Гарольд Роббинс - Наследники

Прыгнул. В теплую, заботами солнца и нагревателя, воду. Вынырнув, огляделся в поисках Мириам, но не увидел ее. И тут что-то белое стремительно приблизилось ко мне под водой. Она обняла меня за талию, а ртом обхватила мой член. От неожиданности я присел. Потом мы вместе вылетели на поверхность.

— Сумасшедшая! — я рассмеялся. — Ты же могла захлебнуться.

— Едва ли можно найти лучший способ умереть, — ответила она.

Когда зашло солнце, мы съели бифштексы и вареный картофель, которые я купил по пути в супермаркете на бульваре Заходящего Солнца. Потом включили стерео и улеглись перед камином.

— Как настроение? — спросил я, согревая в руках бокал с бренди.

— Фантастическое, — она отпила из бокала. — Я чем-то похожа на твою жену?

Я даже вздрогнул.

— С чего ты взяла?

— Вчера ночью ты назвал меня ее именем, когда лежал на мне. Ее звали Барбара, так?

— Да, — кивнул я. — Барбара.

— Я напоминаю тебе ее?

Я заглянул в бокал. В темное золото бренди. Покачал.

— В некотором роде.

— Чем именно?

— Отношением к жизни. Барбара тоже хотела все познать, все попробовать.

— Ей это удалось?

— Нет. Да это и невозможно.

Она помолчала. Вновь отпила бренди.

— А мне удастся.

Ночью, когда мы слились воедино, она прошептала:

«Я хочу видеть звезды».

— Ночи тут холодные, — предупредил я.

— Ничего, — отмахнулась она. — Ты меня согреешь.

Я протянул руку и нажал нужную кнопку. Тут же спальню заполнил холодный воздух. Луна залила кровать бледным светом, Мириам подтянула простыню, укутала нас до шеи.

— Посмотри на небо.

Посмотреть стоило. Бесчисленные звезды и диск Луны на черном бархате неба.

— Мы будто летим среди звезд, правда? — прошептала она.

— Да.

Она еще крепче прижалась ко мне.

— Я тебя люблю.

Я еще глубже загнал в нее член.

— Еще, еще, — прохрипела Мириам. — До самого конца.

Так и прошел уик-энд. Из дома мы выходили лишь для того, чтобы купить еду, спиртное и «травку».

А в понедельник я перевез из отеля остальные вещи, и мы поселились в доме.

— Я должна снять квартиру.

— Зачем?

— Ты знаешь, зачем. Что будет, если мне позвонят мама или папа, а в службе ответов им скажут: «Резиденция Гонта»?

— Это пустяки. Мы добавим еще один номер. Отвечать по нему будешь только ты.

— А адрес?

— Про этот дом никто не знает. Так что адрес им ничего не скажет.

Она покачала головой.

— Ничего не выйдет. Они первым делом приедут, чтобы посмотреть, как я устроилась.

— Ну, хорошо.

— Не обижайся, — она рассмеялась. — Не собираюсь я там жить. Квартира будет служить прикрытием.

— Постарайся найти что-нибудь поблизости.

— И мне нужна машина.

— Об этом я уже позаботился. Завтра сюда подгонят «мустанг» с откидным верхом.

— Белый, с сидениями из красной кожи?

Я кивнул.

Она бросилась мне на шею, как маленькая девочка.

То было в понедельник. Когда же я вернулся во вторник вечером, она мерила шагами гостиную.

— Машину так и не пригнали.

— Завтра выясню, — отмахнулся я. — Сейчас переоденусь, и пойдем куда-нибудь перекусим.

— Я не голодна, — она повернулась и вылетела из гостиной. Тут же хлопнула дверь спальни.

Я подошел к бару, налил себе виски. Оставалось только гадать, чем я ее расстроил.

Я взглянул на пепельницу. Множество окурков, половина — обычные сигареты, половина — «травка». Тут я начал понимать, что с ней происходит. Весь день слонялась без дела и перебрала марихуаны.

Я уже ополовинил бокал, когда она появилась вновь. В брючках и блузке. Подошла ко мне. Взяла со стойки сигарету. Бледная, с синими мешками под глазами, с испариной на лбу.

— Тебе нехорошо? — обеспокоился я.

— Да, — она затянулась.

— Что такое?

— Ты не поймешь.

— А вдруг. Женские дела?

На мгновение мне показалось, что в ее глазах я уловил облегчение.

— Что-то в этом роде, — признала она.

Я молчал, ожидая продолжения.

— Иногда на меня так действуют таблетки[36].

— Так бы и сказала. Могу я тебе чем-нибудь помочь?

Она покачала головой.

— Нет, — глубоко затянулась. — Могу я взять твою машину на пару минут? Съезжу в аптеку. Может, найду там, что мне нужно.

— Если хочешь, я отвезу тебя.

— Нет, нет. Ты прими душ, переоденься. Я как раз обернусь за это время.

— Хорошо. Ключи в машине.

Она расцеловала меня в обе щеки.

— Благодарю, — и убежала.

Заурчал мотор, машина тронулась с места.

Я допил виски и пошел в душ.

Отсутствовала она больше часа. Я допивал уже третий бокал, когда машина вновь остановилась у дома. Я слышал, как она прошла в спальню, затем закрыла дверь. Не оставалось ничего иного, как вновь наполнить бокал и ждать. Она появилась еще через пятнадцать минут.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

— Ты и выглядишь лучше, — и действительно, бледность и синие мешки исчезли. — Что тебе дали в аптеке?

— Не знаю. Но он заставил меня принять лекарство и подождать, пока оно подействует. Потому-то я и задержалась.

— Я рад, что лекарство тебе помогло. Выпьешь чего-нибудь?

— Нет, — она взяла меня за руку. — Ты, наверное, умираешь от голода. Пора и поесть.

— Хорошо, — я поставил бокал на столик, — но за руль сядешь ты. Я немного набрался.

— Бедняга, — она поцеловала меня. — Извини, что заставила тебя ждать.

Она нашла маленькую квартиру буквально у подножия холма, на котором стоял мой дом. Поставила телефон, протянула параллельную линию в дом. И если кто-то хотел поговорить с ней, телефон звонил одновременно и у нее в квартире, и у нас в доме.

Когда я уходил на работу, она уже обычно беседовала со своим агентом. А большую часть дня пропадала на пробах. Как-то я спросил ее об успехах.

— Пока ничего. Им бы потрахаться со мной, а больше ничего.

В другой раз, вернувшись домой, я нашел ее в гостиной с сигаретой в зубах. Курила она не табак.

— Не рановато ли для «травки»? — поинтересовался я.

Она не ответила.

Я подошел к ней, поцеловал в лоб.

— Ты можешь поговорить со мной. Я — твой друг.

— Я должна найти работу. Должна.

— Ас чего такая тоска? Ты здесь лишь несколько недель. Нужно время, чтобы освоиться.

— Папаша рвет и мечет. Велел мне через месяц возвращаться домой, если меня никуда не возьмут.

— Ты говорила с ним?

— Перед самым твоим приходом. Они позвонили мне.

— Не теряй надежды. Что-нибудь обязательно подвернется. Они начала набирать актеров для осенних передач.

— И что? Вместо меня всегда берут чью-то подружку. Так что мне ничего не светит.

— Напрасно ты так думаешь. За тебя есть кому замолвить слово.

Она посмотрела на меня с надеждой в глазах.

— То есть ты мне поможешь?

— Возможно, — и изобразил вальяжного продюсера. — Разумеется, ты понимаешь, что это значит. Тебе придется доказать свою благодарность. Даже пожертвовать честью.

— Я согласна, согласна, — она вскочила, начала снимать платье. — Прямо сейчас?

— А почему бы и нет.

И притянул ее к себе…

На следующий день я услышал, что им нужна новая актриса в один из сериалов-вестернов. Я направил ее туда. Роль была не из главных, но достаточно большая. Ее взяли без разговоров.

В конце месяца мне пришлось лететь в Нью-Йорк на заседание совета директоров. Кроме того, отсняли первую передачу Эндрюса, и мне хотелось обговорить с Джеком время ее выхода в эфир. Мириам отвезла меня в аэропорт.

— Возвращайся быстрее.

— Постараюсь, — пообещал я.

— И держись подальше от нью-йоркских женщин. Я ревнивая.

— Знаю, — я рассмеялся и вошел в здание.

Но аэропорт закрыли из-за тумана, а в час ночи по радио объявили, что до утра все рейсы отменяются. Я» поймал такси и поехал домой.

Она крепко спала, свернувшись клубочком, сбросив с себя простыню. Такая по-детски беззащитная, что я поневоле улыбнулся. Вместо меня могли бы прийти грабители, а она бы не заметила никакой разницы. Я поднял простыню, осторожно укрыл ее.

Разделся в темноте, прошел в ванную, закрыл дверь, прежде чем зажечь свет.

Включил воду, бросил рассеянный взгляд на ее туалетный столик. Обычно его заполняли многочисленные флаконы и тюбики. Сегодня к ним добавилось кое-что новое: чайная ложка, обожженные спички, шприц.

Рядом со шприцем лежал маленький конверт. Я взял его, заглянул внутрь. Увидел несколько пакетиков. Достал один, раскрыл. Его наполнял белый порошок. Я коснулся порошка пальцем, сунул его в рот. Язык онемел от горечи. Героин.

И тут все встало на свои места. Ее нервный срыв в день, когда не пригнали машину. Странный взгляд в тот вечер, когда она попросила забрать ее. Временами невнятный выговор, словно язык у нее стал втрое толще.

Для всего этого только марихуаны не хватило бы.

И все же я не мог в это поверить.