Илья Деревянко - Казенный дом

Выплеснув таким образом избыток ненависти (дабы в буквальном смысле не лопнуть), мэр заперся у себя в кабинете, достал из потайного бара бутылку виски, налил полный фужер, залпом шарахнул и погрузился в тяжкие раздумья. «Обращаться так со МНО-О-ОЙ?! Ну не-е-ет!!! Не потерплю!!! – мысленно клокотал Самолюбов. – Гниды!!! Пидоры!!! Волки позорные!!! У-у-у трам-тарарам!!!»

Время от времени он порывисто вскакивал и начинал метаться по кабинету, пиная ногами мебель. Потом, выдохнувшись, усаживался обратно, выпивал очередную порцию спиртного и вновь кипел от злобы...

Мелодичной трелью зазвенел лежащий на столе мобильник. Скосив левый глаз на определитель, Геннадий Владимирович узнал знакомый номер, ткнул пальцем соответствующую кнопку и поднес трубку к уху.

– С-с-с-слушаю! – на змеиный манер прошипел градоначальник.

В мембране зажурчала извиняющейся скороговоркой чья-то торопливая речь. Лицо господина мэра стало набухать темной дурной кровью.

– Не знал я, что твои люди столь малахольны!!! – в конце концов заорал он. – Чо-о-о?!! Слишком опасный противник?!! Врешь!!! Да?! Ну ладно! Коли так – действуй любыми методами!!! Понял?! Любыми!!! Вплоть до поголовного уничтожения!!! По исполнении – немедленно перезвони!!! И еще, сегодня жди меня в гости. Новое дело есть!!!

Нажав «отбой», Геннадий Владимирович (уже абсолютно не похожий на человека) выбрался из-за стола, обвел комнату безумным взглядом, глухо зарычал, схватил обеими руками изящное импортное кресло и с размаху запустил им в оконное стекло. По счастью, пуленепробиваемое...

В это же самое время.

Усадьба Федотовых.

– Пока нам везло, но вечно так продолжаться не может. Все на свете, в том числе везение, имеет свой лимит. Наш с тобой, чует мое сердце, исчерпался, – массируя кончиками пальцев тяжелую больную голову, тихо произнес Михаил. Они с Николаем сидели вдвоем на кухне. Федотов пил кофе. Кузнецов вяло прихлебывал крепкий чай без сахара. После насыщенной событиями бессонной ночи у него резко поднялось давление, и в результате выглядел майор скверно: изможденное лицо, воспаленные глаза, посеревшие губы... Тело связывала противная, ватная слабость. В ушах раздавался гулкий, непрерывный звон.

– Тем более и сам я, кажись, расклеился! – поморщившись, добавил спецназовец.

– Что с тобой? – с тревогой глядя на товарища, спросил владелец «Лорелеи».

– Да контузия, будь она неладна! – нехотя сознался Михаил. – То сердце, то давление... Плюс нервы ни к черту.

– Чего же ты раньше не сказал?! – возмутился Николай. – У меня есть хороший знакомый врач...

– Предлагаешь незамедлительно пройти курс лечения? – вымученно усмехнулся Кузнецов.

Федотов сконфуженно потупился.

– Ну ничего, – вздохнул майор. – Поскольку я взялся тебе помогать, то так или иначе, но доведу дело до конца... невзирая на паршивое самочувствие. Короче, слушай. Одной обороной войну не выиграть. Надо переходить в контрнаступление! Когда мозги немного прояснятся, я решу, как это сделать. А сейчас – необходимо срочно переправить Ольгу с детьми в другое место, укромное, о существовании которого неизвестно ни Самолюбову, ни его дружкам-бандитам. Одно учти – родственники сразу отпадают! Их будут проверять в первую очередь!

Николай надолго задумался. На лбу коммерсанта пролегла глубокая складка. На скулах задвигались желваки. Глаза потемнели.

– Видишь ли, Миша! – вымолвил, наконец, он. – За исключением родственников, подобное место могли бы обеспечить лишь два человека: Лева Бродский и Ярослав Облепихин. Ближайшие мои соратники. Первый – коммерческий директор «Лорелеи», второй – вице-президент. Но... один из них – иуда! Судя по всему – Славка, мерзавец! Почему я так считаю? Гм!!! Недавно из фирмы произошла крупная утечка конфиденциальной информации. Утекла она прямиком в городскую мэрию, и вскоре последовал конкретный наезд налоговой инспекции. Доступом к данной информации обладали только Бродский, Облепихин и я. Теперь смотри – Бродского и меня налоговики мурыжили по полной программе. Облепихина же пальцем не тронули! Даже не вызвали ни разу!.. Отсюда вывод: Славка – предатель!!!

– Слишком уж складно получается, – с сомнением в голосе заметил спецназовец. – А вдруг господин Бродский специально попросил создать вокруг него дымовую завесу и...

– Чушь!!! – резко перебил коммерсант. – Просто ты антисемит!!!

– Я не знал, что Бродский еврей, – морщась от головной боли, пробормотал Кузнецов. – Ну, хорошо, тебе виднее. Поступай, как считаешь нужным. А я, пожалуй, прилягу. Даст Бог, удастся вздремнуть хоть с полчаса. – Михаил грузно поднялся и, устало шаркая ногами, покинул кухню.

Проводив его сочувственным взглядом, Федотов начал набирать номер на мобильном телефоне...

Сорока минутами позже.

Где-то в окрестностях Малашихинска.

Терентий Богданович был по-настоящему счастлив. В маленьких глазках Кныша горела сатанинская радость. Кривые ножки пританцовывали. Душонка пела. Да немудрено! После двух подряд позорных провалов – потрясающее везение! Настоящий подарок судьбы. Теперь осечки не будет. Не должно быть!!! Рыбка сама заплывает в расставленные сети.

– Ути-пути, – любовно погладил уродец телефонную трубку. Затем нацепил на обезьянью мордочку суровое выражение, прокосолапил в соседнюю комнату и грозно обратился к стоящему там понурому Маигову: – Эй ты, ветеран, в жопу раненный! Передвигаться в состоянии?!

Чеченец угрюмо кивнул.

– А навыки, приобретенные тобой в боях с федералами, надеюсь, не утратил?

– Не-е-ет! – кровожадно оживился Ахмат.

– О'кей! – осклабился Кныш. – Тогда я, по доброте душевной, предоставлю тебе последний шанс реабилитироваться, а заодно поквитаться с виновником твоей, хе-хе, болезни! Слушай меня внимательно!..

Два с половиной часа спустя.

Один из отдаленных уголков малашихинского района.

Черный «Мерседес» на средней скорости катил по безлюдной проселочной дороге. Машину вел Федотов. Ольга, Инга и Вадим, напичканные с вечера сильнодействующими успокоительными, клевали носами на заднем сиденье. Кузнецов устроился на переднем, рядом с Николаем. Сумев-таки вздремнуть час с небольшим, он чувствовал себя значительно лучше. Нормализовалось внутричерепное давление, перестала болеть голова, прояснились мозги, тело вновь окрепло, налилось энергией. Тем не менее настроение спецназовца оставляло желать лучшего. Сердце грызли неясные, но весьма дурные предчувствия, брови хмурились, серые глаза настороженно ощупывали окрестности. На коленях у майора лежала раскрытая спортивная сумка с оружием. Владелец «Лорелеи», напротив, излучал неиссякаемый оптимизм.

– Лева золотой души человек и вдобавок, большой умница! – весело болтал он. – С полуслова понял мое положение и моментально предложил: «Приезжай, Коля, к двум часам дня в тот домик, где мы с тобой рыбачили прошлым летом». Конспиратор! «Тот домик», и все! Опасается прослушки телефона. Хотя правильно! Мало ли чего? Вдруг, правда, к линии подсоединились?! Но ни фига им, гадам, не обломится. Ведь только мы с Бродским знаем, что упомянутый «домик» – дача его покойных родителей на берегу речки Лебедянки...

– Значит, точное время назвал? – встрепенулся Кузнецов.

– Ну да... а чего такого?

– Тебя это не удивляет?!

– Нисколько! – рассмеялся Федотов. – Просто Левчик не привык оставлять гостей голодными и наверняка сейчас хлопочет: готовит, накрывает на стол...

Михаил недоверчиво фыркнул, однако от комментариев воздержался.

Прошло минут пять. Миновав средних размеров холм, «Мерседес» осторожно спустился в пологую, густо заросшую кустарником лощину.

– Ну вот, осталось максимум пара километров! – жизнерадостно сообщил коммерсант.

– Тут одна дорога? – неожиданно спросил спецназовец.

– Да, но...

– Сворачиваем! Живо! – рявкнул майор, выхватил у Федотова руль и, резко крутанув баранку вправо, загнал автомобиль на обочину, прямо в кусты. Возмутиться Николай не успел. В следующее мгновение там, где должен был в настоящий момент проезжать «Мерседес», рванул заложенный под дорогу фугас, а из зарослей, с левой стороны проселка, загремели выстрелы. Вывалившись из машины, Кузнецов вытащил за собой впавших в ступор Федотовых, прижал их лицами к земле, укрылся за кочкой и открыл ответный огонь, поочередно используя и трофейные автомат с пистолетами, и свой собственный «стечкин».

Стрелял спецназовец на редкость профессионально. Ориентируясь исключительно по звукам, он сумел за считаные минуты полностью подавить огневые точки противника. Затем выждал секунд двадцать, полоснул из «узи» по противоположной стороне дороги, услышал чей-то отчаянный вопль, выпустил туда еще пяток пуль, удовлетворенно хмыкнул и, с тщательным соблюдением мер предосторожности, отправился проверять результаты...