Мэри Кларк - Мое время — ночная пора

Приглашение на встречу выпускников лежало на кровати. Робби скользнул взглядом по именам и биографиям награждаемых. Картер Стюарт. Интересно, подумал Робби, как скоро после Стоункрофта он избавился от имени Гови? Его мать называла себя художницей и постоянно ходила по городу с альбомом эскизов, изредка упрашивая художественную галерею выставить ее работы. Очень плохие, насколько помнил Робби. Отец Гови был драчлив, поколачивал сына. Неудивительно, что пьесы Стюарта столь мрачны. Обычно Гови убегал из дому и бродил по соседским дворам. Может, он и добился успеха, но наверняка в душе остался тем же пройдохой, который заглядывал в чужие окна. Он считал, что никто не знает, а я подловил его пару раз. А еще он так влюбился в Лауру, что это буквально выплескивалось из него.

Как и я, отметил Робби, разглядывая фотографию Горди Эймори — чудо-ребенка пластической хирургии. Мистер Фотомодель собственной персоной. Во время вчерашней прогулки он наведался и к дому Горди, полностью перестроенному. Изначально дом был какого-то грязно-голубого цвета, зато теперь стал вдвое больше и сверкал белизной — прямо как нынешние зубы Горди.

Его первый дом сгорел дотла, когда они учились на предпоследнем курсе. В городе шутили, что это наилучший способ навести порядок в доме, который хозяйка превратила в свинарник. Многие считали, что пожар — дело рук Горди. По мнению Робби, он вполне мог это сделать. Он всегда был ненормальным. Не забыть бы на вечеринке, что Горди надо называть «Гордон». За эти годы они сталкивались несколько раз... Когда они вошли, им встретился еще один тип, одержимый Лаурой.

Марк Флейшман, еще один из награждаемых. В школе он был скрытным, но несложно понять, что внутри у него все кипело. Он всегда находился в тени своего старшего брата Денниса, очень талантливого, гордости Стоункрофта — лучший студент, выдающийся спортсмен — которого знал весь город. Летом, прежде чем их класс перешел на первый курс высшей школы, он погиб в случайной аварии. Братья отличались, как день и ночь. Всем известно, что если бы Богу было угодно предоставить родителям Марка выбор, то из двоих сыновей они предпочли бы его смерть, а не Денниса. Столько обид накопилось в душе Марка, даже странно, что он еще не спятил, со злостью подумал Робби.

Настроившись, наконец, предстать перед толпой внизу, он взял ключ и открыл дверь номера. Мне либо отвратительны, либо ненавистны все мои одноклассники, думал он. Так почему же я приехал? Он вызвал лифт. Я соберу много материала для новых комических номеров, пообещал он себе. Конечно же, есть и другая причина, но он быстро выбросил это из головы. Я не пойду туда, решил он, когда открылись двери лифта. По крайней мере, не сейчас.

Как только они собрались на фуршет, Джек Эмерсон, председатель комитета по встрече выпускников, пригласил награждаемых в укромную нишу в конце зала «Гудзонская Долина». Он походил на пьяницу — лицо багровое, с полопавшимися капиллярами. И он единственный из их класса остался в Корнуолле, так что ему не составило труда все организовать и распланировать на выходные.

— Когда будем лично представлять каждого из выпускников, хочу приберечь вас и прочих напоследок, — объяснил он.

Джин вошла в нишу и услышала, как Гордон Эймори сказал:

— Джек, уверен, все мы должны благодарить за эту награду тебя.

— Да, это была моя идея, — охотно подхватил Эмерсон. — И все вы заслужили награду. Горди, то есть, Гордон — ты выдающаяся личность в области кабельного телевидения. Марк — психиатр, эксперт по подросткевым проблемам. Робби знаменитый комик и пародист. Гови, то есть, Картер Стюарт — ведущий драматург. Джин Шеридан... О! А вот и Джин! Рад тебя видеть! Джин — декан и профессор истории в Джорджтауне, а сейчас еще и преуспевающий автор. Лаура Уилкокс была звездой сериала. А Элисон Кэндал стала главой ведущего художественного агентства. Как вы знаете, она должна была быть седьмой медалисткой. Мы отошлем памятный знак ее родителям. Им будет приятно узнать, что бывший класс ее помнит.

Злополучный класс, подумала Джин, ощутив укол боли, в то время как Джек Эмерсон метнулся к ней, чтобы запечатлеть на ее щеке поцелуй. Так назвал их школьный репортер Джейк Перкинс, когда подошел взять интервью. Его рассказ потряс ее. После выпуска я ни с кем не общалась, только с Элисон и Лаурой, вспоминала она. Когда погибла Кэтрин, я находилась в Чикаго, где якобы год работала перед тем, как пойти в колледж. Я знала, что самолет Дебби Паркер разбился, но ничего не слышала о Синди Лэнг и Глории Мартин. И вот, в прошлом месяце, Элисон... Боже мой, мы все сидели за одним столом.

Остались только Лаура и я, подумала она. За что нам это?

Ей позвонила Лаура и сказала, что они встретятся уже на вечеринке. «Джинни, я помню, что мы договаривались встретиться и поболтать, но я совсем не готова. Мне ведь нужно произвести неизгладимое впечатление, чтобы добиться своего, — объяснила она, — очаровать за эти выходные Горди Эймори и получить главную роль в его новом телесериале».

Джин не обиделась, наоборот, ей полегчало. Появилось время, чтобы позвонить Алисе Соммерс, бывшей соседке. Миссис Соммерс теперь жила в многоэтажке неподалеку от лесополосы, отделявшей автостраду. Соммерсы приехали в Корнуолл за два года до смерти их дочери Карен. Джин никогда не забудет, как однажды миссис Соммерс перехватила ее после школы. «Джин, не хочешь пройтись со мной по магазинам? — предложила она. — Не думаю, что тебе сейчас стоит идти домой».

Так что в тот день ей не пришлось, сгорая от стыда, смотреть на полицейские машины перед домом, и на родителей, закованных в наручники. Карен Соммерс она почти не знала. Та училась в Колумбийском мединституте в Манхэттене, там же у Соммерсов имелась квартира, где они останавливались, когда навещали дочь. Так что до самой своей смерти Карен редко приезжала в Корнуолл.

Мы всегда поддерживали отношения, подумала Джин. Приезжая в Вашингтон, они всегда звонили, чтобы пригласить меня на обед. Майкл Соммерс умер несколько лет назад, но Алиса, узнав о встрече выпускников, позвонила и взяла с Джин обещание позавтракать с ней утром, перед поездкой в Вест-Пойнт.

Так как с Лаурой они не встретились, у Джин появилось время подумать. Завтра, за завтраком, она расскажет Алисе о Лили, покажет факсы, письмо с расческой и волосами. Любой, кто знал о ребенке, должен был видеть записи доктора Коннорса, думала она. Этот кто-то находился в то время здесь или знал того, кто был здесь и завладел архивом. Алиса может помочь найти нужного человека, поговорив с местными полицейскими. Она постоянно упоминала, что они все еще пытаются найти убийцу Карен.

— Джин, рад тебя снова видеть. — Марк Флейшман беседовал с Робби Брентом, но сейчас подошел к ней. — Прекрасно выглядишь, хотя и расстроена. Тот парнишка-репортер и тебя сцапал?

Она кивнула.

— Да. Марк, я в шоке. Я не знала, что погиб еще кто-то кроме Дебби, ну и, разумеется, Элисон.

Флейшман кивнул.

— Я тоже. Правда, я и про Дебби не слышал. Меня никогда не волновало ничего, имеющее отношение к Стоункрофту, пока мной не связался Джек Эмерсон.

— О чем тебя спрашивал Джейк Перкинс?

— Хотел знать мое мнение, как психиатра, по такому вопросу: поскольку все пятеро погибли не одновременно, во время катастрофы, например, то не думаю ли я, что столько смертей для такой маленькой группы людей явление довольно необычное? Я сказал ему, что и думать нечего — показатели явно завышенные. Так оно и есть.

Джин кивнула.

— Он сказал мне, что, судя по его изысканиям, подобное соотношение годится скорее для военного времени, хотя, по его словам, известны такие семьи, школьные классы, спортивные команды, на которых словно порчу навели. Марк, я не думаю, что порча. Скорее, зловещая тайна.

Все это случайно подслушал Джек Эмерсон. Улыбка, с которой он перечислял их достижения, сползла с его лица, сменившись негодованием.

— Я просил этого мальчишку, Перкинса, больше никому не показывать список, — сказал он.

Его как раз услышал Картер Стюарт, который вошел в нишу вместе с Лаурой Уилкокс.

— Уверяю вас, он показывает, — резко сказал он. — Предлагаю всем, кто еще не стал добычей этого юноши, говорить ему, что вы не собираетесь смотреть список. У меня сработало.

Джин стояла сбоку от входа и Лаура, когда вошла, не заметила ее.

— Можно к вам? — пошутила она. — Или я по ошибке забрела в мужской клуб?

Улыбаясь, она поочередно обошла всех мужчин, сначала внимательно изучая их бейджи, а затем целуя каждого в щеку.

— Марк Флейшман, Гордон Эймори, Робби Брент, Джек Эмерсон. И, конечно же, Картер, которого я знала как Гови, и который все еще не поцеловал меня. Вы все прекрасно выглядите. Теперь вы видите, в чем разница.

Я достигла своей вершины в шестнадцать, и с тех пор неуклонно иду под гору. Вы же четверо и Гови, то есть, Картер, тогда лишь начинали подниматься.