Изнанка - Дмитрий Александрович Видинеев

— С Нарнией, — хихикнула Капелька и сразу же снова стала серьёзной.

Борис глядел на поле, испытывая странный внутренний трепет. В голове роились образы из детства: вырезанное на коре клёна имя; играющая во дворе Зоя, трепещущие под порывом ветра разноцветные ленточки на кустарнике… Он подумал, что сестра пропала, как и тот местный дурачок со своей мамашей. Они исчезли, растворились. Белая Даль не простое место, здесь соприкасаются миры. Мысли Бориса путались. Он словно бы глядел на раскиданные тут и там кусочки мозаики, которую страшно было собирать.

— Подобные истории можно услышать в любой деревне, — скептически заметила Марина. — Байки. Когда я к бабушке приезжала в деревню, там один дед про вурдалаков все рассказывал, мол, раньше нечисть всякая по окрестным лесам шастала.

— Ну, не знаю, не знаю, — вздохнул Виталий.

Борис быстро разлил настойку по стопкам и залпом выпил, под неодобрительный взгляд Капельки. А потом опомнился: с Виталием-то не чокнулся! Забылся как дурак!

— Ой, извини, что-то я задумался.

— Тут уж есть над чем задуматься, — с грустинкой сказал Виталий, а Борис почему-то подумал, что он знает про исчезновение Зои. Не только знает, но и, возможно, сделал для себя кое-какие выводы.

Марина взглянула на Виталия, на Бориса и с сожалением сказала:

— Что ж, ребята, с вами интересно, но нам пора, — она медленно поднялась со скамьи. — Пойдем, Каплюшка?

Девочка посмотрела на неё жалобно.

— Не хочу педалировать. Посидим ещё немножечко?

— Поздно уже! — строго сказала Марина. — Пойдём.

Когда они ушли, Виталий наполнил стопки и произнес тост:

— За мир на земле.

— За мир! — согласился Борис.

Выпили.

А потом еще выпили.

На стол запрыгнул полосатый кот с наглой мордой, и обнюхал пустую банку из-под кильки.

— Кыся-кыся, — позвал Виталий.

Кот подошел к тарелке, с какой-то ленью подцепил зубами кусок колбасы, уселся с ней на краешек стола, и принялся, не спеша, есть.

— Наглый, — заметил Борис.

— Наглый, — с грустью согласился Виталий и махнул рукой. — А, пускай кушает. Нам закуски хватит, — он вынул из кармана еще одну банку с килькой. — Котик хороший, пускай себе кушает. Раньше постоянно возле меня тёрся, а теперь… а теперь постоянно убегает куда-то. Приходит только чтобы пожрать. Такой вот он…

С соседнего двора послышалась ругань. Те же тявкающие голоса, которые Борис вчера слышал.

— Каждый вечер лаются, — посетовал Виталий. — Днем тихие ходят, а вечером, как с цепи срываются. Вот ведь семейка! Ничего, скоро они заткнутся, их никогда надолго не хватает. А давай за родителей выпьем?

— А давай! — с энтузиазмом согласился Борис.

Скоро он пожалел, что не привез с собой гитару. Очень хотелось побренчать. И песню спеть. Обстановка к этому очень располагала: красноватый свет абажура, а вокруг — темнота. Виталий о чём-то путано рассказывал и Борис прервал его:

— У тебя нет гитары? — он понял, что пьян и ничуть об этом не жалел.

Виталий с озадаченным видом сдвинул шапочку на затылок.

— Гитары? Не-е-е, нет гитары. У меня есть баян. Но… но я на нем играть не умею, — он виновато улыбнулся.

— И я не умею, — огорчился Борис. — Совсем не умею. Я умею на гитаре, — он принялся загибать пальцы, считая, — немного на ударных, на духовых немного… Слушай, а зачем тебе баян, если ты не умеешь?

Виталий насупился, задумавшись.

— Не зна-аю, — протянул он. — Мне его… мне его одна добрая женщина подарила на День рождения. У нее муж был баянист, но он взял, да помер.

— Это интересно, — кивнул Борис.

— Да?

— Очень интересно.

Виталий наполнил стопки до краев и немного пролил на стол. Какое-то время он озадаченно смотрел на лужицу, а потом воскликнул:

— Ну и не жалко! У меня еще есть!

В порыве щедрости он сунул банку с килькой коту. Тот не отказался.

Борис выпил, поперхнулся и, откашлявшись, заявил:

— А я тебе завтра грибов принесу!

— Не-е, — активно замотал головой Виталий. — Не надо мне грибов. У меня брат трою… троюрод… троюродный помер.

— Да?

— Точно говорю.

— Сочув… сочувствую.

Выпили, помянув покойного брата.

— Жаль… у тебя, Виталька… гитары нет. А я в рок группе играю, вот.

— Знаю. Песни ваши… слушал.

— И как?

— Так себе. Я «Любэ» люблю.

Борис на секунде обиделся, а потом забыл, на что обижался. У него появилась идея:

— А давай… — мысль вдруг ускользнула и он замолчал.

— Что давай?

Мысль вернулась:

— А давай гулять пойдём? До пруда! Что мы как… сидим тут.

Несколько секунд Виталий смотрел на него, выпучив глаза, после чего хлопнул ладонью по столу так, что кот испуганно подпрыгнул.

— А давай!

Шатаясь, они спустились с веранды, вывалились во двор и, поддерживая друг друга, побрели в сторону пруда. По пути Виталий потерял шапку, пришлось долго искать её, ползая в темноте. Не нашли.

— А у меня… А у меня ещё есть! — вспомнил Виталий и воспрял духом.

Шли целую вечность, но, наконец, добрались до пруда. Потоптались на берегу минуту-другую и отправились назад, допивать настойку. Однако, не дойдя до дома Виталия, Борис передумал. Ему стало очень муторно и он чётко осознал, что больше не желает пить. Проблеск здравого смысла был недолог, но и его хватило, чтобы буркнуть Виталию: «Всё, я домой» и двинуться на автопилоте к дому тёти Иры. Он пошёл напрямик, через поле. Виталий что-то бессвязно забормотал, глядя ему вслед, но Борис лишь неуклюже отмахнулся, не оборачиваясь.

Лунный свет серебрил траву. Поле словно было укутано призрачным покрывалом. Борис подумал, что это очень красиво и тут же споткнулся и упал. Попытался подняться и снова упал. Следующая попытка увенчалась успехом. Он потоптался на месте, в поисках утерянного курса…

И тут увидел Зою.

Она стояла метрах в десяти от него и выглядела так, словно была соткана из лунного света. Борис прошептал, с трудом держась на ногах:

— Я… тебя… вижу…

Фигурка девочки замерцала и исчезла. Борис опустился на землю, тряхнул головой, а потом уставился на то место, где только что стояла Зоя, и заплакал, чувствуя дикую тоску.

Борис проснулся и сразу же понял, что ни за какими грибами не пойдет. Не хотелось ему с похмелья шататься по лесу. Может быть завтра, но уж точно не сегодня. Голова побаливала, немного подташнивало и хотелось выпить ведер десять воды. А лучше кваса. И огуречного рассола.

Стыдливо зайдя на кухню, Борис покаялся перед тетей Ирой за вчерашнее. Но та лишь с улыбкой отмахнулась: ничего, мол, страшного, бывает. А потом вынула из холодильника