел через завалы досок и гипрока. В углу стоял ящик с пеноблоками и несколькими объемистыми мешками.

«Цемент», — прочла на одном из них Альва. Вэ взвалил его на плечи.

— Да, — сказал он, — мы с тобой построим стену. Последнюю.

На то, чтобы перетаскать наверх мешки с цементом и пеноблоки, ушло несколько часов. Когда время подошло к шести, они покончили с этим и закрыли лаз в подвале. У Альвы болела спина и были исцарапаны руки. Вэ тоже оцарапался, но не жаловался. А раз он мог потерпеть, значит, и она могла тоже.

Вэ раздобыл где-то большое ведро и несколько канистр с водой. Они с Альвой стояли в проходе и смотрели на тело. Спустя некоторое время Вэ выложил на полу ряд пеноблочных кирпичиков и промазал их цементом.

Вэ взял мертвеца за плечи, а Альва — за ноги. Он был еще теплым. Общими усилиями они дотащили труп до маленького закутка между стеной и пеноблоками. Во весь рост его там было не уложить, поэтому они прислонили тело к стене, согнув руки и ноги. Рядом Альва пристроила рюкзак с вещами.

Вэ положил на шлакоблоки еще один слой цемента и начал строить следующий ряд. Он как следует промазал цементом то место, где новая стена соединялась с основной, и позаботился, чтобы между самими кирпичиками его тоже хватало.

Блок за блоком росла маленькая стенка. Альва смотрела, как Вэ ее строит. Его руки двигались быстро, он работал молча и предельно сосредоточенно. Лишь кончик языка то и дело высовывался у него изо рта и прятался обратно.