Крис Муни - Комната мертвых

— Отличная машина, кстати, — заметил Кинг. — Чертовски жаль погубить такой автомобиль, но, увы, без этого не обойтись.

Дарби медленно выдохнула через нос. Глубокое, медленное дыхание… Только так можно превозмочь боль, заставить сердце биться ровно и расслабить мышцы.

«С болью можно справиться, — сказала она себе, делая очередной медленный и глубокий вдох через нос. — Я смогу преодолеть боль. С болью можно справиться. Я подавлю боль».

— Вы ведь не возражаете против того, что я ем в вашем присутствии, правда? — поинтересовался Кинг. — Мне предстоит долгая ночь, а я ненавижу работать на пустой желудок.

— Не стесняйтесь, специальный агент Кинг.

Он отправил в рот жареную креветку.

— Как вы догадались?

— Прошу прощения, но эта информация засекречена.

Кинг ухмыльнулся, не прекращая жевать. Дарби заметила «ЗИГ», лежащий на столе рядом с ее телефоном. Она во все глаза уставилась на своего верного девятимиллиметрового друга, находившегося меньше чем в двух футах от нее. «Если бы только удалось освободиться от веревок…» Она напряглась и прижалась спиной к креслу. Острые молнии жаркой боли вонзились ей в голову и со скрежетом прокатились вниз по позвоночнику. Она зашипела сквозь стиснутые зубы.

«С болью можно справиться».

— Хотите перкоцет? — предложил Кинг, подцепив вилкой очередную креветку.

«Я могу преодолеть боль».

— Я могу дать вам таблетку, — продолжал он. — Перкоцет, окси, все, что угодно, только назовите.

— Нет.

— А как насчет пива? У меня есть «Роллинг рокс» и «Бекс».

— Может быть, позже. После того как вас арестуют.

— А вы оригинал, МакКормик, следует отдать вам должное. Ваш старик мог бы гордиться вами.

— Откуда вы его знаете?

Дарби пошевелила пальцами. Она чувствовала влажную ткань рубашки и черный пояс своих джинсов. Но веревка не давала никакой свободы движений и больно впивалась в ее запястья.

— Я никогда не встречался с ним лично, просто слышал всякие истории, — ответил Кинг.

— Это вы убили его?

Похоже, он раздумывал, что сказать, и в это самое мгновение зазвонил телефон. Ее. Дарби заметила, как ожил и засветился треснувший экран.

Кинг взял трубку в руки. Это был не звонок, пришло текстовое сообщение. Он прочел его и перестал жевать.

Дарби зажала ремень между пальцами и потянула.

— Что-нибудь интересное?

— Женщина по имени Мадейра Джеймс прислала вам электронную почту и хочет, чтобы вы немедленно ей перезвонили.

— Отлично. Вы не могли бы ненадолго одолжить мне мой телефон?

Кинг не ответил. Он продолжал читать сообщение.

Дарби вытянула ремень еще на четверть дюйма. Пряжка зацепилась за петлю на поясе и застряла.

Кинг, складывалось впечатление, читал целую вечность. Наконец он отложил телефон в сторону и потянулся за бутылкой пива «Роллинг рок». Выражение его лица изменилось.

— Плохие новости? — поинтересовалась Дарби.

— Ничего такого, с чем мы не могли бы справиться. — Он вытер губы. — У меня к вам предложение.

— Я вся внимание.

— У Кендры Шеппард были аудиозаписи, фотоснимки и заметки по некоторым людям. Компрометирующие документы, другими словами. Мы пока что не смогли их найти.

— Это очень плохо.

— Эти файлы нужны нам, и вы скажете мне, где они находятся. Вы скажете, где Кендра спрятала свои аудиозаписи, заметки и все прочее, что у нее было, а я, так и быть, отвечу на несколько вопросов о вашем отце, которые, я же вижу, не дают вам покоя.

— Это ведь вы замучили ее до смерти. Что она вам рассказала?

— Меня там не было. Я…

— Вы были в лесу. Вы прибыли туда, чтобы забрать своего друга.

— В самую точку. Кендра… э-э… отказалась сообщить нужные сведения. Мой интерес — как и ваш, кстати, — состоит в том, чтобы найти пленки и все остальное, что было у Кендры. Я должен знать, где они.

— Есть одна маленькая проблема, — заметила Дарби.

— Какая же?

— Кендра уже была мертва к тому времени, как я увидела ее. То есть по-настоящему мертва, без дураков. И, в отличие от вас, она не научилась восставать из пепла. Как вам удалось провернуть свое безукоризненное исчезновение?

— А что рассказал вам Шон?

— Ровным счетом ничего.

— Вы разговаривали и с Иезекиилем.

— С кем?

Кинг вздохнул.

— Мы знаем, что Кендра навещала его. И знаем, что и вы разговаривали с ним.

— Откуда вам это известно?

— Сорока на хвосте принесла. К несчастью, этот чертов шизофреник перешептывался с вами, поэтому мы многого не расслышали. Подслушивающим устройствам, которые мы там установили, мешают интерференция и радиопомехи. Конечно, можно поработать над записью вашей беседы и очистить ее, но на это уйдет время, поэтому я решил привезти вас сюда и одним махом решить все проблемы.

Дарби настойчиво продолжала тянуть ремень, что делать двумя пальцами было совсем нелегко.

— Перестаньте ерзать, — небрежно бросил Кинг. — Даже если вам удастся выкинуть какой-нибудь фокус в стиле Гудини, это ничего не даст. Вы умрете еще до того, как доберетесь до входной двери.

— Привели сюда всех своих дружков?

— Угу. Вся банда здесь. А теперь вернемся к Иезекиилю. О чем вы с ним говорили?

— Спросите у него самого.

— Увы, сегодня днем он повесился в своей камере.

Кинг подмигнул ей и отправил в рот очередного жареного моллюска.

Дарби снова потянула за ремень.

— Подозреваю, его самоубийство не было добровольным.

— Мы наняли кое-кого внутри. У нас везде есть свои люди.

— И сколько же людей состоит в вашем маленьком клубе?

— Слишком много, если хотите знать правду.

— Вам следовало нанять еще кого-нибудь, чтобы удалить ваши отпечатки пальцев из базы данных.

Выражение веселья исчезло с лица Кинга.

— Вот почему вы так спешите, верно? — Дарби еще раз изо всех сил потянула за ремень. — Теперь, когда ваши отпечатки и пальчики специального агента Алана вновь всплыли в принадлежащей федералам базе данных, мне представляется, руководителю бостонского отделения ФБР придется ответить на неприятные вопросы о том, откуда взялись отпечатки даже не одного, а сразу двух погибших федеральных агентов. Ах да, еще и труп. Я совсем забыла о том, что у нас в холодильнике лежит тело специального агента Алана.

— Вам совсем не обязательно мучиться, — сказал Кинг. — Я могу проделать все быстро и безболезненно.

— Приятно слышать.

— Долго вы намерены изображать из себя крутого парня Клинта Иствуда?

— Не знаю. А сколько у нас времени?

Кинг встал. Дарби отпустила ремень, когда он вышел из-за стола.

Он подошел к ней сзади и схватился за спинку кресла.

Дарби постаралась подавить внезапный приступ паники.

«Боль… — сказала она себе. — Что бы ни случилось, с болью можно справиться. И я сделаю это, я смогу…»

Кинг рывком развернул ее вместе с креслом лицом к длинной галерее пустых боксов, пребывавших в разной степени запустения, — судя по всему, они находились в заброшенном гараже. Он толкнул ее вперед, и кресло запрыгало по неровностям грубого бетонного пола. Некоторые окна были забиты досками. В дальнем конце помещения, слева от нее, виднелись очертания двери. Больше здесь никого не было.

Кресло остановилось. Дарби услышала, как за спиной у нее открылась дверь. Кинг снова ухватился за спинку кресла и втолкнул ее в очередное полутемное помещение с единственным окном. Колесики протестующе завизжали, спотыкаясь на грязном полу. Здесь было еще темнее, но все так же душно и жарко.

Ее колени ударились о стену. Голова от толчка дернулась, из глаз посыпались искры, и на мгновение Дарби показалось, что ее череп сейчас не выдержит и взорвется.

Кинг развернул ее лицом к пустому деревянному стулу. Он стоял в углу, притаившись в тени. Кинг взялся за него. Нет, не Кинг. Арти Пайн.

— Вправь ей мозги, Арти, — распорядился Кинг уходя. — Или я сам ею займусь.

Пайн сел на стул, и тот протестующе заскрипел под его массивным телом. Он переоделся с тех пор, как она последний раз видела его сегодня утром в больнице. Лица его Дарби разглядеть не могла — в боксе было слишком темно, — но видела, как поднимается и опускается его грудь, и уловила хриплое дыхание.

Откуда-то издалека донесся грохот захлопнувшейся двери.

«Это дверь в дальнем конце коридора», — подумала Дарби, спрашивая себя, является ли она единственным входом и выходом отсюда.

Поскольку Пайн не мог видеть, чем заняты ее руки, она снова вцепилась пальцами в ремень и потянула его из петель.

— Можешь не верить, но мне очень жаль, — негромко сказал Пайн. — Я не хотел, чтобы все закончилось именно так.

Она не стала отвечать.