Майкл Маршалл - Мы здесь

– Изложите мне все, – попросил я. – С самого начала.

– Гм. Конкретного дня, когда все началось, я, в общем-то, не помню. Это было примерно в то время, когда мы познакомились с Марком, а может, месяцем-другим раньше. Мы в браке десять лет.

– А чем занимается ваш муж?

– Он из «Данбар и Скотт», – сообщила она с таким видом, словно я об этой фирме просто обязан был слышать и уж тем более оказаться под впечатлением. Но я особо не впечатлился, хотя сомнений нет, что ее муж работал явно не на уровне «Адриатико».

– Так отчего же вы не запомнили, как все это началось? Ведь такие вещи наверняка оседают в памяти!

Кристина через столик полоснула меня остерегающим взглядом.

– Ну да, конечно. Только… – Кэтрин картинно пожала плечами. – Как и откуда провести линию? Когда вы идете ночью по городу – а то и днем, – вы иногда не застрахованы от ощущения, что за вами кто-то втихомолку следует, наблюдает. Ведь вокруг все время столько людей, о которых вы понятия не имеете, кто они, разве нет? Они всюду – на остановках, в парках. В кафе, фастфудах, окольных барах или просто листают журналы в «Барнс & Нобл». В бегстве сами от себя. Праздношатающиеся… или же намеренно идущие с вами по одной улице. И вот иногда непроизвольно возникает мысль: а просто ли они вообще идут или же с умыслом, в частности, насчет вас? Во всяком случае, так свойственно размышлять женщинам. Вы, может, на это и внимания сроду не обращали.

Я бы мог ей заметить, что, по статистике, случайному уличному насилию подвергаются как раз мужчины, но не стал.

– Я понимаю, о чем вы, – ответил я вместо этого.

– Ну вот. Именно такое со мной и происходило, но я все это списывала на городской уклад жизни. И вот как-то раз мы с подругами собрались на вечеринку, с которой я потом возвращалась домой на метро. У меня тогда была квартира на Перри, я ее арендовала у тетушки.

– Вот как славно, – отметил я. Перри – уютный анклав темно-бордовых особняков в самом центре Вест-виллидж, где мне в этой жизни поселиться едва ли светит. Кристина при этом тайно лягнула меня под столиком. Я отодвинул свою ногу из зоны доступа. – И что?

– Я вышла на перекресток Четырнадцатого и Восьмой и дальше пошла пешком. Спустя какое-то время мне показалось, что за спиной я слышу шаги. Но когда я остановилась, они замерли. Я знаю: стоит во что-то обостренно вслушаться, как даже обычные, казалось бы, звуки обретают странные оттенки, но тогда мне все это показалось довольно жутковатым.

– И что вы сделали?

– Поспешила домой. Это же естественно? Юркнуть внутрь, запереться на все замки, и если при этом не увидишь на тротуаре маньяка с мачете, то, глядишь, обо всем и позабудешь. Вот так я и поступила.

– Но это случилось повторно?

– Недели через две-три, не раньше. Как-то вечером – уже стемнело – я шла тем же маршрутом с той же станции метро, и… да, это произошло снова.

– Что именно?

– Что именно – в деталях припомнить не могу. Просто знала, что за мной кто-то следует по пятам. Этого разве недостаточно?

– Вполне, – сказал я. – Но в смысле…

– Пару раз я оборачивалась, но никого не видела. Хотя было очень сильное ощущение, что этот человек находится очень близко, что он хорошо мне известен и смотрит на меня, пытаясь приблизиться. В какой-то момент мне даже показалось, что кто-то тихо окликает меня по имени. А затем, уже на повороте к себе в Бликере, я заметила на углу чей-то силуэт.

– Как он выглядел?

– Рост средний, телосложение стройное. Он там пробыл буквально секунду, к тому же было темно. Лица я не разглядела.

– Кто именно это мог быть, вы не подумали?

– Нет, – ответила Кэтрин после некоторого колебания.

– Парень из соседнего подъезда, что всегда здоровается при встрече? Кто-нибудь с работы, ненароком спутавший роль коллеги и возможного ухажера?

– Не думаю. Хотя, возможно, человеку и самому неизвестно, какой эффект он способен производить на окружающих.

– И это длится уже десять лет?

Моя новая знакомая обиженно заморгала:

– Нет, конечно. Вскоре я повстречала Марка, и мы буквально запали друг на друга: не прошло и месяца, как я благополучно поселилась у него на Мюррей-хилл. Когда я переехала, то ощущение прекратилось. И я о нем забыла. Вышла замуж. У нас пошли дети: одной дочери сейчас уже шесть, другой четыре. Пять лет назад мы перебрались в Челси. Все шло – идет – великолепно.

– Так в чем же дело?

Она резко, единым дыханием выдохнула:

– Мы живем на Восемнадцатой. Там мило, тихо, рядом со школой, да еще к вашим услугам все рестораны и места досуга, какие только есть на Восьмой авеню – хотя не все из них, понятно, связаны с культурой. И я стала посещать читательский кружок в «Свифте», где и повстречала… – она кивком указала через столик на мою подругу.

– Кристину, – сказал я.

– Точно. До недавнего времени домой я уезжала на такси. Но теперь стало теплее, и я хожу пешком. Обычно иду через рынок на Седьмой – Марк подсел на тамошний креветочный салат, что там продается, и я его им иногда балую. И вот последние два или три раза, когда я сворачивала на мою улицу… кто-то там стоял сзади на углу.

– Восьмая многолюдна, особенно вечером.

– Это понятно, – резко сказала Кэтрин. – Но люди по ней курсируют. Идут по своим делам, а не торчат на углу, глядя в мой проулок.

– Его лица вы так толком не разглядели?

– Нет.

– Что заставляет вас думать, что это один и тот же человек?

– Я это просто чувствую. Вам… вам не понять.

– Может быть.

Есть женщины, которые считают, что их дар интуиции простирается несравненно дальше, чем разумение мужчин, а то, что они «чувствуют», превосходит информацию, открытую более примитивному мужскому восприятию. Иногда это раздражает, особенно когда тебя принимают за одного из тех дубин-роботов, что просматривают действительность не дальше чем на длину своих гениталий. В случае с Кэтрин Уоррен такое предубеждение мне надо было преодолеть, и я заговорил о пределах ее, женской интуиции:

– Ну а дальше этого у вас никогда не заходило? Я имею в виду ощущение, что за вами следят.

– Нет. Хотя пару недель назад, когда я задергивала шторы в спальне одной из моих девочек, мне показалось, что внизу на тротуаре я вижу какой-то силуэт. Я ощутила, что он смотрит вверх, именно на это окно. Но тут меня окликнула Элла, я отвлеклась, а когда посмотрела туда снова… его уже не было.

Моя собеседница умолкла, глядя на меня строптивым взором. Я не знал, что сказать, а потому молчал: моя обычная тактика.

– Вообще-то я знала, что все это прозвучит как нонсенс, – обидчиво заметила Кэтрин. – Простите, что заняла ваше время.

– Вы же не рассказывали об этом своему мужу?

– У меня ощущение, что он рассуждает так же, как вы.

– То есть?

– Ну, что я женщина, мелю вздор.

Я несколько опешил:

– Кэтрин, я вовсе так не думаю. Вопрос в том, как быть насчет…

– Что делать, если что-то из этого действительно происходит, да? Что это не атака ужастиков или еще какой-нибудь бред жеманной феминистки?

– Я просто пытаюсь мыслить практически.

– Вот-вот. Мужчины этим славятся. – Миссис Уоррен решительно подвинула под собой стул. – С Эллой и Изабеллой сейчас сидит моя подруга. Ей скоро уходить.

– Ну так что, Джон? – нетерпеливо подала голос Кристина. Она на меня злилась и не скрывала этого. – Что ей делать?

Я пожал плечами. Хоть бы побольше фактов, а заодно участия со стороны моей визави – а так я был со всех сторон обделен.

– Спасибо, что нашли время, Джон, – с ноткой укоризны сказала Кэтрин.

Велев официантке записать на ее счет стоимость напитков, она сухо чмокнула мою подругу в щеку.

– Увидимся завтра вечером, – сказала она, а обернувшись ко мне, добавила: – Приятно было познакомиться.

На своем веку я слышал и более правдоподобную ложь.

Столик они с Кристиной солидарно покинули вместе. Я же вынул из кармана бумажник и скрытно подложил на столешницу пятерку.

Когда Кэтрин ушла вверх по улице, Кристина повернула ко мне. Взгляд, которым она сейчас одаривала меня, у нее обычно использовался для определенного контингента барных сидельцев – эдаких выпивох-бонвиванов, профессиональную услужливость администраторши оптимистично путающих с ее готовностью услужить в постели. Этот взгляд у нее срабатывает безупречно. Свой следующий коктейль те парни неизменно предпочитают брать где-нибудь в другом месте. А еще лучше в другом городе.

– Что? – спросил я, хотя и так знал ответ.

Взгляд суженных глаз моей подруги продолжал пронизывать меня, как сквозняк.

– Честно говоря, я не понимаю, – вздохнул я. – Она вся состоит из недосказанности, которая за ней стелется, как шлейф. Ну, почувствовала на пути домой, что за ней кто-то следит. Раз почувствовала, другой – но когда это было и с какими промежутками! В этом городе, наверное, нет ни одной женщины, которая хотя бы раз не испытывала примерно то же самое. Кое с кем из парней такое тоже бывает, особенно в наше время.