Пол Мейерсберг - Жестокая тишина

Когда Лефевр сделал свое дело, он не мог видеть свое отражение в большом зеркале: оно все было залито кровью Хэммонда.

«Не беги. Не пытайся бежать. Так ты отсюда не выберешься, – твердила себе Пандора. – Он тебя не отпустит. Найди какой-то другой способ. Должен же быть какой-то выход. Успокойся и подумай. Не беспокойся о Полетт. С ней все в порядке, она у Уингов в безопасности. Думай о себе. Пока вообще ни о чем не думай. Просто расслабься, Пандора. Рас-слабь-ся».

Пандора опять легла на кровать, удобно устроилась среди подушек. Уайлдмен уселся в кресло рядом с ней и стал ее слушать.

Она рассказала ему историю о женщине на маскараде в лесу под Парижем. Она рассказала ему, как незнакомец подошел к той женщине и как они вдвоем поехали в гостиницу. Она рассказала ему, что после ночи любви он оказался просто обычным человеком, ищущим приключений, как эта женщина обманулась и как сильно подействовала на нее эта любовь.

Уайлдмену страшно понравился этот рассказ, навевавший на него воспоминания о Париже. Он приносил ей еду и напитки и просил рассказать еще что-нибудь. Пандора жалела, что не прочитала всю книжку Полетт. Теперь ей приходилось самой придумывать различные истории. Она знала, что она не сочинитель, и стала рассказывать ему то, что происходило с ней самой. Но она рассказывала сноп истории, как сказки. Она поведала ему о своих отношениях с Люком и о том, как ее отец узнал об этом. Только в ее рассказе она была прекрасной принцессой, а Люк – бедным дровосеком, который на самом деле был переодетым принцем. Ее отец, естественно, был королем, ревнующим свою дочь. Ее дом в Нью-Хэмпшире превратился в заколдованный замок с сотней комнат. Сама она, рассказчица, превратилась в Шахерезаду, развлекающую своими сказками тирана, чтобы не дать ему исполнить свои злые замыслы.

К своему удивлению, Пандоре понравилась ее новая роль, и она умело ее исполняла. Когда ей надоедало говорить, она засыпала. Она поняла, что может спать спокойно, без кошмарных сновидений.

Уайлдмен любил смотреть, как она спит. Тогда она превращалась в персонаж из своих рассказов. Она одновременно принадлежала ему и была плодом воображения. Когда Пандора спала, он переписывал свой сценарий. То, что сейчас происходило здесь, в мансарде, было более фантастично, чем сцены из его фильма. Его рассказ о человеке, который ловит людей, чтобы их изменить, лишая их возможности общаться с внешним миром, стал не столько «фильмом ужасов», сколько романтической сказочной историей. Его главный мужской персонаж – одновременно злодей и герой – постепенно превращается в юного принца, влюбленного в загадочную женщину, которую он сделал своей пленницей.

Были мгновения, когда Пандора просыпалась и видела, что Уайлдмен спит. Это были моменты искушения. Она чуть было не вернулась к своему первоначальному плану побега. Но когда она направилась в сторону лифта, собаки заворчали, и Уайлдмен проснулся. Нет, подумала она, единственный способ – подождать, когда он уйдет. Не может же он сидеть здесь всю жизнь. А если может? У них рано или поздно должна кончиться еда. Рано или поздно? Когда же?

Пандора придерживалась одного золотого правила: не заниматься с ним любовью. Не позволять ему соблазнить себя. Она, честно говоря, думала, что он применит насилие, но этого не случилось. Были моменты, когда они вместе лежали в кровати и она тосковала по его ласкам. Иногда он дотрагивался до нее, но она тут же отворачивалась. Ее удивляло, почему он не проявляет настойчивости.

Уайлдмен понимал. Она с ним играет. На ее месте он делал бы то же самое. Но он подождет. Он знает ее натуру. Именно это он и любит в ней. Ее характером была ее плоть, ее личностью было ее желание. Поэтому она и была с ним. Она, возможно, будет бороться, но никогда не сбежит. Наступит момент, когда она не захочет уходить. Он обожал ее и целовал ей ноги.

Однажды утром Уайлдмен решил сделать ей подарок. Она открыла глаза – перед ней на кровати стоял маленький самолетик.

– Я прислал его тебе, – сказал он. Она взяла в руки легкую игрушку и внимательно посмотрела на фюзеляж. Ilea Iacta est. Пандора поймала себя на том, что улыбается. Она не боялась. «Интересно, почему бы это должно меня испугать. Несколько дней назад это привело бы меня в ужас. Я знаю, что все еще пленница. Но я больше не боюсь».

Ее страхи и смятение уступили место почти приятному чувству недоумения. Как ребенок, выздоравливающий после болезни, она чувствовала себя спокойно, зная, что болезнь прошла. Приступы глухоты, так долго мучившие ее, загадочным образом исчезли. Она вдруг поняла, что ни разу с тех пор, как поселилась здесь, в его замке, не страдала от приступов глухоты. Как странно!

Прошло четыре дня с тех пор, как Полетт последний раз разговаривала с Пандорой. Она чувствовала, как в ней нарастает страх. Полетт думала, что Хэммонд убил ее маму. Она боялась признаться в своих страхах миссис Уинг. Дэвид же догадывался о них. Он всегда понимал, что с ней происходит, и сказал, что она должна обратиться в полицию. «Расскажи им обо всем», – говорил он. Полетт знала, что Дэвид прав, но ей было стыдно за отца. Она не хотела, чтобы о нем узнали посторонние люди. «Фунг шуи» не сработал. Это ее злило. Пытаясь сдержать слезы, Полетт стала злой и раздражительной. Когда Дэвид однажды ночью хотел поговорить с ней и успокоить, она его ударила и выгнала из комнаты, Она больше не хотела его видеть. Ей хотелось убежать отсюда. Она сама испугалась своей жестокости.

Полетт успокаивалась, слушая запись Маклина. Каждую ночь она слушала и тихо подпевала ему. Она не могла заснуть. Дэвид к ней не приходил. Она напугала его. Однажды Полетт раскрыла пластиковый мешочек, в котором держала все рисунки Хэммонда с изображением ящика, и разложила их на полу своей спальни. Что же здесь все-таки изображено? Она почувствовала дурноту, закружилась голова. Неожиданно музыка перестала действовать на нее успокаивающе.

Полетт поняла, что надо делать. Наконец-то до нее дошло. Избавиться от злого духа, уничтожить его раз и навсегда. Она собрала все рисунки и отнесла их вниз, на кухню. Пока все в доме спали, она включила газ на плите и сожгла все эти бумажки одну за другой в синем пламени. Как только бумажка сгорала, она бросала пепел в пустую кастрюлю, стоящую на плите. Кухня наполнилась дымом. Полетт дышала с трудом, глядя на пляшущие языки пламени. На дым она не обращала внимания. Он означал смерть злого духа. Неожиданно она услышала резкий и громкий звук. Он напугал ее. Наверное, это предсмертный крик злого духа. Но это включилась пожарная сигнализация. Когда на кухне появилась мисс Уинг, Полетт громко плакала: это она сделала.

Дэвид считал, что ей не надо идти в школу, а миссис Уинг хотела вызвать врача. Но Полетт успокоилась и сказала, что в школу пойдет. Она не хотела принимать ни помощи, ни сочувствия. Огонь прибавил ей храбрости, дым был доказательством очищения.

В школьном дворе ее ждали двое полицейских. «Они узнали о пожарной сигнализации!» Полетт перепугалась. Полицейские отвели ее в учительскую и спокойно сообщили, что произошла ужасная вещь: ее отец мертв.

– Как она умерла?

– Она? Не она, он! Твой отец умер.

– Отец? – Полетт никак не могла понять, о чем они толкуют. Это отец был жестоким, злым духом. Умерла мама. Ее мама. Ее отец убил маму.

Полицейские и учительница некоторое время побыли с Полетт. Учительница знала, что в семье Полетт что-то происходит. Когда Полетт спросили, где ее мама, она расплакалась. Теперь она знала правду, но не могла им сказать. Она никому не должна ничего говорить. Она до самой смерти будет защищать свою маму. Они никогда не узнают, что произошло на самом деле. Что именно мама убила папу. Это останется их с мамочкой тайной.

Пандора попросила позволения залезть в ящик, который захватил ее воображение: ей хотелось понять его смысл. Уайлдмен объяснил ей, для чего он, как это действует. Сначала Пандора не поверила в его теорию. Все это было каким-то бредом, вся эта идея. Какое-то безумное наваждение! Но теперь ее чувства к Уайлдмену изменились. Этот человек перестал быть ее мучителем, он ничего не заставлял ее делать насильно. Она не хотела отдаваться ему, и ей этого не приходилось делать. Казалось, его вполне устраивает просто ее общество. Он ничего от нее не требовал, наоборот, делал все, что она пожелает. Она попросила клубники – он оделся и пошел за ней. Его не было больше часа. И все же она не сделала попытки сбежать. Разве не этой возможности она так ждала? Почему тогда не сбежала? Странно. Пандора подумала об этом, только когда он вернулся. Пока его не было, она скучала по нему, хотела, чтобы он опять был рядом с ней. Вместо того чтобы сбежать, она сидела и ждала.

«Я должна залезть в этот ящик, – подумала она. – Ему это понравится, я знаю. Ящик открыт, он ждет. В конце концов меня зовут Пандора».

Уайлдмен вышел из мансарды, когда ему позвонил его агент Джордж Эллиот. Джордж желал с ним встретиться немедленно.