Джесси Келлерман - Беда

— Мне ты никогда не делала утку по-пекински.

— Не чувствовала потребности произвести на тебя впечатление. К тому же ты бы ее и не оценил. Помнишь, как ты два года подряд питался исключительно макаронами с сыром? Мы уж испугались, как бы ты цингой не заболел. Стали пичкать тебя витаминами, чтобы ты не превратился в моряка шестнадцатого столетия.

Послышался удар ножом, скорее всего, угадал Джона, по большой разделочной доске из бамбука.

— Как хорошо, что ты позвонил. Деньги нужны?

— Можно подумать, я звоню вам только денег попросить.

— Разумеется, нет. Но они тебе нужны?

— Послушай, мама…

— Ох! — Кажется, она отложила нож. — Что-то серьезное?

— Пожалуй, да.

На заднем плане голос матери поручил Мадонне «порезать вот это», трубка прошуршала, пристраиваясь к костлявому плечу матери, — миссис Стэм обтирала руки кухонным полотенцем. Джона словно видел ее собственными глазами. Но он не был готов перенестись в родной дом.

— Я вся внимание.

— Ты где — в гостиной?

— В столовой для завтрака. А что?

— Хотел представить себе, где ты. — Он передохнул. — Мама, я тебя люблю.

— И я тебя люблю, — всполошилась она. — Что случилось, Джона?

Рассказать ей оказалось намного труднее, чем Лансу. На полпути Джону пробила дрожь. Мать молчала, паузы в его рассказе заполнялись ее затяжными, отчетливыми вздохами.

— Со мной все в порядке, — повторял он. — Ты слышишь? Все в порядке. Ни царапинки. Мама, скажи, что ты меня слышишь!

— Да-да, я все поняла. — Она сглотнула. — Что сказали в полиции?

— Это был несчастный случай.

— Они в этом разобрались?

— Да.

— Что они сказали про тебя?

— Ничего не сказали.

— Ты отцу уже звонил?

— Тебе первой рассказываю. Первой после Ланса.

— Надо позвонить отцу. Включу конференц-связь. Погоди.

Он попытался спорить, но мать уже отняла трубку от уха.

— Мама! — Он слушал, как в трубке прощелкивается набор номера, и в бессилии колотил рукой по кровати.

— Уверена, он что-нибудь придумает, — заговорила мать, перекрывая начавшиеся гудки. — А я, честно сказать, не знаю, что делать.

— Я собирался позвонить ему после разговора с тобой.

— Зато теперь мы все обсудим вместе.

— Приемная.

— Привет, Лори, это Пола. Срочное дело.

Пока они ждали, Джона спросил:

— Ты сердишься на меня?

— С какой стати сердиться на тебя?

— Сердишься, — повторил он. — От этого мне только хуже. Честно. И без того ведь погано.

— Алло?

— Стив, это я.

— Лори сказала, это срочно. Я как раз собирался поесть. Что случилось?

— Ты ешь? Почему ты ешь сейчас?

— Не было свободной минуты. Весь день на ногах.

— Три часа дня. Если ты сейчас поешь, не успеешь проголодаться к ужину. А я-то готовлю! — В голосе Полы пробивались истерические ноты.

Господи, мама, только этого не хватало.

— Хорошо, — сказал отец. — Раз так, не буду сейчас есть. Вот я кладу сэндвич на тарелку. Слышишь: положил. Так лучше?

— Прошу прощения, — вмешался Джона.

— Джона?

— Джона попал в беду.

— Нет! Мама!

— Что такое?

— Стойте, стойте, стойте! Замолчите оба. Мама, я сам объясню, что произошло, мне в этом твоя помощь не нужна, ты просто перестань перебивать.

— Кто-нибудь введет меня, наконец, в курс дела?

При этом пересказе — четвертом по счету — Джона был настолько озабочен задачей уберечь родителей от паники, что страшные подробности уже не тревожили его самого.

— Ты разговаривал с помощницей прокурора без адвоката?

Начинается.

— Надо было первым делом позвонить тебе. Но я так устал, ничего не мог сообразить, и мне хотелось все рассказать как есть, чтобы не заподозрили, будто я что-то натворил.

— Ты все сделал правильно, — вступилась мать.

— Знаю, потому-то и…

— Тебя могли убить. Джона! Тебя могли убить!

— Не убили же.

— Меня беспокоит другое, — ровным голосом кабинетного человека заговорил отец. — Ты мог, не отдавая себе в этом отчета, сказать лишнее, что будет использовано обвинением.

— Его не в чем обвинять.

— Верно, Пола, но я прикидываю, как это повернет прокурор.

— Мне показалось, эта Ваккаро не думает, будто я в чем-то виноват.

— Такая у нее работа, Джона, — пояснил отец. — Разговорить тебя.

— Они сказали, что будет дальше? — не выдержала мать.

— Ваккаро сказала, будет на связи, если что.

— Не нравится мне это, — сказал отец.

— Они сумеют доказать, что это был несчастный случай, — сказала мать. — По положению тела или я не знаю, как еще. Всегда же доказывают.

— Без свидетелей трудно, — указал ей отец.

— Девушка! — спохватился Джона. — Девушка все видела.

— Ее показания — чистое золото. Правильно. Мы с ней свяжемся.

— Мы?

— Завтра ты пойдешь… нет, лучше я позвоню ему прямо сейчас… погоди.

— Кому ты звонишь?

— Чипу Белзеру. Старый друг.

— Один из лучших уголовных адвокатов Нью-Йорка, — пояснила мать.

— Зачем мне уголовный адвокат?

— Еще понадобится. Лори… — Отец положил трубку.

— Не затем я вам позвонил, — горестно попрекнул Джона. — Мне другое нужно.

— Прежде всего нужно тебя обезопасить.

Он попытался спорить, но быстро сдался. Родители всегда защищают детей. Всегда за них волнуются. Просто волнуются не о том, что терзает его. Сердце стучит в такт чудовищному клипу.

Все сначала.

ХВАТИТ.

Все сначала.

хватитхватитхватитхватитхватит

— Джона? Ты слушаешь?

— А? Да.

— Я спросила, знаешь ли ты свое расписание.

— На когда?

— На День благодарения.

В глазах миссис Стэм День благодарения затмевал Рождество, дни рождения и годовщины. Она готовилась к нему с лета, ориентировалась на эту Полярную звезду, лавируя между удачами и провалами каждого года.

— Ты обещал дать знать, когда будет готов график дежурств.

— О’кей.

— Еще не готов?

— Август на дворе.

Мать пропустила его ремарку мимо ушей.

— Кейт и Эрих приедут с няней.

— Они и в прошлом году приезжали с ней.

— Мне трудно привыкать к новым людям.

— С Гретхен ты быстро сошлась.

— Гретхен не человек, Гретхен ангел.

По крайней мере, чувство юмора к матери вернулось, причем без сарказма. Джона решил воспользоваться моментом. Посулил матери сбегать прижить ребенка, если она рада будет еще одному внуку.

— Я думала, ты давно уже это проделал, — откликнулась она. — Была уверена, что у меня имеется целая поросль незаконного потомства где-нибудь… в Канаде, например.

— Отлично, — подключился отец. — Я поговорил с Чипом. Он готов тебя принять, но лишнего времени у него нет, ступай прямо сейчас.

— Как это — прямо сейчас?

— Он принимает на Сорок седьмой — Восточной пятьдесят пятой — между Парком и Лексингтоном. Фирма «Белзер и Макиннис».

— Сейчас я не могу.

— Иди, — велела мать.

— Я сказал ему, что ты доберешься через полчаса. Возьми такси.

— Да, Джона? И позвони сразу, как узнаешь расписание.

— Хорошо! — Он нажал кнопку отбоя, уронил трубку на кровать и принялся лихорадочно шарить в поисках запасной пары обуви.

При двух гарвардских диссертациях и множестве высоконаучных публикаций Чип Белзер говорил на устаревшем уличном жаргоне, словно так и вышел, отбивая чечетку, из «Вестсайдской истории». Такого лучше иметь в союзниках.

По мнению Белзера, вероятность официального обвинения была весьма низкой. В доказательство он зачитал статью о человекоубийстве:

— «С намерением причинить смерть другому человеку…» и бла-бла-бла. За исключением — слушай внимательно — случая, когда у тебя имелись «достаточные основания полагать, что другая сторона имела намерение совершить поступки, могущие привести к смерти или серьезному ущербу здоровью». — Он поставил том на место. — Ношение оружия относится к числу таких оснований. Верь мне, парень: никто не станет возиться с тобой. Но для пущей надежности помалкивай.

— Вы как считаете, я неправильно поступил? — спросил Джона.

— Неправильно? — Белзер выплюнул неуместное слово. — С моральной точки зрения? Нет, я так не считаю. А ты?

— Нет. Точнее, сам не разберусь.

— А я разберусь. — Белзер улыбнулся. — Слушай сюда: девица попала в беду.

— Да.

— Тот парень угрожал тебе ножом.

— Так мне показалось.

— Показалось или так и было?

— Мы дрались. В темноте. — Джона примолк. — Нож-то был у него.

— Именно. Ты увидел нож, почувствовал угрозу. Ты же не имел намерения убить его. — Белзер приподнял бровь, намекая.