Роберт Липаруло - И приидет всадник…

— А как ты…

Телефон щелкнул — абонент отключился.

В этом была вся Алиша: к чему лишние слова? Она запросто могла позвонить и сказать всего одну фразу: «Срочно вылетай, по прибытии позвони». Так что сегодня его напарница была даже словоохотлива. В том состоянии, в каком находился сейчас Брейди, он вполне мог принять этот разговор за один из снов — и спокойно почивать дальше. Но беседовать с Алишей дольше трех секунд — все равно что проглотить разом три чашки кофе.

Брейди потер лицо руками. Казалось, даже волосы на висках шуршат под ладонями слишком громко.

«Как же мне погано», — подумал он в сто первый раз и представил себе, как будет выглядеть через десять лет, если не остановится. Растолстеет килограммов на двадцать, щеки и нос покроются характерными для пьяниц красными прожилками, и если его не выгонят из ФБР, то лишь из жалости. А что гораздо хуже, Зак к тому времени его возненавидит — за все пропущенные бейсбольные игры, куда бы они могли пойти вдвоем, за несостоявшиеся уикенды… за упущенные годы. До этого, конечно, не дойдет, но ведь может, напомнил себе Брейди, может дойти.

Он не собирался отказываться от всего, что у него осталось, на том основании, что лишился самого дорогого. Но впервые в жизни осознал, почему горе швыряет некоторых людей в пучину отчаяния, на самое дно Марианской впадины безысходности. Не побывав там, трудно понять, как она манит, почему кажется искуплением за то, что ты сам не умер, и как ее мертвенное оцепенение смягчает боль. Погружаясь в эту бездну, ты словно грозишь кулаком — каким бы жалким ни выглядел этот жест — всему миру, холодному и бесчувственному. Наверное, этим и объясняется склонность к пьянству и сквернословию, которую в последнее время стал замечать за собой Брейди: он будто пробовал воду пальцами ноги, стоя на краю пучины: «Давай, смелей! Водичка что надо!»

Слава богу, у него есть Зак. Иначе Брейди давно бы уже нырнул на самое дно. Вот только сначала нашел бы того мерзавца, который сбил его жену… Она так следила за своим здоровьем: «Я только пробегу по парку — и сразу обратно…» Нашел бы и вышиб его поганые мозги…

Брейди яростно встряхнул головой, словно пытался прогнать паразита, вгрызавшегося ему в голову. Сосредоточившись на мысли о холодном душе, он встал с дивана. И тут же повалился обратно. Экспресс-кофеварка под названием Алиша прекрасно активизировала деятельность нервной системы и даже помогала разлепить склеившиеся ресницы, но для того, чтобы изгнать из организма «Джим Бима»[1], ее одной было недостаточно. И тут Брейди вспомнил, что в холодильнике остался энергетический напиток «Рэд Бул». Вот что ему поможет. Он поднялся снова и, слегка пошатываясь, взял курс на кухню.

— Закари?

Брейди осторожно потряс за плечо спящего сына. Тот попытался отвернуться, но Брейди не убрал руки. Зак открыл глаза и зажмурился, словно от яркого солнца, хотя в комнату проникал только луч света из открытой двери в коридор. Мальчик улыбнулся.

— От тебя хорошо пахнет, — сказал он.

Брейди успел принять душ, побриться и старательно почистить зубы, чтобы избавиться от перегара. А еще побрызгал на себя туалетной водой «Лагерфельд Фото», которую Зак подарил ему два года назад на Рождество.

— Спасибо, — Брейди убрал пряди волос с лица сына. — Тебе еще рано вставать, но я уже уезжаю. Позвонила мисс Вагнер.

— Убийца опять дал о себе знать? — Зак тут же проснулся окончательно. — Он еще кого-то убил?

— Да, и на этот раз у нас есть шанс узнать о нем побольше.

— Свидетельства, полученные в течение первых суток после совершения преступления, имеют решающее значение для раскрытия дела, — сообщил Зак тоном лектора.

— Совершенно верно.

Сын на мгновение задумался и, посерьезнев, посмотрел отцу в глаза:

— Поймай его.

Брейди так же серьезно кивнул. У этого задания была двойная цель: избавить мир хотя бы от одного червя, который прогрызает в нем свои гнусные ходы, и сделать хоть что-то оправдывающее их разлуку.

Они обнялись-и поцеловались. Потом Брейди склонился к лежавшему в ногах постели Коко и ткнулся ему в шерсть лицом.

— Поручаю тебе заботиться о Закари, — сообщил он псу, который тут же перевернулся на спину, приглашая почесать ему живот, что Брейди и сделал. — Ты слышал, что я сказал, Коко? Надеюсь, аптечка и сотовый у тебя наготове?

Зак улыбался.

— Я оставляю тебя в надежных руках… — сказал ему отец, вставая. — То есть лапах. Через несколько минут приедет миссис Прингл. Правда, учитывая способности Коко, может, не стоило ее беспокоить…

— Не стоило!

— Что? — переспросил Брейди, демонстративно обращаясь к собаке, и даже склонился к Коко, притворившись, будто выслушивает, что тот говорит ему по секрету. — Что ты говоришь? — Пес протянул ему лапу, и Брейди покивал. — Коко хочет, чтобы миссис Прингл все-таки осталась, — сообщил он, повернувшись к сыну. — Говорит, она готовит всякую вкуснятину и чешет ему пузо почти все время, пока ты в школе.

— Ладно, — согласился Зак, — пусть остается, раз Коко этого хочет.

— Договорились. — Они ударили по рукам, и Брейди пошел к выходу, отдав честь у дверей детской.

Выйдя, он устало прислонился к стене. Прощание прошло на уровне, бодро и оптимистично. Но бог ты мой, как башка-то болит!

Мигалки в этом темном океане сосен и тополей чем-то напоминали сигнальные огни затерянного судна. Красные и синие огоньки гонялись друг за другом, бросая отсвет на плотную с виду стену из коры и хвои. Мигалка одной из машин стояла под углом, и ее цветные лучи бегали по диагонали — Алиша Вагнер невольно подумала, что от такой цветомузыки может и голова закружиться. Подъезжая к месту происшествия на взятом напрокат автомобиле, она разглядела выстроившиеся вдоль узкой дороги слева от ведущей к дому длинной грунтовой подъездной аллеи патрульные машины. На багажнике ближайшей сидел полицейский. Он курил и всматривался в ветровое стекло автомобиля Алиши. Дальше, метрах в пятидесяти, на аллее неловко топтались люди, очевидно соседи, хотя домов поблизости было не видно.

Алиша дала задний ход и припарковалась за последней машиной, бежевым седаном с федеральными правительственными номерами. Стоило ей выйти, как рыхлая рыжая почва на краю дренажного рва посыпалась у нее из-под ног, и пришлось спрыгнуть в глубокую канаву, чтобы не упасть. Хорошо хоть воды там не оказалось. Но могли быть змеи, и Алиша поспешно выбралась на дорогу, ухватившись за задний бампер машины. Все это напомнило ей вечеринки в лесу, на которых она научилась пить и понимать, чего мальчики хотят от девочек. Вот только мелькающих огней там не было. Хотя, нет, бывали, но там они появлялись позже, ближе к рассвету.

Алиша достала из багажника круглый кожаный футляр, поставила его на землю, потом повесила на плечо тяжелую сумку. Ремень врезался в плечо, сминая блузку. Алиша захлопнула багажник, взяла свой багаж и направилась в сторону скучающего молодого человека в серой униформе полиции округа Эль-Пасо.

Заметив ее приближение, он сполз с машины и поправил форменный ремень. Потом сделал глубокую затяжку. По лицу его расползлась кривоватая улыбка.

Алише часто говорили, что она привлекательна, но привлекала она, судя по опыту, больше демонов, чем ангелов. Рост метр семьдесят, большие зеленые глаза, полные губы и вздернутый носик. А еще — длинные, ниспадающие на плечи светлые волосы. Один давно забытый бойфренд как-то сказал ей, что, не считая цвета волос, она — вылитая Ариэль из мультфильма про русалочку. Еще в старших классах ей пришлось отказаться от косметики — чтобы лишний раз не привлекать мужского внимания. Теперь, правда, она наносила немножко макияжа, но исключительно для того, чтобы не забывать, что она все-таки женщина. «Бог свидетель, ты скорее мальчик, чем девочка», — говаривал ее отец, в очередной раз обнаружив лягушку в ящике ее комода или получив неприятное письмо из школы.

Сама она мальчиком себя никогда не ощущала. Как все девочки, Алиша играла в Барби и Чудо-печку, любила платья, проливала слезы над «мыльными операми» и не могла равнодушно слышать плач младенца. Правда, ее Барби всегда оберегали игрушечные солдатики, а в холодную погоду она предпочитала носить бесформенные практичные куртки. А еще Алиша любила фильм «Терминатор-3» и мечтала ловить преступников. К ее удивлению, именно это почему-то больше всего раздражало фэбээровское начальство.

Алиша решительно, не замедляя шага, направилась к посыпанной гравием подъездной аллее. Полицейский молча перегородил ей дорогу рукой и посветил фонариком, но не на ее диснеевское личико, а на грудь. Хотя, к огорчению Алиши-подростка и к облегчению Алиши теперешней, она не могла похвастать пышным бюстом, паренек явно пялился. Она устремила не менее пристальный взгляд на его ширинку и произнесла: