Том Клэнси - Зеркальное отражение

– Дело не в этом, – буркнул Роджерс. – Просто вы говорите на языке, который я не понимаю.

В качестве пресс-секретаря Анна привыкла слышать правду под внешне мягкими словами. Сейчас она уловила в голосе Роджерса осуждение и зависть.

– Для меня этот язык также является чужим, – признался Худ. – Но первое, чему учишься у детей, – и тут Анна меня полностью поддержит, – надо подстраиваться. Черт побери, я ловлю себя на том, что мне хочется говорить про рэп и тяжелый рок то же самое, что мои родители говорили о "Битлз". Надо идти в ногу со временем.

На лице Роджерса отразилось сомнение.

– Ты знаешь, что сказал про необходимость подстраиваться Джордж Бернард Шоу?

– Если честно, не знаю, – признался Худ.

– Он сказал: "Человек рассудительный подстраивается под окружающий мир; человек безрассудный упорно пытается подстроить мир под себя. Следовательно, прогресс всецело зависит от безрассудных". Я не люблю тяжелый рок и никогда его не полюблю. Больше того, я даже не стану притворяться, что люблю его.

– И как ты поступаешь, когда подполковник Скуайрс его слушает? – спросил Худ.

– Приказываю ему выключить, – ответил Роджерс. – А тот пытается взывать к моему рассудку.

– И вы только что цитировали Шоу, – заметила Анна.

Взглянув на нее, Роджерс молча кивнул.

Худ вопросительно поднял бровь:

– Очень любопытно. Ладно, давайте все-таки посмотрим, сможем ли мы прийти к соглашению по поводу следующих нескольких дней. Во-первых, мой распорядок.

Прогнав с лица мальчишескую улыбку, Худ деловито посмотрел на экран компьютера. Анна подмигнула заместителю директора, пытаясь вызвать у него улыбку, но тщетно. Сказать по правде, Роджерс улыбался крайне редко, а радовался он искренне только тогда, когда охотился на дикого кабана, на сторонников тоталитарных режимов, а также на всех тех, кто ставил свою карьеру превыше безопасности сотрудников разведывательных ведомств.

– На понедельник у меня запланировано посещение киностудии "Магна", – продолжал Худ. – На вторник – парк развлечений Уоллеса. Ребята хотят искупаться, так что среда – пляжный день. И так далее. Если я вам понадоблюсь, у меня постоянно будет с собой сотовый телефон. Ну а если нужно будет срочно поговорить по закрытой линии, я без проблем подъеду до ближайшего полицейского участка или отделения ФБР.

– Неделя обещает быть спокойной, – сказала Анна. Перед тем как отправиться на совещание, она сбросила на свой переносной компьютер самую свежую информацию, полученную у главы разведывательного отдела центра Боба Герберта. Она подняла экран, раскрывая компьютер. – На границах в Восточной Европе и на Ближнем Востоке относительно спокойно. ЦРУ помогло мексиканским властям ликвидировать базу мятежников в Халапе. После того как в Корее чуть было не началась новая война, в Азии тоже полная тишина. Ну а русские и украинцы опять спорят по поводу того, что кому принадлежит в Крыму.

– Майк, повлияют ли как-нибудь на это результаты президентских выборов в России? – спросил Худ.

– Мы так не думаем, – ответил Роджерс. – Новый российский президент Кирилл Жанин в прошлом уже скрещивал шпаги с украинским лидером Весником, но Жанин профессионал. Он протянет оливковую ветвь. В любом случае, по нашим прогнозам, ситуаций с "красным" кодом на следующей неделе быть не должно.

Худ кивнул. Анна знала, что он не доверяет прогнозам, результатам опроса общественного мнения и психологам; однако сейчас директор центра хотя бы начал делать вид, что прислушивается к ним. Когда же он только возглавил Опцентр, они с Лиз Гордон, штатным психологом, постоянно собачились, словно Кларенс Дарроу и Уильям Дженнингс Брайан[4].

– Надеюсь, ты прав, – сказал Худ. – Однако если Опцентр столкнется с какой-нибудь проблемной ситуацией, чей уровень выше "синего", я займусь этим лично.

Роджерс перестал покачивать ногой. Его светло-карие глаза, обычно кажущиеся золотистыми, потемнели.

– Поль, я сам со всем справлюсь.

– А я вовсе и не говорю, что не справишься. Ты продемонстрировал всем, на что способен, не позволив взлететь тем ракетам в Северной Корее.

– Так в чем же дело?

– Ни в чем, – ответил Худ. – Я не сомневаюсь в твоих способностях, Майк. Но отвечаю за все я.

– Я прекрасно это понимаю, – вежливо, но решительно настаивал Роджерс. – Однако устав такое допускает. В отсутствие директора вся полнота власти переходит к его первому заместителю.

– В уставе сказано не в "отсутствие", а в случае "невозможности выполнять свои обязанности", – поправил Худ. – Я буду в состоянии выполнять свои обязанности, а ты сам знаешь, как Конгресс относится ко всем авантюрам за границей. Если что-либо пойдет наперекосяк, отчитываться перед сенатской комиссией придется мне. И я хочу иметь возможность объясняться со знанием дела, а не просто ознакомившись с твоим докладом.

Длинный нос Роджерса, четырежды сломанный на студенческой баскетбольной площадке, заметно сник.

– Понимаю.

– Но по-прежнему не хочешь согласиться, – сказал Худ.

– Ты прав. Если честно, я бы с радостью воспользовался возможностью отправиться в Конгресс. Я бы преподал этим любителям просиживать штаны урок, как нужно добиваться цели действием, а не консенсусом.

– Вот почему, Майк, я хочу иметь с ними дело сам, – сказал Худ. – Как-никак, смету на наши расходы по-прежнему утверждают именно они.

– Вот поэтому такие люди, как Олли Норт[5], и занимаются тем, чем они занимаются, – заметил Роджерс. – Им приходится лавировать между координационными советами различных ведомств. А эти безвольные тряпки берут предложение на рассмотрение, просиживают на нем несколько месяцев и наконец возвращают его, слишком сильно разбавленное и слишком поздно, чтобы от него был какой-то толк.

Казалось, Худ хотел что-то сказать, а Роджерс хотел это выслушать, чтобы тотчас же возразить. Однако в конце концов оба лишь молча переглянулись.

– Итак, – бойко вмешалась Анна, – на нас взваливается контроль за самыми сложными "зелеными" – захват одного заложника – и "синими" – захват нескольких заложников – ситуациями в стране. А все пустяки, "желтые" – захват заложников за границей – и "красные" – угроза войны – ситуации, вы оставляете себе. – Закрыв переносной компьютер, она взглянула на часы и встала. – Поль, вы перешлете свой предполагаемый распорядок нам на компьютеры?

Повернувшись к своему компьютеру, Худ ввел с клавиатуры несколько команд.

– Готово.

– Замечательно. Надеюсь, вы постараетесь отдохнуть и расслабиться?

Худ кивнул. Затем снова посмотрел на Роджерса.

– Благодарю за помощь, – сказал он и, встав, пожал ему руку через стол. – Майк, если бы я знал, как облегчить тебе жизнь, я бы это обязательно сделал.

– Увидимся через неделю, – угрюмо буркнул Роджерс и, развернувшись, прошел мимо Анны.

– До встречи, – сказала Худу Анна. Помахав рукой, она улыбнулась, подбадривая шефа. – Не забывайте писать письма... и отдыхать.

– Я пришлю тебе открытку из "Блуперса", – пообещал Худ.

Закрыв дверь, Анна поспешила следом за Роджерсом. Протискиваясь через толпу коллег мимо открытых дверей рабочих кабинетов и закрытых дверей информационно-разведывательного центра, она наконец его догнала.

– Вы себя хорошо чувствуете? – спросила Анна, поравнявшись с Роджерсом.

Тот молча кивнул.

– А выглядите вы неважно.

– Мне по-прежнему никак не удается попасть с ним в одну тональность.

– Знаю, – сказала Анна. – Иногда вам кажется, что босс действительно имеет в руках рычаги, способные влиять на весь мир. А все остальное время вы чувствуете себя так, словно он постоянно пытается вас приструнить, будто школьный староста.

Роджерс пристально посмотрел на нее.

– Весьма справедливое суждение, Анна. Несомненно, вы много думали над этим... и о своем начальнике.

Она вспыхнула.

– У меня склонность раскладывать все и всех по полочкам. Это дурная привычка.

Чтобы переменить тему разговора, Анна сознательно подчеркнула слово "всех". И тотчас же поняла, что совершила ошибку.

– И что же представляю собой я? – спросил Роджерс.

Анна посмотрела ему в лицо:

– Вы честный, открытый, прямолинейный человек, живущий в мире, который стал чересчур сложным для этих качеств.

Они остановились перед кабинетом Роджерса.

– А это хорошо или плохо? – спросил он.

– Это доставляет много хлопот, – ответила Анна. – Будь вы чуточку гибче, возможно, вы бы добились гораздо большего.

Не отрывая взгляда от лица Анны, Роджерс набрал на клавиатуре на дверном косяке кодовую комбинацию.

– Но если тебе это не нужно, стоит ли это иметь? – спросил он.

– Я всегда считала, что половина лучше, чем совсем ничего, – ответила Анна.

– Понимаю. Просто я с этим не согласен. – Роджерс улыбнулся. – И знаете что, Анна? Когда вам в следующий раз захочется назвать меня упрямым, вы так и говорите.