Стивен Кинг - Вещи, которые остались после них

Первые шесть я услышал, сидя на краю кровати: «Ты можешь сказаться больным, почему нет?» Следующие шесть, когда шел к душу, почесывая левую ягодицу: «А потом пройтись по Центральному парку!» Ничего сверхъестественного не произошло. Это был голос мистера Забей-на-все — не Бога. Вариация моего собственного голоса (как и все остальные голоса), убеждающего меня прогулять работу. «Ради Бога, проведи этот день в свое удовольствие!» Последний раз я, насколько помнил, слышал этот мой голос, когда участвовал в конкурсе караоке в баре на Амстердам-авеню: «Ты же споешь с Нейлом Даймондом,[23] идиот. Быстро поднимайся на сцену и покажи, на что способен!»

— Кажется, я знаю, о чем вы. — Она чуть улыбнулась.

— Правда?

— Ну… я однажды сняла блузку в баре Ки-Уэста и выиграла десять долларов, станцевав под «Кабацких женщин» Тины Тернер. — Она помолчала. — Эдуард не знает. А если вы ему расскажете, мне придется ткнуть вам в глаз его заколкой для галстука.

— Ну, вы и даете, девушка, — ответил я, и вот тут она улыбнулась во весь рот. И сразу стала гораздо моложе. А я подумал, что, возможно, не зря все это затеял.

Мы вошли в «Гриль Дональда». Дверь украшала картонная индейка, зеленую кафельную стену — картонные пилигримы.

— Я прислушался к мистеру Забей-на-все, и теперь я здесь. Но кроме меня, здесь еще некоторые вещи, и я ничего не могу с этим поделать. Вещи, от которых я не могу избавиться. Об этом я и хочу с вами поговорить.

— Позвольте повторить, я не психоаналитик. — По голосу чувствовалось, что ей неловко. И улыбка исчезла бесследно. — Я защитила диплом по немецкому языку и изучала историю Европы.

«У вас с мужем всегда найдется тема для разговора», — подумал я. Но озвучил другое:

— У меня нет необходимости поговорить именно с вами. Мне просто нужно поговорить, все равно с кем.

— Понимаю, — кивнула она. — Но и вы должны представлять себе, на что можете рассчитывать.

Подошел официант, мы заказали напитки, она — кофе без кофеина, я — обычный.

— Вот одна из этих вещей. — Я достал прозрачный пластмассовый кубик со стальным центом внутри и поставил на стол. Потом рассказал о других вещах и об их владельцах. О Кливе «Бесбол ошен-ошен харош для меня» Фаррелле. О Морин Ханнон, которая носила длинные распущенные волосы как символ своей незаменимости для компании. О Джимми Иглтоне, который нюхом чуял ложные страховые случаи, и Пердучей подушке, которую держал в столе до разгара очередной корпоративной рождественской вечеринки. О Соне д'Амико, лучшем бухгалтере компании «Лайти Белл», которая получила Лолитины очки в подарок от первого мужа после бурного бракоразводного процесса. О Брюсе «Повелителе мух» Мейсоне, который так и стоит перед моим мысленным взором без рубашки, на Джонс-Бич, и дует в свою раковину, тогда как волны накатывают на его босые ноги. О последнем из нас, Мише Бризински, с которым я ходил как минимум на десяток бейсбольных матчей. Я рассказал ей о том, как бросил все вещи, за исключением куклы Панча, в мусорный контейнер на углу Парк-авеню и Семьдесят пятой улицы, как они раньше меня вернулись в мою квартиру, возможно, потому, что я заглянул в китайский ресторан за второй порцией «Генерала Цзо». И все это время кубик из прозрачной пластмассы стоял на столике между нами. Но мы смогли что-то съесть из заказанного ленча, несмотря на его суровый вид.

Когда я закончил рассказ, мне заметно полегчало. Но на ее половине столика царило давящее на меня молчание.

— Вот так, — попытался я его разогнать. — И что вы на это скажете?

Она какие-то мгновения обдумывала мой вопрос.

— Думаю, теперь мы не незнакомцы, какими были раньше, — наконец ответила она, — и обрести нового друга не так уж плохо. Я рада, что узнала о мистере Забей-на-все, и тому, что рассказала вам о своих выходках.

— Я тоже рад.

— А теперь вы позволите задать два вопроса?

— Разумеется.

— Насколько сильно вы чувствуете вину выжившего?

— Если не ошибаюсь, вы не психоаналитик. Ваши слова.

— Не психоаналитик, но я читаю журналы и даже смотрю Опру. Мой муж знает, что смотрю, но я стараюсь этим не козырять. Так… насколько сильно?

Теперь уже я задумался. Она задала хороший вопрос… и, само собой, я пытался ответить на него не одну из бессонных ночей.

— Это сильное чувство. И, не буду скрывать, оно сочетается с безмерным облегчением. Если бы мистер Забей-на-все был реальным человеком, ему больше бы не пришлось платить в ресторане. По крайней мере в тех случаях, когда он приходил туда в моей компании. — Я помолчал. — Вас это шокирует?

Она наклонилась над столом, коснулась моей руки.

— Абсолютно нет.

И от этих слов настроение у меня улучшилось еще больше. Я быстро сжал ее руку, отпустил.

— А какой ваш второй вопрос?

— Насколько для вас важно, чтобы я поверила в историю об этих возвращающихся вещах?

Я подумал: блестящий вопрос — пусть даже кубик из прозрачной пластмассы все это время стоял рядом с сахарницей. Такие вещи, в конце концов, не редкость. И я подумал, что она скорее всего преуспела бы в жизни, защитив диплом по психологии, а не по немецкому.

— Не так важно, как мне казалось час назад. Мне стало легче только от того, что я вам все рассказал.

Она кивнула и улыбнулась:

— Хорошо. А вот моя лучшая версия: кто-то, вероятно, повел с вами какую-то игру. Не очень хорошую.

— Подшучивает надо мной… — Я старался не показать разочарования. Может, вуаль неверия окутывает людей при определенных обстоятельствах, защищает их. А может… даже вероятно… мне не удалось передать ощущение того, что это имело место быть. До сих пор имеет место. Накрыло меня как лавиной.

— Подшучивает над вами, — кивнула она. И тут же добавила: — Но вы в это не верите.

Что ж, я не мог отказать ей в проницательности.

— Я запер дверь, когда выходил из квартиры, и она была заперта, когда я вернулся из «Стэплс», — слышал, как щелкнул замок. Громко. Характерным звуком.

— И однако вина выжившего проявляется самым странным образом. И если верить журналам, оказывает мощное воздействие на человека.

— Это… — «Это не вина выжившего» — вот что хотел я сказать, но вовремя понял, что слова неправильные. У меня сохранялся шанс обрести нового друга, а новый друг — это хорошо, как бы ни сложилось все остальное. Поэтому я подкорректировал ответ. — Не думаю, что это вина выжившего, — указал на пластмассовый кубик. — Он здесь, не так ли? Как и очки Сони. Вы его видите. Я тоже. Полагаю, я мог бы купить его сам, но…

— Не думаю, что вы это сделали. Но не могу согласиться и с версией, будто между реальностью и Сумеречной зоной открылся лючок и из него вывалились вот эти вещи.

Да, проблема… Пола автоматически отсекала версию сверхъестественного появления вещей в моей квартире, несмотря на факты, эту версию подтверждающие. Так что предстояло решить, что мне нужно больше — переубеждать ее или обрести друга.

Я пришел к выводу, что переубеждение не главное.

— Ладно. — Я заметил ожидающий взгляд официанта и знаком показал, что нам нужен счет. — Я могу принять ваше неприятие.

— Можете? — Она пристально смотрела на меня.

— Да. — Я считал, что говорю правду. — Если время от времени мы будем вместе выпивать по чашечке кофе. Или просто здороваться в вестибюле.

— Естественно.

Она отвечала рассеянно, потому что мысленно в разговоре уже не участвовала. Смотрела на кубик из прозрачной пластмассы со стальным центом внутри. Потом глянула на меня. И я увидел, как осветилось ее лицо, совсем как в мультфильме. Она протянула руку, схватила кубик. Едва ли я смогу описать глубину ужаса, который почувствовал в тот момент, когда она это сделала, но что я мог сказать?.. Мы, два жителя Нью-Йорка, сидели в чистеньком, ярко освещенном месте. Со своей стороны она уже установила базовые правила, и они жестко исключили сверхъестественное. Его вынесли за пределы наших отношений. О нем не могло быть и речи.

Но в глазах Полы вспыхнул огонь. Огонь этот говорил о том, что мистер Забей-на-все находится в доме, а я знал по собственному опыту, как трудно противостоять его голосу.

— Отдайте это мне. — Пола улыбнулась. И я увидел, впервые, право слово, что она не только красивая, но и сексуальная.

— Зачем? — Как будто я не знал.

— Пусть это будет мой гонорар за то, что выслушала вашу историю.

— Не знаю, хорошая ли это…

— Да. — Ее действиями руководило наитие свыше, а в подобных ситуациях люди не принимают отрицательного ответа. — Блестящая идея. Я приму необходимые меры, и по крайней мере этот сувенир не убежит к вам, виляя хвостом. У нас в квартире есть сейф. — И она разыграла очаровательную пантомиму, показывая жестами, как закрывает дверцу сейфа, набирает комбинацию, поворачивает ключ, вынимает его из замочной скважины, а потом выбрасывает через плечо.