Скотт Мариани - Заговор Моцарта

Ли попыталась что-то сказать, и Бен склонился поближе. Она судорожно дернулась, безумно вращая глазами от страха. Бен прижал ее к себе, молясь, чтобы она не умерла.

Но она умирала.

— Я люблю тебя, — сказал он.

Ли что-то беззвучно ответила.

Бен держал ее в объятиях, чувствуя, как слабеет пульс. Сердце билось все медленнее, потом совсем замерло.

— «Скорая» сейчас приедет, — сообщил кто-то глухим голосом.

Ли не подавала признаков жизни: пульса нет, глаза открыты, дыхания не чувствуется.

Бен потряс безжизненное окровавленное тело.

— Держись! — закричал он. — Ну же, держись!

На его щеках слезы смешивались с кровью и капали на лицо Ли.

— Умерла, — сказали над его головой.

Бен уткнулся лицом в плечо Ли — она была теплая. Он стиснул ее в объятиях, тихонько покачал, содрогаясь от беззвучных рыданий.

— Она умерла, — повторил тот же голос, и кто-то мягко положил руку на плечо Бена.

Бен поднял взгляд: на него смотрела молодая белокурая женщина с искаженным от боли лицом и слезами на глазах.

— Я медсестра, — сказала она по-английски. — Мне очень жаль, но ей ничем не помочь.

Бен так и стоял на коленях, свесив голову. Кто-то набросил на Ли пальто, медсестра закрыла ей глаза. Все вокруг плакали. Какая-то старушка перекрестилась и пробормотала молитву.

Из оперного театра выходили люди — быстро собралась толпа. Некоторые узнали Ли, послышались крики ужаса. Из театра выбежал Клаудио, закрывая лицо руками. Вдалеке завыли сирены, постепенно приближаясь.

Бен перестал воспринимать окружающее. Шума он не слышал, в голове оставалась одна-единственная мысль. Белки его глаз ярко выделялись на залитом кровью лице. Он встал и посмотрел на тело Ли, прикрытое чьим-то пальто.

Толпа раздвинулась, пропуская Бена. Его провожали взглядами, к нему прикасались чьи-то руки, беззвучно двигались губы, произнося какие-то слова.

Бен пошел прочь. Подняв взгляд, он увидел в окне старушку, которая отчаянно размахивала руками, пытаясь привлечь его внимание. С искаженным лицом она показала на полутемный переулок. Бен понял, что имела в виду старушка.

Он пошел быстрее, потом побежал. Шаги гулко бухали по мостовой и эхом отдавались от стен извилистого мрачного переулка.

Гласс не мог бежать быстро: раны еще не зажили, плечо болело. В переулках Венеции было темно и пусто, на город опускалась тяжелая пелена тумана. Туман — это хорошо, поможет скрыться. Надо переждать где-нибудь в безопасном месте; раны заживут, он вновь наберется сил. А Бен Хоуп пусть пока помучается. Потом можно будет вернуться и прикончить его — не спеша, с удовольствием, как получилось бы в тот раз, если бы не помешал старый маразматик Кролл.

В канале волны шлепали о стены. Сквозь клубы тумана впереди открылась арка моста. Гласс захромал по ведущим вниз скользким ступенькам. Старые выщербленные стены покрывал зеленоватый налет водорослей.

На воде покачивалась лодочка с подвесным мотором. Гласс забрался в нее, завел мотор и взялся за руль. Лодка развернулась, оставляя белый пенный след в темной воде узкого канала. Через несколько сот ярдов будет площадь Сан-Марко, а за ней откроется Большой Канал. Там уже не догонят — пять минут, и он исчез.

Добравшись до моста, Бен услышал затихающий рев моторной лодки. Сердце билось о ребра, в боку кололо. На воде быстро таял пенный след, разбиваясь о грязные стенки канала.

Бен продолжал бежать, сосредоточенно и целенаправленно, к одной-единственной цели. Потом нахлынут горе и боль — много боли, — но сейчас он думал только об одном.

Гласс наверняка в лодке: больше ему деваться некуда. Если он успеет выбраться на простор Большого Канала, то вновь исчезнет.

Туман прорезали лучи света, послышалось урчание мощного мотора — на воде тихонько покачивался глиссер. Бен направился к нему.

Владельцу было на вид лет тридцать. Стильно одетый парень явно гордился своей лодкой и хорошо за ней следил. Увидев выходящего из тумана Бена, парень напрягся.

— Мне нужна твоя лодка, — сказал Бен по-итальянски. — Потом я верну ее.

Парень не стал сопротивляться. Через полминуты Бен на полной скорости гнал по темному каналу.

На слиянии с другим каналом Гласса уже не было. Сквозь туман поблескивали похожие на звездочки огоньки, отражаясь в темной воде: там плыли сотни лодок. Даже в холодную зимнюю ночь на каналах Венеции оживленное движение.

Бен выключил двигатель, и катер закачался на черной воде. Внезапно опустившееся облако тумана сократило видимость до нескольких ярдов. Ледяная изморось обжигала лицо.

В темноте вдруг раздался рев мотора, плеснули волны. Ослепленный ярким светом, Бен заслонил глаза ладонью.

Лодка Гласса врезалась в нос глиссера под прямым углом — Бен чуть не вылетел наружу. Ударом смяло корпус из стекловолокна; лопасти мотора на лодке Гласса поднялись на водой, и мотор оглушительно ревел.

Гласс бросился на Бена, точно дикий зверь, опрокинул его ударом кулака и вышиб дух. Бен растянулся на дне глиссера.

Сцепившиеся лодки кружились, вспенивая ледяную воду и быстро погружаясь: через пару секунд вода зальет распростертого на спине Бена.

— Я хотел дать тебе пожить еще немного, — орал Гласс, перекрикивая рев мотора. — Похоже, не стоило этого делать!

Бен отчаянно пытался вдохнуть. Гласс схватил его за шиворот и поставил на ноги. В свете фонаря обожженное лицо выглядело кошмарной маской. Гласс ударил Бена лбом в лицо, но тот увернулся и всадил колено ему в пах.

Гласс отшатнулся.

— Боль меня не остановит! — завопил он, выпрямился и снова налег на Бена, оттеснив его к вращающимся в воздухе лопастям подвесного мотора.

Уши заложило от визга винта, поднятый им ветерок взъерошил волосы. Бена пронзила невыносимая боль: плечо располосовало лопастями.

Бен ударил ногой — Гласс закряхтел. Они повалились на дно, молотя друг друга куда попало. Оказавшись наверху, Гласс схватил Бена за горло, сдавив трахею и стараясь утопить лицо противника под водой.

Изо рта Бена пошли пузыри, он безуспешно пытался оторвать сжимавшие горло руки. Ничего не выйдет. Он задыхается.

Ухватившись за мизинцы Гласса, Бен сломал их: кости хрустнули одновременно.

Гласс с воплем разжал пальцы. Бен ударил кулаком в то, что еще оставалось от носа противника.

Теперь уже Бен оказался наверху, по пояс в воде, прижал Гласса коленями ко дну и, схватив за волосы, ударил головой о корпус лодки — что-то хрустнуло. Он ударил еще раз. Снова раздался хруст, вода покраснела от крови.

Джека Гласса убить не так-то просто. Сейчас Бен собирался сделать это наверняка.

И он вновь ударил Гласса по голове.

— Ты убил Ли! Ты убил ее!

Лодка погрузилась глубже, вращающийся винт попал в воду — во все стороны полетели клочья пены. Потом обе лодки полностью ушли под воду, и Бен оказался на плаву. В костюме и ботинках плыть было трудно.

Гласс вынырнул на поверхность, жадно глотая воздух изуродованным ртом.

Бен притопил противника, удерживая его под водой. Брыкаясь и отбиваясь, Гласс опять вынырнул.

Бен ударил его и снова притопил, на этот раз придерживая голову рукой. На поверхность потянулись цепочки пузырей. Гласс отбивался, но уже не так сильно.

Бен продолжал удерживать его под водой. Тот бился все слабее, пузырьков стало меньше.

Рука Гласса вдруг вырвалась из-под воды. Перчатку он потерял, изуродованные пальцы хватали воздух. Потом рука обмякла и с плеском упала в воду.

Гласс перестал сопротивляться, и его тело безвольно поплыло по течению. Он, кажется, моргнул уцелевшим глазом. Из открытого рта вырвался единственный пузырек воздуха и лопнул на поверхности. Потом всплыл еще один, поменьше — последний. Лицо Гласса обмякло, руки вытянулись вдоль туловища, бессильные пальцы скрючились. Единственный глаз смотрел вверх не мигая.

Бен отпустил противника, и тело исчезло в темноте. Приближался рев мотора полицейского катера, прожекторы обшаривали поверхность воды.

Гласс наконец-то мертв. Бен почти неподвижно висел в ледяной воде, глядя в темную глубину. Мышцы онемели от холода.

Он подумал о Ли, о своей прекрасной жене. На него нахлынула боль.

Бен встряхнулся и поплыл к набережной.

Я получил музыкальное образование и всегда интересовался музыкой. История Моцарта не давала мне покоя; я думал, что загадочные обстоятельства его смерти могут стать отличной основой для книги.

За последние два столетия было выдвинуто немало версий о причине смерти Моцарта. Официальная — и, похоже, не подлежащая сомнению — версия медиков состоит в том, что Моцарт умер от острой ревматической лихорадки и нет никаких оснований полагать, что его отравили.