Сэм Хайес - Моя чужая дочь

Бездумно, злобно я удаляю письмо из папки «Входящие», а затем и из «Удаленных». Секундная попытка ухватить за глотку ее жизнь в отместку за то, что она играет моей. Бессмысленный жест отчаяния. Впрочем, не такой уж бессмысленный… поскольку дарит мне идею.

Понятно, что удаление письма от Джеймса Хэммонда, спеца в генетике, но не в любви, – полнейший идиотизм. Луиза ждет это письмо. То самое, которое либо благословит мою жизнь, либо поставит на ней крест. Это единственная ниточка, которая еще связывает меня с Робертом.

Нет, нельзя удалять это письмо. Нужно его изменить.

В компьютерах я далеко не спец, но знаю один простой способ взломать защиту от дураков. А кто сказал, что Луиза не дура?

И я звоню в Брайтон.

– Привет, Бакстер!

Сейчас половина шестого – должно быть, он как раз закрывает магазин.

– Ты уже дома, детка? – Его голос дрожит не меньше моего.

– Да! – Кажется, прозвучало бодро. – И хочу попросить об одолжении. Помнишь, как мы однажды спасли Руби?

Моей девочке было десять лет, она встречалась с мальчиком (встречалась! Смех, да и только) и боготворила в нем буквально все – от слегка кривобокой походки и манеры носить джинсы на бедрах, демонстрируя трусы, до длиннющей челки, закрывающей большие карие глаза. Точно такие, как у самой Руби. Учебники Микки носил в «адидасовском» ретрорюкзаке. Как-то после математики он пригласил Руби на свидание. В полумраке кинозала они хрустели теплым маслянистым попкорном.

– Помнишь, как Микки – ну, парнишка тот из ее школы – дал Руби отставку, послав электронное письмо?

– Спрашиваешь, детка! До сих пор нож в сердце. Откуда в юнце такая жестокость? – Бакстер идет по жизни будто с содранной кожей.

– Мы с тобой переписали текст – помнишь? – и послали его вроде как с адреса Микки.

А если бы не вышло, у меня бы рука не дрогнула щелкнуть пару раз мышкой и удалить эту мерзость. Парень хватил через край со своим письмом. Сводил моего ребенка в кино, угостил гамбургером в забегаловке да прогулялся с ней по набережной – причем я топала следом метрах в пятидесяти, прикидываясь праздной чужой теткой, – и возомнил о себе бог весть что. Его письмо убило бы мою девочку.

– Еще бы, – подтвердил Бакстер. – Честь по чести сообразили. Лишние слезы нашей малышке ни к чему.

– Вот-вот. А как ты это сделал? – Мои пальцы уже наготове, нависли над клавиатурой ноутбука. Плечом прижав трубку к одному уху, другое ухо я нацелила на входную дверь.

– Дай-ка подумать… Так. Перво-наперво надо кликнуть мышкой меню «Сервис» и выбрать «Учетные записи». Они откроются в отдельном окне. – Бакстер вздохнул. – Это ж фокус Патрика. Мы с ним разыграли его бывшего.

– Запись всего одна. Это ничего?

– Без разницы. Да, Эрин…

– А?

– Я не спрашиваю, зачем тебе все это, и ты уж, детка, не говори.

– Спасибо, Бакстер!

– Затем щелкаем «Свойства» и получаем детали этой записи. – Бакстер ждет, пока я справлюсь. – Теперь нужно изменить имя пользователя на того, кто будет отправителем твоего письма.

– Угу. – Я набираю Джек Хэммонд, жму «Далее», впечатываю электронный адрес Луизы в поле «Кому», удаляю из поля «Тема» таг Fw:, который свел бы все усилия к нулю, а потом стираю все, что может выдать пересылку.

– Теперь пиши все, что хотела, и жми «Отправить». Только не забудь стереть оригинальный текст, не то все пойдет прахом. Да, и восстанови учетную запись.

Бакстер, конечно, чувствует, что будущее мое по-прежнему в тумане. Я обещаю скоро позвонить и прощаюсь. Через минуту новое письмо от Джека Хэммонда готово.

Привет, Лу!

Тест удался на славу. По результатам анализа образцов ДНК шанс, что Эрин Найт является биологической матерью Руби Найт, составляет 99,9 %. Ошибки быть не может: Эрин Найт – родная мать девочки. Надеюсь, это продвинет, а не затормозит твое расследование.

Удачи,

Джеймс.

Фразу про выпивку я выбросила. Чем меньше эта парочка будет общаться, тем лучше для меня. Отправляю свое письмо и удаляю первоначальное, вписываю имя Луизы в ее учетную запись. Еще полминуты – и на адрес Луизы ван Холтен приходит новое письмо от Джека Хэммонда. А мне остается только надеяться, что Луиза с Робертом не усомнятся в источнике и не станут слишком глубоко рыть.

И тут я вдруг вспоминаю рассказ Роберта об одном его деле. Он защищал тогда клиента, которого судья не желал признать бездомным. С самого начала процесса судья был склонен больше верить прокурору, и Роберт велел клиенту не бриться и являться на заседания суда в драных джинсах и старой футболке. Он выиграл дело.

«Люди склонны верить тому, что видят», – объяснил он мне.

Хоть бы он был прав… Я бегу наверх – распаковывать сумку.

Роберт открыл входную дверь дома Черил и подтолкнул внутрь Руби и Луизу, а сам стрельнул взглядом вдоль улицы и лишь затем переступил порог – с таким чувством, будто шагает с края вселенной.

– Полагаю, это дом Черил? – спросила Луиза.

Роберт приложил палец к губам. Они вломились в чужой дом – правда, воспользовались ключами и пришли не грабить, а вернуть похищенное.

Все трое топтались на свободном пятачке посреди крохотной гостиной. Луиза ждала дальнейших действий Роберта. Руби же кривилась и вздыхала, демонстрируя недовольство всей этой дурацкой затеей.

– Черил? – позвал он. – Вы дома? Я привез вашу сумочку.

– А другим рот затыкаем, – прошипела Луиза.

– Ничего не трогайте!

Приказ Роберта опоздал: Луиза уже взяла в руки серебряную рамку с целой коллекцией маленьких снимков.

– Посмотри-ка, – сказала она, и Роберт заглянул поверх ее плеча. – Кто это?

Хорошенькая, восточного типа девушка, сильно беременная. И снимали в основном ее живот. Роберт пожал плечами и перевел взгляд на окно. Снаружи все еще солнечно, а в мире Черил властвует сумрак.

– Подождите меня здесь, – произнес Роберт, а в душе поблагодарил Луизу – та взяла Руби за руку, погладила, успокаивая. Он двинулся к задней двери дома, а когда вдруг затормозил, Луиза и Руби налетели на его спину: они и не подумали остаться в гостиной. – Тсс! Слышите?

– Кто-то плачет, – прошептала Луиза.

– Нет, поет, – возразила Руби.

Роберт прислушивался, склонив голову набок.

– Наверху? – выдохнула Луиза.

Роберт кивнул и первым начал восхождение по крутой лестнице. Луиза поднималась следом, не отпуская руку Руби.

Звук усиливался, раздражающий, как вой мартовского кота в ночи. На маленькой площадке окон не было – темнота хоть глаз выколи.

Но уже через миг Роберт упал на колени и подполз к дальнему от лестницы углу. Кто-то забился в этот угол и тянул тоскливую мелодию, время от времени прерывая ее всхлипами.

– Черил! Что случилось?! – хрипло выдавил Роберт. Такого он никак не ожидал.

Луиза щелкнула выключателем, и все зажмурились, ослепленные.

Роберт успел проглотить изумленный возглас, зато Луиза так и ахнула. Зрелище было душераздирающее. Черил свернулась на ковре, обняв колени, согнув спину, как младенец в утробе матери, и раскачивалась взад-вперед в монотонном ритме унылой песни. Роберт отвел спутанные черные волосы с лица – мокрого, в потеках туши, перекошенного от ужаса. Женщина не видела ни Роберта, ни его спутниц. Она утонула в океане собственного горя.

– Что вообще происходит, Луиза? – не выдержала Руби.

Роберт заметил, как в ответ шевельнулись губы Луизы: «Все в порядке». Какое там, подумал он. Черт знает что творится.

– Черил, послушайте. Я – Роберт Найт, мы с вами встречались в пабе.

Он попытался поставить ее на ноги, но она оттягивала ему руки, как напитавшийся водой перьевой матрац. Луиза шагнула было вперед – помочь, но Роберт замотал головой. Черил и без того в кошмарном состоянии, не дай бог испугается чужого человека.

– Давайте пойдем вниз, Черил. Выпьете чаю, успокоитесь.

Черил подняла голову, медленно, с видимым трудом, словно бремя ее горя было слишком велико даже для такого жеста. Взгляд ее остановился на Роберте, затем на Луизе и, наконец, на Руби. Но она никого не видела: глаза смотрели в даль, не имеющую ничего общего с реальностью. А губы все еще шептали скомканные слова оборванной колыбельной.

И вдруг ее словно подбросило. Черил оказалась на ногах – вспугнутый зверек, почуявший опасность. В глазах вспыхнул огонь безумия.

– Где мой ребенок? – рявкнула она. – Что вы сделали с моей малышкой?

Роберт невольно отшатнулся, когда Черил прыгнула к нему: зубы оскалены, пальцы скрючены, в уголках рта пузырится пена. Голова ее моталась из стороны в сторону, а потемневшие глаза блестели, как омытые водой прибрежные камни.

– С вашей малышкой все хорошо. – Роберт притянул к себе озадаченную Руби. – Вот, видите? С ней все хорошо. – Он обращался к Черил, как к трехлетней, и, судя по ее виду, сейчас Черил ровно столько и было.