Яд Горькой Любви (СИ) - Топазова Александра

— Алло!

В трубке молчали. Только тяжелое дыхание на том конце провода, а у меня бешено застучало сердце.

— Я слушаю!

— Саш!

Пол, конечно, не ушел из- под ног, и картинно в обморок, я тоже не упала, просто стало страшно. Страшно от того, что голос некогда родной услышала, вспомнилось, как рыдала, места себе не находила и до конца поверить не могла, что он так мог со мной поступить.

- Тебе что нужно?

Пытаюсь не выдать своего волнения, а не могу. Полгода ни слуху ни духу, и на тебе, приехали. Саш. Как ни в чем не бывало.

— Я знаю, все что ты хочешь мне сказать, но, ты многого не знаешь! Я приехал в Питер, мы можем увидеться? Это не телефонный разговор! Мне известно, что это, ты сдала Кариба!

Выдыхаю.

— И что?

— Ничего! Ты в опасности, если он узнает кто его сдал! Я никому ничего не скажу! Просто увидеть тебя хочу! Я скучал, Саш! Безумно скучал, девочка!

Я не могу себе позволить, бросить об стену телефон, а хочется. Хочу разнести здесь все. Звонок из прошлого. Я знала, что он позвонит. Чувствовала. Ждала первое время, а потом смирилась, что я стала лишняя в его жизни, и была лишь для него временным вокзалом ожидания.

- Мне плевать, что ты делал, ублюдок! — прошипела я. — Никогда больше сюда не звони! Никогда, чтобы не случилось, усек? Иначе, я и тебя ментам сдам, чтоб ты сдох!

Бросив трубку, дрожащими пальцами, вношу его номер в черный список. Сейчас, я его ненавижу еще сильнее чем прежде.

Спустя час, на кухне уже сидела Галка. Моя верная подруга. Неоценимая помощь во всем.

— Урод! Как он только мог позвонить! Нет, я, конечно. знала, что Стеклов объявится, но не сейчас!

Я мрачно смотрела на подругу, вертя в руках бокал с красным вином. Подруга все поняла без слов, ей даже объяснять ничего не пришлось.

— Сань, ты если хочешь поплачь, я с тобой!

Сделав глоток, потянулась к сигаретам, курить бросить, так и не могу, сколько и маме, и себе обещала.

— Не хочу, я плакать, состояние такое, в сердце слез целое море, а в глазах нет!

— Я когда со своим сундуком со сказками расходилась, такое же состояние было, помнишь? — поддержала подруга.

Улыбнулась. Сундук со сказками, Галкин бывший муж, как мы его называли, как такое можно забыть.

— Конечно помню! Только, Галь все налаживаться стало, и он опять, мне жизнь испортить пытается!

Галя, откусив дольку шоколадки, вздохнула.

— Может тебе с мужиком этим поговорить? У него думаю не хреновая охрана безопасности! Только не говори, Сань, что тебе жалко этого урода! Он тебе всю жизнь испортил!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я молча затянулась дымом и запила все красным полусладким.

— Галь, ему мои проблемы не нужны! У нас не теплые отношения, а сделка!

— И что? — фыркнула подруга. — Твой бывший, угрожает вашей сделке! Поговори! А сейчас, поехали как в клуб! Сто лет там не была! Я зарплату получила!

— У меня ничего нет, не сегодня!

Галка прищурилась.

— Смоленская! Мне хочется прибить тебя за такие слова! Ты в своем уме? У нас нет моего, твоего! Ты не помнишь? Едем, я сказала! Я мыть голову, а ты чтобы оделась и накрасилась! Откуда, я знаю, вдруг тебя увезут в Осетию, наденут паранджу, и я тебя потеряю!

Я, не удержавшись, прыснула.

— Осетины, христиане, это раз, а два, меня никто никогда не заберет у тебя и одеть на меня паранджу не, так, то просто! Уж тебе то не знать!

Галка рассмеялась в ответ.

— Знать, еще, как знать! Поэтому, я уверена, укротишь, ты этого красавчика живо! Все, я убежала! Чтобы вышла, ты была при параде, Смоленская! Люблю тебя!

Чмокнув меня в щеку, подруга умчалась в ванную, а я налив себе еще вина, с трудом заставила себя встать, и подойти к окну. Есть такие вещи, которые даже близким не расскажешь. И я не могла. Я в себя прийти не могла, после звонка Макса. Вроде и чувств давно не было, ничего не осталось. Все сгорело дотла давним давно, а воспоминания нахлынули с такой силой, что остановиться не могла. День нашей свадьбы, как заботился обо мне, даже носочки одевал, с какой нежностью на меня смотрел. Неужели это все ради денег было? И тут же резкая картинка одна, сменяет другую. Как ударил по лицу, не сильно, но обидно до такой степени, что, я не ожидавшая такого, растерялась. Потом принес любимые духи, долго просил прощения, клялся, что это произошло, потому что, пьяный, больше такого не повторится, а я поверила. Потом его кража, мои долги, адвокат… Поставив бокал на стол, сжала кулаки. Это было выше моих сил все вспоминать. Хватит. Не надо. Это прошлое. Я больше не позволю ему, мне ничего испортить. Я буду счастливой, обязательно, его больше нет в моей жизни и не будет. Все кончено. Впереди, я Александра Джамалова, Александры Смоленской, больше нет, как и нет того, что было в прошлом, есть только настоящее. А сегодня, клуб, танцы с Галкой до утра и вино, то, что мне сейчас нужно. Улыбнувшись, сама себе, на этой ноте, развернулась в сторону комнаты, где меня ожидало любимое черное мини платье, обещавшее сделать меня неотразимой в этот пятничный вечер.

ТИМУР

Я припарковался у дома Натэллы и выкурив сигаретку, залез в одну из социальных сетей. Ее, я нашел сразу. Женушка. Хрупкая, с большими зелеными глазами. Сука и стервозина еще та. Усмехнулся про себя. Плохо эта сучка знает с кем связалась. А лайков то сколько ей ставят, и подписчики то, одни мужики. Ощутив ту же злость, что была пару часов назад, когда выходил из ее квартиры, вышел из аккаунта. Плевать кто ее трахает, даже если придется женится, а мне походу придется, так, как и дед в этом солидарен с отцом, что эта красотка, идеальная партия для меня. Жить с ней не буду, суну в зубы деньги, и все. Год. Через год, выкину ее, как вещь. Хотя, она, итак, вещь, раз продает себя за деньги, пусть и за немаленькие.

Отбросив все эти мысли, позвонил Натэлле в дверь. Она распахнула сразу же. В одном коротком халатике, который открывал картину к длинным стройным ногам.

— Ты чего не позвонил? А если бы, отец был дома? — испуганно спрашивает она.

— Я звонил! Ты не брала!

— Телефон значит на беззвучном!

— Впустишь?

Я жадно ощупываю ее глазами. Сегодня пятница. Все собираемся в нашем клубе, надо ехать, но время еще есть. Не знаю, что меня так завело, только член уже каменный и я никуда не поеду, пока не трахну ее.

— Да, конечно!

Вхожу, и тут же подхватив ее на руки, несу в спальню.

— Тимур, нет! Ты сдурел? Тимур! Родители могут приехать в любой момент!

Сопротивляется, но очень слабо.

— Мы успеем! Ты же сама этого хочешь, детка!

Натэлла пытается вырваться, когда опускаю ее на шелковые простыни, но в то же время раздвигает ноги и сама непроизвольно прижимается ко мне. Вот бабы. Суки, одним словом.

— Сейчас, я трахну тебя, трахну, как последнюю сучку! Ты без трусиков?

По- хозяйски, запускаю руку под подол ее халата. Словно ждала меня, гладко выбритая киска, и никакого белья. Все, как мне нравится, как меня заводит.

— Сучка моя!

Без прелюдий, без каких — либо предварительных ласк, расстегиваю брюки, стаскиваю их, и одним резким сильным толчком, вхожу в нее до упора. Натэлла вскрикивает, обвивает мой торс ногами. Знаю, ей трудновато привыкнуть к моим размерам, но меня это мало волнует. Снимаю разрядку, все сильнее двигаюсь в нее, она выгибается мне навстречу. Шире, развожу ее ножки в сторону и прикрыв глаза, продолжаю терзать ее. Пальцы жадно и грубо мнут, ее соски. Не церемонясь, рву на ней халат. Хочу грубее, жестче, давно хочу отстегать ее плеткой, но она боится. Напьюсь сегодня и отдеру ее всю. Полностью. Моя. Эти волосы, губы, зеленые ведь минские глаза.

Ты моя, Саша, и никуда ты от меня не денешься. Возбуждаюсь еще сильнее, хочу загнуть ее раком и оттрахать в попку. Саша? Резко открываю глаза и сталкиваюсь с немым укором во взгляде Натэллы. Черт возьми, неужели, я назвал ее именем этой сучки, вслух?